Нас потащило вниз. Жёлоб периодически вилял в разные стороны, сердце радостно замирало в груди, а ледяная вода обжигала кожу.

Чувство неуязвимости опьяняло, внушая ложную уверенность в собственных силах. Ложную и очень опасную. Мощь зерна не всегда будет со мной — скоро она закончится, и я останусь один на один со всеми угрозами.

Я зажмурился, окунул голову в ледяную воду и досчитал до десяти — это помогло заглушить мысли о собственном великолепии. Не полностью, но происходящее перестало восприниматься мной как халявное развлечение.

Переворот. Ноги упёрлись в изогнутое тело Пуллона. Я сгруппировался, вцепившись пальцами в одежду ветерана — если что-то пойдёт не так, он станет своеобразным амортизатором, который, например, сможет смягчить удар от падения.

Не бог весть какая защита, но лучше, чем ничего.

Пуллон дёрнулся и захрипел — бывший легионер всё ещё был жив. Его не смогли угомонить ни многочисленные раны, ни взрыв ликверовой пыли, ни даже падение с высоты… Крепкий мужик — вот что значит старая школа!

Впрочем, это недоразумение я обязательно исправлю в самое ближайшее время. Никогда не считал себя особо мстительным человеком, но Пуллон своим «выступлением» попортил мне слишком много крови. И в прямом, и в переносном смысле.

Мы неслись не пойми куда в почти полной темноте. Изредка на потолке мелькали серые водоросли, которые давали немного тусклого света, но этого было недостаточно, чтобы как следует осмотреться.

Через пять минут окружающая темнота утратила всю свою загадочную мрачность, а «поездка» превратилась в рутину. Мышцы одеревенели от холода, но мозг работал на полную катушку. Мысли кружились в голове бесконечным водоворотом.

Что всё это было? Я действительно разговаривал с богом или всего лишь смотрел «мультики», рождённые моим агонизирующим сознанием?

Нет, мне, конечно, очень хотелось бы надеяться, что встреча с «Сапфироглазым» была обычной галлюцинацией, но нужно смотреть правде в глаза. Скорее всего, я действительно «подписался» на убийство божества…

Я даже усмехнулся. Мне доводилось устранять очень высокопоставленных персон, но, что бы они сами про себя ни думали, богов среди них точно не было. А вот теперь судьба провернула интересный финт.

Действительно, вершина «карьеры»… Правда, чутьё подсказывало, что с этой вершины можно неслабо навернуться. И такое падение вряд ли доставит мне хотя бы капельку удовольствия.

Как бы то ни было, я принял на себя обязательство, и его придётся выполнить. Хочется мне того или нет.

Радовало, что наниматель не установил жёстких сроков, а значит, у меня было время, чтобы завершить текущие дела и обдумать ситуацию. Никто меня не торопил, но не унимавшееся чутьё назойливо шептало — затягивать с выполнением божественной «просьбы» тоже не стоит.

Несмотря на всю свою беспомощность в реальном мире, «Сапфироглазый» наверняка найдёт способ, чтобы навредить мне, если я решу отложить его поручение в долгий ящик.

Короче, думать о том, как прикончить усталого «кота», размерами с половину вселенной, и о том, что означают его «мудрые» советы, будем позже. Пока стоит сосредоточиться на иной задаче — сейчас мне нужно просто выжить. Выжить и добраться до своих людей. Не больше, но и не меньше.

Заезд по жёлобу длился примерно четверть часа и закончился очень неожиданно.

Впереди вдруг замаячили серо-стальные отблески света — мы приближались к ним весьма бодрым темпом. Я постарался расслабить мышцы — так меньше шансов получить серьёзную травму. Впрочем, мои приготовления оказались напрасны.

Нас аккуратно вынесло в подземное озеро. Совсем неглубокое — мне по грудь — но огромное по площади.

Вода была очень тёплой — после ледяного потока она обожгла кожу не хуже крутого кипятка. По одеревеневшим от холода мышцам пробежала согревающая волна. Странное ощущение: болезненное и одновременно приятное.

Я вытащил из-за пояса книгу Фруас Суара и поднял её над головой. Надеюсь, влага не успела серьёзно повредить монументальный труд гениального историка. Будет очень обидно испортить его после всего того, что произошло.

Контроль обстановки. Взгляд выискивал возможную опасность и не находил её.

Гигантская пещера. На потолке, далёких стенах и на дне озера росли знакомые светящиеся водоросли, между которыми сновали какие-то крупные то ли жуки, то ли тараканы с тонкими лапками. На кончиках лапок горели крохотные огоньки — тусклые, но их было столько, что света вполне хватало. Не ясный день, конечно, однако для ориентации в пространстве более чем достаточно.

Жёлоб, который принёс нас сюда, оказался далеко не единственным — таких здесь было не меньше полусотни. Там, где ледяные потоки встречались с тёплой озёрной водой, висели клубы густого пара, красиво подсвеченные серым светом водорослей. Очаровательное зрелище.

Интересно, куда это нас занесло? На какую-то древнюю транспортную развязку или, возможно, в своеобразный канализационный коллектор?

Ответов на эти вопросы у меня не нашлось. Единственное, что можно сказать точно: и своды пещеры, и сами желоба были сделаны чьими-то руками.

Вокруг царило удивительное умиротворение. Жучки-тараканы совершенно беззвучно бегали тут и там, вода ласкала слух лёгким размеренным плеском… Полное спокойствие. И оно меня не на шутку напрягало.

Опыт и интуиция подсказывали, что за ширмой спокойствия обычно скрывается самый серьёзный противник.

Следом за нами из жёлоба вылетела ткань, которой покойный Король Нищих укрывал постамент. В блестящих складках светился крупный осколок статуи.

Я взял его в руки и мельком осмотрел. Мне досталась фрагмент звериной морды — правый глаз и часть носа.

Никаких необычных ощущений я не испытывал — обломок зерна ликвера привлекал меня не больше, чем любой другой камень. Возможно, дело было в том, что его полностью покинула энергия… Или «Сапфироглазый» просто перестал звать меня к себе.

Что бы ни стало причиной отсутствия нездоровой тяги к зерну, отказываться от «подарка» я не собирался. Дополнительный источник света — а осколок сиял будь здоров — лишним точно не станет.

Блестящее покрывало совсем не промокло — вода, не впитываясь, стекала с него тонкими струйками. Я рулоном обмотал ткань вокруг книги и перекинул получившуюся скатку через плечо. Неплохо: и руки свободны, и ценный трофей в безопасности.

Теперь настал черёд заняться своим сильно поредевшим снаряжением. Итак, что мы имеем?

Вокруг предплечья обмотана чернёная цепь. Не слишком удобно, но какая-никакая защита. Расставаться со столь полезной штуковиной я не хотел — она весьма неплохо себя зарекомендовала. Без неё я бы сейчас лежал где-то наверху — грустный и совсем мёртвый.

Идём дальше. Кинжал Лэйлы, который силой зерна выдавило из раны на боку, распорол штаны и зацепился за ткань. Неприятно, но зато он не потерялся — и то хлеб.

Правда, теперь я снова выглядел как бомж — полуголый и замотанный в какие-то изодранные разношёрстные обноски.

Впрочем, ничего страшного — красоваться здесь всё равно не перед кем. Жукам-тараканам на мой внешний вид было совершенно плевать, а Пуллону сейчас явно не до того. Полумёртвый ветеран из последних сил старался не наглотаться воды.

Кстати о Пуллоне… Я вырвал чёрный кинжал из его скрюченных пальцев и сунул клинок в ножны на поясе. Так-то лучше. Потерять оружие инквизитора было бы обиднее всего.

Я схватил совершенно безразличного ко всему ветерана за перевязь и потащил его вперёд — туда, где вдалеке виднелись тёмные контуры берега.

Мною двигало вовсе не человеколюбие или высокие моральные принципы. В моей работе принципы — это вообще непозволительная роскошь. Нет, дело в другом: снимать с Пуллона кольчугу, стоя по грудь в воде, было банально неудобно.

Бросать же доспех — глупо. Он мог гарантированно защитить от режущих ударов и даже неакцентированных уколов. Со всех сторон полезная вещь.

Я брёл вперёд — шаг за шагом. Водоросли цеплялись за ноги, а непонятные насекомые разбегались, стоило мне приблизиться к ним хотя бы на пару метров. Тонкие светящиеся лапки мелькали со всех сторон. Казалось, вокруг нас водили хороводы тысячи светлячков.