О н и г а. Пустяки… Ты же знаешь, я не люблю говорить о себе…

Марку с сожалением вздыхает.

Иди, старик, за Меланией… (Оане.) У вас хороший дом!..

О а н а. Был вначале… И верандой мы пользовались… Странная вещь, мы даже не знаем, как лучше — с верандой или без нее. Правда, у нас площадь была бы больше, Мелания смогла бы там заниматься, Марку — спокойно читать газеты…

Марку собирается уходить.

О н и г а. Погоди!.. Куда ты идешь?

М а р к у. Пойду позову Меланию. (Исчезает.)

О н и г а. Да… Мелании здесь нет…

О а н а. Думаю, она робеет перед тобой… Для нее ты мифическая личность, от прикосновения которой все превращается в золото…

О н и г а. А Петре?

О а н а. Жестокий и непримиримый. Всегда беспокойный. Если бы еще оставались неразведанные земли, он стал бы первопроходцем.

О н и г а (глядя вслед Марку). Знаешь, что меня в нем больше всего восхищает?

О а н а. Тебя в нем что-нибудь восхищает?

О н и г а. Святая наивность в его мироощущении. У него всегда свежее восприятие, он всегда полон энтузиазма. Откуда у него такая способность растрачивать себя, даже не сознавая этого?

О а н а. Способность растрачивать себя?

О н и г а. А вот дети — это большая радость… (Молчание.) У меня нет детей, я, кажется, уже говорил вам.

Пауза.

О а н а. Я хочу тебя кое о чем спросить.

О н и г а. Спрашивай.

О а н а. Что тебя сюда привело?

Молчание.

О н и г а (будто не слышал вопроса). Это — не самое главное. (Вдруг с теплотой.) Иногда мне дома скучно, чувствую себя очень одиноким, и тогда волей-неволей вспоминаю… Знаешь, Оана, порой и для меня все не так уж… (Умолкает.) Может быть, и для меня старая дружба… И этот приезд… (Пауза.) Но время…

Молчание.

Это называется тоска? (Смеется.) Ты знаешь, как мы боролись против буржуазной морали, против ловушек, которые расставляли перед нами — строителями нового мира, основанного на порядочности и гуманистических принципах? И вот сегодня то же слово… тоска… начинает поднимать голову, и некоторые из нас не отвергают его так решительно, как прежде, а, наоборот, считают, что своей упорной борьбой и трудом они завоевали право на какую-то долю тоски.

Молчание.

(Замечает изумленный взгляд Оаны.) К черту, я шучу… Последнее время я стал часто острить. Побеседуем о чем-нибудь другом. Приезд к вам растрогал меня, привел в состояние какой-то нелепой расслабленности и разного рода… (Машет рукой.) Впрочем, я уеду… Пребывание у вас не идет мне на пользу.

О а н а. Шутишь!.. Что скажет Марку?.. Ты же ему писал, что пробудешь у нас продолжительное время… (Резко.) Скажи, Онига… Почему ты писал ему на протяжении многих лет, чтобы он тебя ждал?

О н и г а (неожиданно сухо). Разве я писал, чтобы он меня ждал?

О а н а. Да… Писал, чтобы ждал. И что, когда ты приедешь, вы не так быстро расстанетесь. Почему?

О н и г а (глядя в пространство). Я не смогу пробыть долго… Я думаю, мне вообще не следовало приезжать. Я должен уехать…

О а н а. Хотя бы несколько дней…

О н и г а (удивленно). Несколько часов, и то было бы очень много… Даже одного часа не могу.

О а н а (не веря своим ушам). Один час? Зачем же ты тогда приехал? Не мог же ты приехать просто так, без причины, всего на один час!

О н и г а. Зачем я приехал… Может быть, у меня было кое-что на уме… (Несколько секунд пытливо смотрит на нее, затем примирительным тоном.) Не удивляйся. Меня ждут дела… Дома растут… Люди переезжают на новые квартиры, проектные институты разрабатывают проекты… а ты хочешь, чтобы я торчал здесь целую вечность. (Смеется, поглаживает ее по плечу.) Как продвигаются его исследования?

О а н а. Иногда мне кажется, что цель близка… Очень близка… Затем она снова отдаляется. Что поделаешь? Такова эта работа… научно-исследовательская.

О н и г а. Пусть форсирует… пусть форсирует… Ведь его могут обогнать! Что он теперь разрабатывает?

О а н а. Новый вид колоса… Более тяжелый… С большим количеством зерен и сокращенным периодом созревания…

О н и г а. Да… да… ясно. (Пауза.) Оана!.. Скажи, ты веришь?

О а н а. Во что?

О н и г а. В его исследования?

О а н а (с искренним удивлением). А как же?.. Разве может быть иначе?

О н и г а. Извини меня, но я сейчас представил себе его таким, каким он был на войне: он охраняет склад; война туда докатилась и проследовала дальше, а он все охраняет…

О а н а. Ты, конечно, не мог бы смириться с подобным положением вещей?

О н и г а (внимательно глядя на нее, резко). Видишь ли… Я не занимаюсь исследовательской работой, я строю. Знаешь, что я делаю, чтобы уменьшить процент риска?.. Выбираю себе людей. И это нелегко… (Смотрит на посылку.) Что бы там могло быть?

О а н а. Ты никогда ни на минуту не расслаблялся, даже шутки ради…

О н и г а (рассеянно, избегая этой темы). Тем более что… (Расхаживает по комнате, рассматривая на расстоянии посылку.) Знаешь… порой люди подобны этому предмету… Зачехленные во всякие условности, нераспознаваемые… (Смеется.) Невозможно понять, что прячется под этими оболочками. (Очерчивает рукой контур посылки.) И вот начинаешь ходить вокруг да около, вызывать на разговор, шутить, пытаешься казаться развязным, авось отпадет какая-либо условность и удастся заглянуть под одну из оболочек… Правда, иной раз тебе хочется действовать прямо, решительно разорвать все оболочки. (Делает жест, но сразу же останавливается.) За такую огромную ошибку пришлось бы тут же расплачиваться. (Садится в кресло.)

Наверху появляются  М а р к у  и М е л а н и я.

М а р к у (услышавший последнюю фразу). Я доложу вам, когда поступлю подобным образом… Что вам эта посылка покоя не дает?

О н и г а. Напишешь и мне, что в ней находилось… Меня разбирает любопытство. (Мелании.) Вы явились, мадемуазель? Я слышал, что вы передо мной робеете…

М е л а н и я. А если это правда?

М а р к у (удивленно, Ониге). То есть как — написать тебе?

О а н а. Онига скоро собирается уехать… Через час-два…

М а р к у. Уехать?.. Но он не успел приехать… Не верится. Онига, хотя бы несколько дней…

О н и г а (коротко). В другой раз… Сейчас я должен срочно закончить ряд работ… (Смеется.) Как знать… Может быть, последние работы…

М а р к у. Но нам надо столько сказать друг другу. К тому же я у тебя в долгу…

О н и г а. Брось, не беспокойся. Когда я уеду, ты утратишь это ощущение…

О а н а (недовольная тоном Ониги). Не понимаю. Это что, угроза?

М а р к у. Что за глупости ты говоришь, Оана… Какая еще угроза? От Ониги может исходить только хорошее… Мы ведь друзья, не правда ли?

О н и г а. И люди, Марку!.. Люди жаждущие…

М а р к у. Но перед тобой ром.

О н и г а (подумав). Ром?.. С некоторых пор я не пью. Разве что немного виски… Нужно было приобрести желудочное заболевание, чтобы появились изысканные вкусы… Виски у вас нет?.. Капли…

М а р к у. Оана!

О а н а. К сожалению, я об этом не подумала.

О н и г а (примирительно). Ничего… Я не буду пить…

М а р к у. Э, нет! Не для того ты ко мне приехал, чтобы проявлять умеренность…

О н и г а. Не волнуйся… Я побуду здесь еще совсем немного.

О а н а. В центре города есть бар, там продают виски.