Дыхание предательски учащается, и я чувствую волнение, которое заставляет меня растеряться. И, как бы я ни старалась убедить себя не придавать этому какого-либо значения, у меня не выходит.

Ну конечно же, он тоже здесь. Чему я удивляюсь?

— Алевтина?

— Простите, — быстро лепечу я и пытаюсь вспомнить последнее, что зацепилось за край моего сознания. Благо мне удается взять себя в руки. — Я бы извлекла пользу из окружающей природы. — Нервозность отступает, и я продолжаю более уверенно: — Теперь, когда открылся вид на потрясающее озеро, я бы расположила здание так, чтобы эта особенность радовала глаз, а не зарастала в тени. Квартиры с таким видом можно поднять в цене. Ну и не будем забывать об экологии. Экологически чистые районы важны для семей, а это наша основная целевая аудитория.

— Согласен, — кивает один из участников беседы. — Бить по целевой аудитории — это всегда беспроигрышный вариант.

— По правде говоря, Алексей, я отнесся скептически к столь молодому сотруднику. Но Алевтина явно хорошо знает свое дело.

Мужчина поднимает бокал, и я чокаюсь с ним, отвечая одной лишь скромной улыбкой.

— Она умница. — Рука Гапонова снова на моей пояснице. — А теперь, если вы не против, я оставлю вас, коллеги. — Алексей Викторович переводит взгляд на меня. — Алевтина. — Он забирает из моих рук бокал с остатками шампанского и ставит на поднос официанта. — Потанцуете со мной?

Румянец вмиг теплом поднимается к моим щекам.

Если честно, это не очень удачная идея. Каблуки скоро просверлят в моих пятках дыры, но, как истинная леди, я натягиваю улыбку и соглашаюсь на то, о чем наверняка вскоре пожалею.

Кивнув, я позволяю Гапонову взять меня за руку и увести в центр зала, где мы без лишних слов вплываем в небольшую группу танцующих.

— Так почему вы решили пригласить меня на этот вечер? — начинаю нести чушь, но мне это необходимо, чтобы избавиться от излишнего волнения, которое появилось, когда я оказалась прижата к крепкой груди начальника.

— Что вас так удивляет?

Гапонов уверенно ведет в танце, и я благодарна ему за это. Потому что мои ноги, заточенные в узкие лодочки на шпильках, молят о теплой ванной. А не вот об этом вот всем.

— Не то чтобы удивляет, но неужели не нашлось кандидата из работников, которые дольше проработали в вашей фирме?

Низкий смех Гапонова щекочет мое ухо.

— Вы слишком много думаете. Если вы ищете подвох, увы, я вас расстрою. Его нет.

— Наверное, вы пригласили меня, чтобы я поговорила с Эйбманом?

Сейчас смех Гапонова звучит громче и беззаботнее.

— Так вон оно что. Вы боитесь быть использованной?

— Простите, я не хотела вас обижать. Просто…

— Я понимаю ваши опасения. — Пытаюсь вставить слово, но меня отвлекает тепло наших соединенных рук и тел, двигающихся в плавном ритме. — Но я не собираюсь подсылать вас к инвесторам. Я способен сам решить подобный вопрос. Я пригласил вас на этот вечер, чтобы вы познакомились с коллегами. Новые знакомства, новые связи. Вы нравитесь людям. Так почему бы не получить из этого выгоду?

Несколько мгновений я раздумываю над его словами, и на ум сразу приходит разговор с большим носом. Так себе выгода. Но я решаю не поднимать ту тему. Наверное, в первую очередь потому, что сама не готова к ней. Да и не хочу я начинать работу на новом месте с разборок. Тоже перспектива не очень.

— Расскажите мне что-нибудь о себе. — Гапонов вторгается в мои мысли, и я прикусываю губу. Что ему рассказать?

— Если честно, я даже не знаю, что вас может заинтересовать, — тушуюсь я. — Вы наверняка смотрели мое личное дело.

— Расскажите мне то, чего я не знаю.

— Эм… — Смущенный смешок, — у меня есть кот.

Мы оба смеемся. Но, если честно, напряжение по-прежнему отказывается покидать меня. Надеюсь, моя скованность обусловлена лишь неудобными туфлями, а не глупыми попытками вычислить, наблюдает ли за нами Айдаров. В конце концов, плевать, даже если и так. Это всего лишь танец с начальником, который ведет себя, между прочим, максимально галантно, в отличие от некоторых.

— А можно задать вам вопрос?

В этот момент я случайно наступаю на носок ботинка Гапонова и тут же прикусываю губу, мечтая провалиться сквозь землю. Однако он не придает моей оплошности никакого значения и продолжает любезничать:

— Я весь внимание.

Слава богу!

Сглатываю ненужное переживание и осмеливаюсь задать вопрос, от которого сама отбивалась в течение вечера.

— Почему вы решили принять меня к себе? Я ведь из фирмы вашего конкурента. Разве у вас нет опасений?

Ну вот и все. Я вырвала сегодняшнюю занозу.

— Вы пришли ко мне, зная, что я могу вам отказать, вероятность подобного исхода была практически стопроцентной. Но все же рискнули. Это вызвало во мне уважение.

— Оу…

— Да. Я ценю в людях целеустремленность.

Пару минут мы танцуем в тишине, а потом слова Гапонова заставляют меня покраснеть по-настоящему:

— Но не буду скрывать. Ваша красота тоже сыграла роль.

Теперь мне неуютно. И я еще сильнее хочу ретироваться домой. Неловкость от сменившегося направления разговора стала слишком очевидной.

— Прошу прощения, если смутил вас.

Его голос звучит понимающе и с ноткой извинения.

— Все нормально. И спасибо за комплимент. Просто… — Я сжимаю губы, сдерживая слишком откровенную улыбку, а затем несмело заглядываю в глубокие серые глаза начальника, чтобы произнести как можно искренней: — Просто я к ним не привыкла.

На лице Алексея Викторовича появляется улыбка, придающая ему удивленное выражение. Надеюсь, он не подумал, что я набиваю себе цену.

Наконец песня заканчивается, и, когда мы опускаем руки, я отступаю назад, пытаясь не показывать, как больно мне двигаться. Я продержалась целый танец! Настоящий герой!

Гапонов прищуривается. Блин.

— С вами все в порядке?

— Алексей Викторович… я… — качаю головой. Если промолчу, буду мучиться до полуночи. — Вообще-то нет, не в порядке. Мне дико неудобно признаваться, но эта юбка сводит меня с ума, а еще я жутко натерла ноги. Ничего, если я поеду домой?

— Ну насчет юбки — не только вас, — обаятельно улыбается он, чем снова заставляет зардеться мои щеки. — А вот с ногами беда. Могу я вас отвезти? Или вызвать машину?

— Ох нет, что вы, спасибо. Я сама.

— Тогда хорошей вам ночи, Алевтина. И, возможно, я смущу вас еще раз, но не сказать не могу. Выглядите потрясающе.

Я улыбаюсь.

— Спасибо, Алексей Викторович. И вам хорошей ночи.

Не теряя времени, я киваю начальнику и спешу забрать пальто. Но на себя его не накидываю, вешаю на руку и выхожу на задний двор, нуждаясь в свежем воздухе. Как бы ни были прекрасны комплименты этого мужчины, я больше не могу терпеть эту боль. Ни в ногах. Ни в талии. Кажется, в понедельник на работу я пойду в тапочках и в чем мать родила.

Вот какого черта я надела туфли с такими высокими каблуками? Четырнадцать, чтоб меня, сантиметров. Мой обычный предел — пять. Так почему я повелась на сладчайшие речи консультанта о сексуально длинных ногах и купила это проклятье дьявола?

Качаю головой, потирая пальцами переносицу. Но стоит ли винить кого-то, юбку на два размера меньше я купила исключительно по собственной воле? А все почему? Потому что она оказалась единственной, которая до безумия понравилась мне. Я редко теряю рассудок во время шопинга. Но эта юбка свела меня с ума. А сейчас она забирает последнюю возможность нормально дышать.

Переминаясь с ноги на ногу, как хромой заяц, я вызываю такси. По крайней мере, пытаюсь это сделать, вот только каблук попадает в щель между брусчаткой, и я, с трудом удерживаясь на ногах, заканчиваю забивать адрес в приложении.

Жду, когда хоть один водитель отреагирует на новый заказ. Кусая нижнюю губу, я наблюдаю, как на экране три точки мигают над виртуальной машиной. Затем появляется еще одна. После нее заказ направляют третьей машине, и только четвертая принимает его, выезжает ко мне, обещая прибыть через десять минут. Отлично. Я буду счастлива хотя бы просто сесть в такси. Но, чтобы мои внутренности не раздавило, мне стоит ослабить давление плотного пояса.