П е т р е. Но кто вас просил? (Ошеломленный.) Машина?!

О н и г а (торопливо, хрипло). Поедем со мной, и она — твоя.

П е т р е (придя в себя). Я не мечу так далеко.

О н и г а (продолжает игру). Любой человек метит туда, куда его ведут возможности и воображение. Но при соответствующей поддержке…

М а р к у. Не понимаю… Это что, предложение?

О н и г а (коротко). Я шучу.

М а р к у. А!.. Ясно!..

П е т р е. Почему?

О н и г а. Почему я шучу? Или почему я взял бы тебя к себе? (Смеется, затем серьезно.) С некоторых пор я не могу похвастаться здоровьем.

Пауза.

М а р к у. Глупости!.. У тебя всегда было железное здоровье.

П е т р е (остолбенев). И это все, что ты можешь ему сказать?!

М а р к у. А что мне ему еще сказать? Он был очень крепким.

П е т р е. Да, но ведь он хочет захватить меня с собой, как вещь, и прямо говорит мне об этом!..

М а р к у. Я всегда ценил его искренность.

П е т р е. Мне кажется, я схожу с ума. Я же не скаковая лошадь. Я тоже имею право на…

О н и г а (прерывает его, язвительно). Все мы имеем право на… Но у меня больше тузов в запасе. (Смотрит на него с любопытством.) Эх, глупости! (Пауза. Затем, со скучающим видом.) Ну что ж, поступай как знаешь, но мне сдается, что в конце концов… (Пауза, затем смеется.) Вот ты все протестуешь, но эта идея уже начинает пускать ростки в твоей душе…

П е т р е (ошеломленный). Как вы сказали?

О н и г а. А что?.. (Устало.) Ну полно, не принимай всерьез, я пошутил. Как я сказал?..

П е т р е (задыхаясь от ярости). Вы являетесь сюда неожиданно, ставите отца в неловкое положение перед всей семьей, усаживаетесь в самое удобное кресло, посылаете маму за выпивкой на другой конец города, выгоняете людей из дома, делаете двусмысленные предложения. И все это под предлогом шутки? Как вы себе такое разрешаете?

О н и г а. Но, Петре, милый…

П е т р е (выведенный из себя). Не позволю!.. Возьмите свои слова обратно!.. Возьмите все свои слова обратно!..

О н и г а (после короткой паузы). Хорошо… Беру их обратно. Ты доволен?

Марку беспокойно вздыхает.

(Внимательно смотрит на Петре.) А теперь что будем делать?

Молчание.

Раз я взял свои слова обратно, что мы будем дальше делать? Ведь что-нибудь надо делать, правда?.. Надо что-нибудь делать с собой, правда?.. Не молчать же нам, пока придет машина, не так ли, Марку? (Понимающе смеется, глядя на Марку.)

М а р к у (пытаясь изобразить беззаботный смех). Конечно же. Надо же чем-нибудь заняться, пока придет машина, правда?..

П е т р е (подавленный). Вы все забавляетесь. Все забавляетесь…

О н и г а (просто). А почему бы мне не позабавиться? Не думаешь ли ты, что я приехал сюда разыгрывать мелодраму? Благодетель, который держался в тени, приезжает повидаться с другом и, пустив слезу, уходит под звуки старомодного вальса. (Жестче.) Глупости!.. Подобные сцены годятся для фильмов с Сарой Монтьель{124}… У меня на это нет времени… ты думал, что меня тронет твой жалкий лепет о совести и сострадании. Это все лицемерие, мальчик. Лицемерие, я говорю тебе. На войне с подобными никому не нужными речами можно было десять раз погибнуть. Сплошной мрак! Хочешь знать мое мнение? На твоем месте я начал бы все сначала. И я тебе дам еще один совет, если позволишь… Радуйся, что я обращаюсь на «ты» — к тебе и к твоей сестре. Я очень редко веду себя запросто с кем бы то ни было — лишь тогда, когда я чувствую себя непринужденно; за подобное удовольствие я обычно расплачиваюсь, понимаешь?.. Очень щедро расплачиваюсь, потому что это единственный случай, когда я могу не быть настороже… Так вот, парень, те, кто находятся в такие минуты рядом со мной, могут этим воспользоваться. Понятно тебе, парень?.. Радуйся, что я тебе «тыкаю» и делаю тебе предложения, даже если ты воспринимаешь их как двусмысленные, вот так-то… (Смеется, побуждая Петре тоже рассмеяться.) И слушай, что я тебе говорю, а то повторять не стану… Будь себе на уме, парень…

Напряженная пауза. Во время монолога Ониги Марку стоял с опущенной головой, настороженный, все больше страдая от каждого «жестокого» слова Ониги. Он несколько раз пытался вмешаться — с искаженным от боли лицом, — но передумывал, понимая, что его не послушают.

П е т р е (сразу раскованный). Хорошо… (Тоже смеется.) Попробую, вот так-то… Попробую, старик!..

О н и г а (несколько растерявшись от развязности Петре, но примирительным тоном). Вот-вот…

П е т р е. И все же я хотел бы задать вам еще один вопрос… Можно?

О н и г а. Пожалуйста, любой…

П е т р е. Откровенно?

О н и г а. А как же иначе?

П е т р е. Почему вы послали маму в центр за выпивкой?..

О н и г а. Она сказала, что это ей доставит удовольствие.

П е т р е (менее «свирепо»). Тем не менее…

О н и г а (чувствуя себя хозяином положения). Внесем ясность, юноша. Я не люблю условностей, ненавижу ложь, и в этом отношении мы с тобой похожи. Она сказала, что ей это доставит удовольствие. И никаких сомнений быть не может, как бы я на это ни смотрел. Ей доставит удовольствие пойти за виски, мне доставит удовольствие выпить рюмку. Не хотела — могла бы не ходить.

П е т р е. И вы послали бы меня или Меланию?

О н и г а. Возможно…

П е т р е. Или, может, отца…

О н и г а. Или мы пошли бы с тобой на пару…

П е т р е. Исключено… Вы мне были бы неприятны…

Внезапное молчание.

О н и г а. Вот оно что?.. (Хлопает себя по протезу.) Дело в этой доске? (Пауза.) Знаешь, иной раз я вынужден ее смазывать… Специальным маслом… Это не самое лучшее времяпрепровождение, но ничего не поделаешь… Будь ты моим сыном, ты наверняка старался бы избавить меня от этого нелепого занятия… (Пауза, смеется.) Думаю, с твоей чувствительностью ты приходил бы ночью, тайком, когда я сплю. (Снова хлопает себя по протезу.) Это благороднее дерево… Из ценных пород. Знаешь, сколько курительных трубок можно было бы из него сделать… (Пауза.) Да, я думаю, что протез скрипел бы, если бы мы пошли вместе… Да, точно, скрипел бы… (Пауза, невесело смеется.) Я его давно, очень давно не смазывал… (Смотрит на Меланию, затем на Петре.) Знаешь, юноша, ты мне нравишься… У тебя острый, беспощадный взгляд, который меня будоражит, бросает в дрожь, честное слово!.. И я люблю чувствовать, что меня не щадят… Так я приучен с самого раннего… (Устало машет рукой.) Если б кое-что из моих шуток до тебя дошло… (Пауза.) Я очень хотел поглядеть на вас… Много лет откладывал встречу. Собственно говоря, зачем спешить, рассуждал я, в конце концов все равно придется увидеться… Не правда ли?.. (Пауза.) Не думай, что я возлагал какие-либо надежды на эту встречу, не думай, что я надеялся найти у вас понимание… (Холодно.) Просто мне было любопытно… И вот я приехал… Приехал, да. (Смотрит на Петре.) Что касается тебя, у меня почти-не было сомнений. Я знал, как ты будешь себя вести. Каким образом выразишь мне свое недоверие.

П е т р е. Недоверие? Я?

О н и г а. У тебя вызывает недоверие все, что связано со мной… Мое прошлое, настоящее… (Спокойнее.) Послушай, мальчик, кого ты из себя строишь?.. По какому праву ты нас судишь?..

П е т р е. Я не судил вас… Во всяком случае, не «вас» во множественном числе, как вы сейчас пытаетесь мне внушить…