Сусанна приподнимает подбородок.

— Я хочу, чтобы ты воспринимала меня как друга.

Натягиваю неестественную улыбку. Мне хочется расхохотаться. Истерически.

— Это он послал тебя? — В горле что-то дергается. — Так ведь?

Нервно шевелю большим пальцем ноги, не в силах справиться с эмоциями. Я в шаге от того, чтобы заплакать. Или рассмеяться. Айдаров, похоже, издевается, подсылая ко мне эту женщину!

— Нет, — отвечает сухо, игнорируя мою не совсем адекватную реакцию. — Я пришла сюда из своих побуждений.

Да она насмехается надо мной! И не только своей великолепной внешностью.

— Держу пари, будет захватывающе, — не удерживаюсь от того, чтобы огрызнуться.

Сусанна выпрямляет спину и закидывает ногу на ногу, явно демонстрируя то, что ей не нравится мой тон. Мне тоже не нравится, что она заявилась сюда после всех издевательств надо мной. Если эта женщина думает, что я смогу воспринимать ее как друга, она полная дура!

— На самом деле ты зря на меня злишься, Алевтина. Навредить — это последнее, чего я хочу. Так что не ищи во мне врага. Я здесь только потому, что знаю, каким упертым бараном может быть Айдаров. Но поверь мне, — Сусанна понимающе улыбается, — ты значишь для него больше, чем кто-либо. Знаю, в это сложно поверить, но Хаким гораздо глубже, чем кажется.

— Не сомневаюсь в твоих глубоких познаниях, — закатываю глаза, складывая руки на груди в защитном жесте. Я нуждаюсь в броне от каждого слова. Потому что не понимаю, почему мне говорит их именно она.

— Господи, — она манерно прикрывает лицо рукой и качает головой, говоря себе под нос: — История стара как мир. — А потом убирает руку и смотрит на меня с сочувствием: — Ты думаешь, я с ним трахаюсь.

Не вопрос. Утверждение.

Ощущение, что меня только что ударили под дых и забрали весь воздух из помещения. Идиотская реакция.

— Раз уж сегодня день откровений, я тоже выскажусь! Врать не буду. Я действительно так считаю. И у меня были поводы для таких выводов. Все эти ваши поездочкина его машине, кофе в кабинет, будто ты его секретарша, уединения за надобностью и без, в рабочее и нерабочее время, а ваши взгляды на каждом собрании… Ладно, — мой голос срывается, и я вскидываю руки, пытаясь успокоиться. А потом продолжаю тише: — Я допускаю мысль, что между вами не было… секса. Но в том, что ты хотела его… или… испытываешь что-то к нему, я не сомневаюсь ни капли! Стоило Айдарову только заговорить со мной или, того хуже, оказаться на расстоянии вытянутой руки, как ты тут же находила для меня работу и заваливала сверху донизу, а когда я заканчивала, тебе все не нравилось, и ты заваливала меня по новой, срываясь на меня, как собака на кошку! Хотя я знаю, что каждое твое поручение я выполняла от и до! Потому что я любила то, чем занималась! По крайней мере, до того, как вы ворвались в нашу фирму и разрушили там все, что было нажито непосильным трудом без вашего участия!

Я замолкаю, позволяя тяжелому неровному дыханию вздымать грудь и плечи. Осознав, что я уже стою одной ногой на полу, будто готова выпрыгнуть в сторону Сусанны и вцепиться в ее волосы, медленно сглатываю и возвращаюсь в менее агрессивную позу, неловко проводя ладонью по шее. Кажется, я раскраснелась от пылкости. И, трогая разгоряченные щеки, убеждаюсь в этом.

Спустя минуту молчания, Сусанна прочищает горло и опускает руку на бедро, несколько раз постукивая указательным пальцем по нему.

— Ты казалась мне умной девочкой, — хмыкает и кивает: — Что касается работы, признаю: ты великолепна. Но в остальном полная дурочка. Между мной и Айдаровым ничего не было и не будет. В отличие от тебя, я умею разграничивать работу и личные отношения. Мы друзья. И очень давние.

— Ага! Как же!

Если бы я обладала способностью супермена, прямо сейчас в нее бы вонзились две красные линии. По крайней мере, я так думаю, пока Сусанна не выдает то, о тчего мое сердце замирает:

— Я познакомилась с Хакимом в клубе анонимных алкоголиков.

Заметив, какой эффект на меня оказали ее слова, Сусанна продолжает в том же мрачном спокойствии:

— Что? Неожиданно, да? — елейная ухмылка. — Перед тобой самая настоящая алкоголичка в ремиссии.

Хмурюсь.

— Я… я не понимаю…

— Последней каплей стал выкидыш, не помню, какой по счету, — впервые за весь разговор я замечаю на лице Сусанны нервозность. — И я не нашла другого способа справиться с болью, кроме как напиваться до беспамятства. У меня опустились руки. Я не хотела оставаться в реальности. — Проводит ладонью по волосам, затем по задней поверхности шеи, отворачиваясь к окну и добавляя с горькой смешинкой: — Пришла в себя, когда мой муж помахал перед моим носом разводом.

Тяжело сглатываю.

— Мне жаль.

— А ему было не жаль, — тихо-тихо. — Он бросил меня в самый тяжелый период моей жизни. А через несколько месяцев я узнала, что он завел новые отношения с молоденькой практиканткой. У которой наверняка были в порядке детородные органы и не было зависимости от алкоголя. Я понимаю, — Сусанна поворачивает голову и смотрит на меня, защищаясь оправой очков. — Но все,что не убивает, делает нас сильнее. Это хорошо встряхнуло меня. Я легла в реабилитационный центр, чтобы побороть зависимость, потому что была не в силах справиться с этим в одиночку. А после окончания лечения я по рекомендации врача записалась в клуб анонимных алкоголиков. Там я и встретила Хакима. Правда, он никогда не говорил о себе. Всегда был молчалив и наблюдателен. Выслушивал каждого, но никому не позволял услышать о себе. Я тоже не нашла в себе сил для разговоров с чужими людьми. Это было моей личной болью. — Сусанна выдыхает и снова отводит взгляд, в котором я успеваю заметить эмоции от воспоминаний о прошлом. Она дает себе несколько долгих секунд. — Уже потом я узнала, что Хаким был ослеплен ненавистью к самому себе. Из-за потери брата. Из-за того, что родители винили его. Из-за девушки, которую так и не смог забыть. Из-за того, что он сам нашел утешение в алкоголе и едва не потерял бизнес, с которым ему помог отец. А потом он предложил мне стать частью его команды. А я согласилась.

Все это время я пыталась дышать, собирая кусочки пазла в единую картину. А после затянувшегося молчания понимаю, что теперь моя очередь что-то сказать. Но что?

— Я потрясена твоим рассказом…

Сусанна взмахивает руками и меняет тон:

— Оставь эту чушь для кого-нибудь другого, Алевтина. Я тебе рассказала все это не для того, чтобы ты сожалела или была потрясена! Вы два дурака, которые любят друг друга, но по надуманным проблемам мучают друг друга.

— Я никого не мучаю…

— Как же! Честно, вы идеальная парочка!

— Если ты пришла, чтобы как-то оправдать Айдарова…

— Я не собираюсь его оправдывать, милая. Потому что ты тоже хороша. Но вот что я тебе скажу. Хаким еще никогда и никого из девушек не задерживал в своем сердце и голове. Никого, кроме тебя. Я не сразу это поняла, потому что он никогда мне не рассказывал о тебе. Хотя, будь уверена, я знаю каждую, кто желал раздвинуть перед ним ноги.

— Очень занимательно, — не удерживаюсь от язвительного комментария.

— Я продолжу?! — риторический вопрос. — Я не знала о твоем существовании до тех пор, пока однажды, сопровождая Хакима на конференции, не заметила его странной реакции. Мне было достаточно проследить за направлением его взгляда. Но он не посчитал нужным просветить меня о той самой девушке, от которой у него едва ли жилы на шее не лопнули, а я, как и всегда, заняла выжидающую позицию. Таков он. Всегда молчалив и полон тайн. — Сусанна улыбается, понимающе кивая: — Мы должны были расширять филиал в Санкт-Петербурге, но твое появление все усложнило. Наши планы кардинально поменялись, и Айдаров нацелился на фирму твоего первого босса в столице. Он захотел то, что принадлежало другой компании. Тебя. Разумеется, про ухаживания и нормальное человеческое общение речи и быть не могло, это же Хаким. Для него такое недопустимо. По крайней мере, не с той, которая соврала, что он ее изнасиловал. — Сжимаю челюсти, ощущая, как мое терпение начинает трещать от накала. — Не скажу, что я одобряла его методы «проявления любви», — Сусанна берет в кавычки последние слова. — Но, поверь мне, то, что творилось с Айдаровым... — она качает головой. — Я просто его не узнавала. Его буквально разрывало от твоего присутствия, но он, как упертый баран, сам шел туда, где его чувства потрошились будто в мясорубке. Ты когда-нибудь задумывалась, почему Хаким уволил тебя? — Она растопыривает пальцы, тряся ими. — Пускай и не самым разумным способом.