— Значит, тяготеете к ярму алеманов. Впрочем, вы же фактически и находитесь под его властью. Что, алеманы лучше турсманов? Ну или спросите лехийцев, как им живётся… — визирь замолчал и перевёл тему разговора. — Впрочем, ваше имя мне нужно лишь формально. Мне всё о вас известно.

С этими словами маг-визирь взял листок и прочёл.

— Влатка Кнежевич. Родилась и выросла в Иллирии. Всё так. Обучалась в Киммерийском университете магии. Достойное учебное заведение, но почему же не Гехаймдорф, который ближе к вашим родным местам? — он вдруг довольно рассмеялся и игриво подмигнул девушке. — А я знаю почему. Вы потомок известного авантюриста и барда Никифора Хионова. Поэтому ваши родители снарядили вас именно в Киммериду. Ну ещё и потому что они из тех, кто ждёт, когда правители Севера провозгласят себя императорами всех склавинов. Как и вы.

— Нет, — сказала Влатка, которая висела, бессильно повесив голову на грудь.

Визирь удивлённо поднял бровь.

— Иначе мне сложно объяснить вашу эскападу. Зачем вам проникать в гарем Раис-эфенди, уважаемого человека? Я могу только предположить только одно: втереться в доверие, чтобы в одну из чудесных ночей, проведённых в ваших объятиях, просто перерезать ему горло. Раис-эфенди человек выдающийся, но южные склавины его не любят, что есть то есть. Переборщил он в бытность наместником тех земель.

— Да, — обречённо вздохнула девушка. — За этим.

— Вот-вот! — обрадовался визирь Гюрхан. — А значит, за вами стоит небезызвестная организация Црвена рука. Группа мечтателей и идеалистов, которые, как и ваши родители, мечтают об императоре всех склавинов. Но какими бы идеалистами они ни были, их поддерживает Тайный приказ, поэтому у них хватает возможностей совершать разные глупости, вроде покушения на убийство крупного чиновника турсманов. Больше некому.

Влатка Кнежевич криво улыбнулась. Гюрхан-оглы Арсалан, сощурившись, смотрел на неё, и она поняла, что это проверка. Всё он знает и теперь смотрит, что она скажет.

— Нет, — выдохнула. — Я не имею дел ни с Црвена рука, ни с эгалионскими повстанцами. Работаю с конкретными людьми… за деньги.

Визирь радостно улыбнулся и кивнул таврокефалу. Тот подошёл к висевшей на дыбе девушке, остановился.

— Одна проблема, — притворно посокрушался Гюрхан. — Любому сильному магу очень трудно проникнуть в голову. А уж тем более тому, кто подобно гашишинам древности, устраняет людей, поставили себе сильную защиту, очень дорогую замечу. Я вот, только когда визирем стал, смог себе позволить такое…

— Вы чародей, — криво ухмыльнулась Влатка. — И сильный. Подобные защиты вам на один зуб.

— Ваша правда, — развёл руками Гюрхан. — Но некоторым визирям защиты ставил я. И до получения своей должности они и правда себе такого позволить не могли. В общем, с вами поработал и правда мастер. Кто-то из Университета? А! Профессор Караимов, ну как же! Очень уважаемый и сильный чародей. Так вот, из-за вашего щита у нас возникает одна проблема. Доверие.

— Зачем? — устало спросила Влатка. — Получите признание, вырвете мне язык и в орихалковый зиндан.

Визирь поморщился.

— Упаси Аллах! — выдохнул он. — Зачем так сурово, с молодой, только начинающей жить девушкой. Ильхам! Да сними ты её с дыбы, что ты встал!

Молчаливый таврокефал ослабил путы, и девушка бессильно рухнула на каменный пол. Творить заклятия ей по-прежнему мешал орихалковый ошейник.

— Да. Доверие. Так вот, любезная госпожа Кнежевич. Мне нужно вам доверять, потому что я хочу предложить работу.

— На турсманский султанат? — спросила девушка, так лежавшая на полу.

— В том числе. Но главным образом на меня.

От изумления у девушки даже взялись откуда-то силы, чтобы поднять голову и посмотреть на своего недавнего мучителя.

— Как? — вырвалось у неё.

— По вашему основному профилю, — сказал тот спокойно. — Наёмным убийцей. И могу сказать, что внакладе, вы не останетесь.

— Можно было бы с этого и начать, — отозвалась лежавшая на полу девушка. — Не стала бы я отказываться от ваших заказов. Мне всё равно, на кого работать.

По кивку головы визиря таврокефал схватил девушку, рывком поставил её на колени и задрав ей голову, заставив смотреть в глаза Гюрхану.

— Поговорим о доверии, — сказал ей визирь. — Я должен быть уверен в вашей преданности лично мне.

Влатка Кнежевич подняла на него свои серые глаза, в которых светилась преданность.

— Просто я видела будущее, — пробормотала она, измученно. — У меня нет другого выбора.

— Видела? — уточнил визирь. — Своё?

— Не полностью. Там какие-то помехи, которые я понять не могла. Но я отчётливо видела смерть. Поэтому я буду служить вам, не за деньги, а потому что не хочу умирать…

С этими словами она рухнула ему под ноги.

— Ты не врёшь, — задумчиво сказал визирь, бывший ко всему сильным чародеем, и хотя он не мог прочитать мысли девушки, но чувствовал, что она не врёт. По крайней мере, когда говорит о смерти. — А помехи это нормально. Это давно так. С тех пор как в нашем мире появилась эта бледная шлюха — Алурия.

— Она из другого мира? — догадалась Влатка.

— Да, — кивнул визирь. — Алурия, большая часть её пособников, а также люди, которых тебе предстоит убить.

— Но… — растерялась девушка.

— Ильхам! Воду и немного еды. Потом отнесёшь её в покои на третьем этаже.

Едва за таврокефалом закрылась дверь, Гюрхан склонился над пленницей и расстегнул ошейник. Влатка Кнежевич почувствовала, как её наполняет сила. Казалось, что ей хватит возможности сбежать, простой телепортацией, но девушка чувствовала: это просто очередная проверка. Ловушка.

Поэтому она поблагодарила визиря и поцеловала протянутую руку. Тот, довольный, потрепал её за волосы.

— И не беспокойся, — сказал он. — Тебе предстоит убивать не магов Алурии, а других. Учеников шелта, которых они вызвали для противостояния этой шлюхе.

— Не понимаю, господин, — пробормотала девушка. — Но зачем? Ведь Алурия представляет угрозу султанату…

— Но не такую, как склавины, усиленные учениками шелта. Всякий раз, когда шелта вызывают пришельцев из иного мира, это выходит боком нам. Историю хорошо знаешь? Ну вот. Нам не нужно, чтобы, разобравшись с Алурией, склавины направились к нам. Пусть бьются насмерть, а мы разберёмся с победителем. И вот ещё…

Визирь протянул Влатке шесть портретов. Она бросила взгляд — ничего интересного, самые обычные люди.

— Начнёшь вот с этого, — он протянул портрет мага с очень хитрым лицом и всклокоченными волосами. — Скоро он окажется за пределами империи. Может быть, к нему присоединится кто-то ещё. Его зовут Владислав Замойский, и ты встретишь его в одном из портов Грозового моря, где выдашь себя за рабыню, бежавшую от похотливого рабовладельца. Замойский — чародей, а их ты способна обмануть, в этом я убедился.

— Я вам не обманываю, — истово стала уверять его девушка.

— Знаю, знаю, — кивнул Гюрхан и посмотрел на вошедшего Ильхама, который принёс, не еду и питьё, а какую-то железку. — Вот твоя легенда. Тебя поймали и сделали рабыней, для гарема, а поэтому тебе нужно клеймо, и орихалковый стержень. Не беспокойся, и стержень вынут и клеймо сведут.

— Нет, — забормотала девушка, но не стала сопротивляться, когда Гюрхан с Ильхамом растянули её на столе.

Её мучители накалили железо и приложили к белому телу Влатки Кнежевич. Девушка завизжала, забилась и потеряла сознание.

— Вы уверены в ней, господин? — мрачно спросил таврокефал.

— Абсолютно, — кивнул Гюрхан. — Мыслей я прочесть не могу, но ложь распознаю при любой защите. Она и правда видела смерть и поэтому боится меня.

Ильхам пожал плечами, как бы говоря — воля ваша. Влатка лежала без сознания вызванного жуткой болью от клеймения, но даже в таком состоянии её посещали видения — голова, насаженная на копьё, которая поднимается над одной из площадей Мехмедкалы. Да, она действительно видела смерть.

В отличие от Альстафа, который пытался подавить репрессиями восстание в Кантабрии, Эжен Тома в Риволланде вёл политику мягкую, больше направленную на умиротворение захваченных городов. Это обуславливалось двумя причинами: он следовал советам умеренного Луи де Кавелье, и во исполнение главной задачи — отрезать Ингварова в Гельвеции, до того как подойдут склавинские войска, или же всё-таки примет помощь алеманов. Последние, правда, старались не высовываться без нужды, потерпев страшное поражение в битве при Ринко.