Сейчас он выглядел как мальчишка, который ждет, когда же начнется праздник и раздача подарков. Кажется, он вовсе не волновался о том, что в битве может не только отнять чужую жизнь, но и потерять свою.

Наш разговор прервала Асса. Ведьма тяжело дышала.

— Они свернули на Старую дорогу, — торжествующе заявила она, — Скажу остальным!

Она бежала по лесу, едва касаясь земли.

— Ждать осталось недолго, — откликнулся Эйк.

Но он ошибся, караван добрался до места засады ближе к полуночи. Ночь была черна и безлунна.

Со своего места я видела только слабые полоски свете, отбрасываемые фонарями. Мерно постукивали копыта лошадей, скрипело колесо. Ехали в молчании.

А потом воздух наполнился противным «чиркающим» свистом: «э-ш-ш-т», «э-ш-ш-т». Это пели те самые страшные металлические шарики. Стоны, крики, обезумевшие от боли и ужаса лошади рванулись вперед.

Но на дорогу рухнуло дерево, преграждая путь. Какой-то конь попытался прыгнуть, но неудачно.

Маги среагировали быстро.

Они спешились и заняли оборону. Вспышки боевых заклинаний озарили лес.

Я закрыла глаза, но это не помогло. Я продолжала ясно видеть все происходящее.

Мадс и Дара не сидели без дела. Заклинания сталкивались и летели во все стороны. Несколько деревьев загорелось и стало светлее.

А потом из леса выступили карлинги. Они напали зло и жестоко, как стая голодных волков. В зареве пожара, под отчаянное ржание мечущихся лошадей и стоны раненых и умирающих, метались в безумной пляске фигуры. Было не разобрать, кто человек, а кто полутролль.

Перед глазами стояла ужасная картина. Девушка маг лежала на земле, с размозженный виском, один ее глаз закрылся под кровавым месивом, а второй был удивленно распахнут. Упал один из карлингов. Я видела его за ужином, он сидел с краю, худоватый и мрачный, старше остальных. А теперь его лицо было искажено смертной мукой, а из рассеченного живота выпадали склизкие внутренности, которые он тщетно пытался удержать.

Это стало последней каплей. Мир померк. Сознание милосердно оставило меня.

Дара хлестала меня по щекам.

— Нет, вы поглядите, она решила вздремнуть. Вот неженка. Поднимайся, все уже кончено.

Пламя все еще пожирала деревья.

Судя по звукам, карлинги добивали раненых.

Щеки и руки Дары были перемазаны кровью. Неужели она приняла участие в побоище, не только с помощью своей магии.

Я скосила глаза, на поясе у ведьмы висел нож.

— Фу-ты, ну-ты, — она уперла руки в бока и плюнула себе под ноги, — Какая же ты слабачка. Таким не место в Белом замке.

— Это не тебе решать, — огрызнулась я.

— Не задавайся, — прошипела Дара, — Ис считает, что мы их накрыли благодаря тебе… Но не очень-то ты помогла. На меня эти фокусы не действуют, вещательница! Белыми глазами да соплями меня не проведешь.

Я поднялась на ноги, все еще сражаясь с дурнотой, поэтому не стала ей отвечать.

— А вот Мадс — хорош, и будь уверена, сегодня мы напоим друг друга силой. Не вздумай встать у меня на пути, ничтожество. Стоило оставить тебя в той таверне. — последнюю фразу она сказала так, как будто бросила камень.

Мне не удалось понять, чем я вызвала такую жгучую неприязнь со стороны ведьмы. Мы почти с ней не говорили, так что едва ли я могла ее обидеть словом. Но сейчас, в нее словно вселился злой дух.

— Идем, поможешь.

Я побрела за Дарой следом.

Полукровки на дороге споро уничтожали следы побоища. Часть, точно трудолюбивые муравьи, тащили сундуки и ларцы с ценным грузом. Другие же распрягали и уводили лошадей. Третьи занимались телами.

На мгновение у меня возникло ощущение, что я нахожусь в очередном видении и просто наблюдаю за происходящим.

— Мальта! Все получилось, — Мадс был разгорячен битвой.

На его щеках точно веснушки застыли очень мелкие капли чужой крови.

Я чувствовала, как злобный взгляд Дары жег мне затылок.

При этом она умудрялась очень споро ощупывать карманы убитых.

— Теперь придется повозиться, чтобы открыть эти сундуки и оценить щедрость верховного мага.

— Их будут искать.

— Наверняка, — Мадс кивнул, — Поэтому хорошо бы нам в скором времени перестать пользоваться местным гостеприимством.

— Угу. Но знаешь, ведьмы не спешат делиться информацией.

Он бросил короткий взгляд через мое плечо.

— Ничего. Это мы преодолеем.

Его уверенность и спокойствие отчасти передались мне. А потом стало и вовсе не до размышлений. Я засыпала следы крови на дороге, раскладывала привезенный карлингами дерн.

Телеги под ударами топоров превратились в дрова. И я помогала набивать ими корзины. Работы хватало всем.

Но зато, когда забрезжил рассвет, дорога выглядела так, как будто и не было тут никаких смертей, да и вообще по ней никто не ездил. А то, что несколько деревьев сгорело, так это могло быть из-за молний в грозу.

Прошло около недели после нападения на людей верховного мага и того, как карлинги заполучили сокровища. Налет дался им непросто, они потеряли троих убитыми, а еще четверо были тяжело ранены.

Мне поручили заботу о выживших. Я кипятила бинты и стирала белье, меняла компрессы на лбах, обмывала раны. Моя одежда и волосы пропитались лекарственным запахом, я перестала замечать мерзостный запах крови и нечистот. Меня больше не смущала чужая нагота.

Я делала, что должна, как могла облегчала чужие страдания, хотя травяные настойки, которые мне дала Асса помогали не слишком хорошо.

У одного карлинга рана начала гноиться. Его лоб горел огнем, кожа стала сухой и тонкой. В груди поселился надсадный кашель. Помочь могла только сильная магия. Но никто из нас не был искушен в целительстве. Дара приносила кристаллы, которые клала под подушки, зажигала палочки ароматного дерева и окуривала дымом комнату. Она бормотала заговоры и заклинания, но ее магия была бессильна против изматывающей полукровку лихорадки. Раненный то и дело проваливался в забытье, а когда приходил в себя смотрел на меня долгим умоляющим взглядом.

Я почти не отходила от его постели. Но усталость брала свое, хотя я и не сразу понимала, когда реальность, переходила в сон. Стоило мне чуть-чуть задремать, как в углах начинали шевелиться тени. Мне казалось, что по каменным стенам расползаются трещины и из них сочится что-то темное. Когда я просыпалась, то первым делом обследовала углы и ощупывала стены. Кажется, раненные карлинги считали что я близка к помешательству. Я же утверждалась в мысли, что колдовство мертвячки непостижимым образом затронуло и наши шахты. Но я молчала о своих тревогах и страхах.

Карлинг с гнойной раной сгорал на моих глазах. Он не мог есть. Я смачивала его почерневшие губы водой. Наклонялась близко, чтобы расслышать слова, которые он силился произнести, но вместо них наружу выходили лишь хрипы да свистящее дыхание.

Мне кажется, я все-таки смогла разобрать одно единственное слово, сказанное на тролльем.

Это было слово: «Дом».

Его последнее слово. Потом он умер. К стыду, я восприняла это событие, как большое облегчение.

За следующей трапезой Исмар говорил, что эти жертвы угодны Ему, и поэтому не напрасны.

Что касается, Мадса… Нас с ним старательно разделяли. Сначала я была слишком занята заботой о раненых, чтобы заметить это. Но как только мои подопечные смогли покинуть «лечебницу» и являлись только на перевязки, то все стало очевидным.

Мы почти не оставались вдвоем. Мадса стерегла Дара или два карлинга, которые сменялись друг другом.

Сначала они еще старались объяснить свое присутствие благовидным предлогом: срочно возникшим вопросом Исмара или требованием оценить изменение магического состояния замка, а потом оставили притворство. Просто стояли рядом с Мадсом, бросая на нас подозрительные взгляды, готовые в любой момент пресечь попытку побега.

Исмар хотел быть уверен, что чернокнижник исполнит свою часть сделки и откроет проклятые сундуки.