Название города, куда его приволокла так странно изменившаяся бывшая невеста, в голове у мужчины так и не осело. Зато монументальная громада средневекового замка, что был арендован на два дня за его счёт, заставила осознать, что победительница вознамерилась изрядно пощипать активы проигравшей стороны.

Только выйти сухим из этой передряги не было ни единой возможности. Вера не оставила и полшанса на благополучный исход тактического отступления. Помрачнев, Марат молча пошёл за своей мучительницей. Попутно обдумывая, чем он сможет отплатить той за унижение.

Ведьма меж тем распорядилась на счёт плотного завтрака и уплыла приводить себя в порядок, потянувшись и отрывисто приказав:

– Жди меня в спальне через полчаса. Сначала посмотрим, чего ты стоишь, потом позавтракаем, – причём сказано это было таким тоном, словно она загодя уверена в его полной несостоятельности в качестве любовника.

– Верунчик, что за странная муха тебя укусила? Уж кто-кто, а ты в курсе всех моих возможностей. Как-никак три года гражданского брака за плечами, – недоумение в голосе и во взгляде заставило колдунью покопаться в памяти женщины.

– За пять лет, котик, много чего могло измениться. Надеюсь, что ты меня, всё же, не разочаруешь. Иначе придётся тебе целый месяц ночами заглаживать свою вину передо мной.

– А это где прописано? – в душе мужчины поднималась иррациональная паника.

– Нигде, Маратик. Просто я так ославлю тебя, если не расстараешься, что тебе придётся очень долго искать даже самую неказистую подружку, чтобы порезвиться.

– Сколько возьмёшь отступного? – Серебряный с ужасом понял, что с этой гранью личности бывшей пассии столкнулся впервые. Сделанное открытие привело его в настоящий ужас.

– Мне не нужны твои деньги. Не стой соляным столбом, идём.

Увидев, что несчастный продолжает стоять на месте, побледнев, словно белёное полотно, ухватила страдальца за руку и потянула в сторону спальни.

– Уговор – есть уговор, Серебряный. За свои слова и поступки всегда приходится платить по счетам, – Альвева захлопнула дверь и наложила на неё чары, чтобы никто ненароком их не побеспокоил. – И чего ты ждёшь? – и она многообещающе улыбнулась, но Марат не торопился нырять в этот омут, справедливо опасаясь очередного подвоха. – Глупый, твоё упрямство ни к чему не приведёт! Тебе придётся очень постараться, чтобы я не нашла, к чему придраться!

Следующие сутки слились для чёрной ведьмы в череду сплошных разочарований. Она даже представить не могла и в самом страшном сне, что кто-то может быть в постели ещё хуже, чем де Реор. Бывшего супруга мало что интересовало при жизни, кроме заварушек с врагами короля и попоек с собратьями по нелёгкому рыцарскому ремеслу в ближайшей таверне.

Альвева почти всегда находилась в собственном замке в гордом одиночестве под неусыпным присмотром Генриха де Тиорела. Этого лекаря она ненавидела всеми фибрами души. Только вот тому удавалось избегать всех ловушек, что она расставляла на него с упорством одержимого.

Всякий раз, когда ведьма хотела блеснуть своими умениями, мускулистые руки попросту втискивали её в уже влажные простыни, и ей приходилось смириться с ролью бесчувственного и на всё заранее согласного бревна. Ясное дело, подобное бывшей герцогине де Реор совершенно не понравилось. Она уже тысячу раз успела пожалеть, что не взяла у Марата отступного. Удовольствие от общения с бывшим возлюбленным Веры оказалось слишком уж сомнительным счастьем.

Последней каплей стало то, что мужчина, вдоволь натешившись, равнодушно отвернулся от подружки и раскатисто захрапел. Только бедолага Серебряный не учёл, что имеет дело совсем с другой дамой. Ведьма поклялась, что жестоко отомстит за нанесённую обиду и незаслуженное пренебрежение.

– Ты горько пожалеешь, наглец, за то, что так оскорбил меня! Смеётся тот, кто смеётся без последствий! – она без зазрения совести стащила фразу из памяти Веры и задумалась, как взять реванш.

Изящное решение заставило Альвеву весело расхохотаться. Проклятие Ланжерон было хорошо тем, что его нельзя было отменить или изменить. Оно ещё никогда не подводило ни одну колдунью и всегда действовало исправно. Помимо тотального невезения колдовское плетение в итоге связывала судьбу того, кто подвергся его воздействию, с самым неудачным партнёром из всех ныне живущих людей.

Заказала два билета до Палермо. Потом чародейка решила позволить Вере прогуляться по любимым бутикам и изрядно пощипать состояние не угодившего ей мужчины. При этом раздуть жажду неуёмных желаний и страсть к дорогим украшениям, безделкам и одежде оказалось парой пустяков. Оставалось дождаться утра, отконвоировать графа Серебряного в самолёт и наслаждаться плодами своих ночных трудов.

Марат проснулся от ощущения близкой беды. Чутьё редко его подводило. В подлой душе зародилось неприятное чувство, что обижать Веру не стоило.

Бизнес-леди, одетая в светло-бежевое коктейльное платье и итальянские туфли-лодочки, одарила кавалера полным презрения взглядом и холодно проронила:

– Видимо, стареешь, Маратик! Это была самая отвратительная ночь за последние лет пять! Раз ты не смог доставить мне даже такой малости, придётся наказать тебя рублём! – зелёные глаза веяли холодом, точно женщина была айсбергом на просторах Северного Ледовитого Океана. Больше она не проронила ни звука.

Марат передёрнул плечами, списав всё на очередные бабские бзики, и не стал допытываться, а что же он сделал не так.

Палермо встретил парочку неприветливо: дождём и довольно холодным ветром. Впрочем, это никак не отразилось на том ужасе, через который провели Серебряного ушлые сообщницы. На этот раз госпожа Илина была всецело заодно с ведьмой. Поэтому они обе славно повеселились. Выносить мозги и портить кровь несбывшемуся мужу оказалось настолько весело, что сразу же ощутимо улучшило заговорщицам настроение.

Когда позеленевший от очередного дефиле Марат выполз из безумно дорогого бутика, он уже был готов отдать всё своё состояние и «Розу Ланкастеров» в придачу. Лишь бы его только избавили от двенадцати часовой пытки. Левый глаз аристократа нервно дёргался при каждом восторженном возгласе, которым Вера встречала очередной элитный магазинчик. Впрочем, вслух свой вопль души ему удалось ничем не выказать. Иначе бы ведьма, делившая тело с подругой Лилы, с удовольствием сделала бы мессира Серебряного таким же нищим, каким сейчас стал Вальтер де Аверн.

Бизнес-леди не отказала себе в удовольствии три часа проторчать в магазине нижнего белья, выбирая самые откровенные и соблазнительные модели. Марат же так и остался ни с чем. Молодая женщина наотрез отказалась реагировать на его непрозрачные намёки и тщетные попытки где-нибудь уединиться. До истечения особого контракта оставался жалкий час. Его Альвева тоже желала использовать с максимальной пользой.

Ювелирный магазин «Дворец Доджа» не зря славился на весь мир редкими изысканными украшениями лучших ювелиров. За оставшееся до полуночи время ушлая парочка спустила там столько денег, сколько Серебряному удавалось заработать года за четыре.

Мужчине оставалось лишь молча проклинать женскую жадность. Его юрист не обнаружил в проклятом договоре и тени лазейки. Поэтому пришлось лишь с достоинством потомственного аристократа покориться злой судьбине. Желание поиздеваться над бывшей пассией вылилось в такие крупномасштабные убытки, что восполнить потерю удастся лишь через несколько лет.

У Веры в сумочке лежал только один билет на рейс в родной город. Про своего кавалера она благополучно забыла с подачи колдуньи. Наслав на Марата сонные чары, ведьма торопливо покинула номер в гостинице. Она буйно радовалась тому, как лихо утёрла наглецу нос. Правда, внешне это никак не сказывалось на по-королевски спокойном лице Веры Илиной.

Теперь оставалось придумать, как устроить райскую жизнь Вальтеру и Лиле. Она ещё не потеряла надежду сделать так, чтобы проклятие получило хоть одного из влюблённых. Видеть такое счастье, не испытывая бешеной зависти и не впадая в ярость, бывшая герцогиня де Реор оказалась не в состоянии.