Дружба с императором и дружеский нейтралитет Амаласунты, казалось, укрепили внешнеполитическое положение Вандальского королевства и его короля. Однако наибольшую опасность в это время представляли берберы. Они все более усиливали свой натиск, так что фактически под властью вандалов остались только Зевгитана, Бизацена, часть Триполитании, а за их пределами лишь некоторые опорные пункты. Поскольку сам Хильдерих по причине своего возраста возглавить войско не мог, он поставил во главе армий своих племянников Хоамера и Евагия (Хоагия)[291]. Как разворачивались военные действия, сказать точно трудно. Известно лишь, что в то время как Евагий воевал против берберов, в Карфагене умерла его дочь. Что касается Хоамера, то известно его прозвище — Ахилл вандалов. Оно, по-видимому, возникло в результате каких-то его побед, о которых, однако, ничего неизвестно. Несмотря на победы Хоамера, берберы продолжали наступление. Ареной военных действий стала уже Бизацена, где во главе племени фрексенов встал Анталас. Хоамер двинулся против него, но на этот раз потерпел поражение. Хильдерих направил посольство к императору. Целью посольства была, вероятно, просьба о помощи.
И поражение от берберов, произошедшее почти в непосредственной близости от «вандальских уделов», и посольство к императору, призывавшего, по существу, к вмешательству в дела вандалов, — все это стало толчком для еще большего подъема недовольства в вандальской среде. Это недовольство использовал двоюродный племянник Хильдериха Гелимер, сын Гентона. 19 мая 530 г. Гелимер сверг Хильдериха. Он опирался на группу знати, недовольной проимперской и прокатолической политикой Хильериха. Для легализации переворота было, по-видимому, созвано народное собрание, которое и лишило Хильдериха власти в связи с его неспособностью защитить народ и страну вандалов от берберов. Хильдериха обвинили также фактически в государственной измене: якобы он намеревался восстановить власть императора над вандальским государством. Таким образом, были, по крайней мере формально, восстановлены институты, ликвидированные Гейзерихом — совет знати и народное собрание. Роль последнего явно сводилась лишь к одобрению свершившегося факта, но это одобрение позволило Гелимеру ссылаться на волю народа для оправдания своего переворота. Свергнутый король был арестован. Вместе с ним были арестованы оба племянника, Хоамер и Евагий, а также какая-то группа вандальских аристократов, сторонников Хильдериха. Последнее показывает, что в правящей верхушке Вандальского королевства шла какая-то борьба, и Хильдерих в своей политике был не одинок. В результате этой борьбы группировка, поддерживавшая Хильдериха, потерпела поражения. Произведенные аресты не дали побежденным никаких шансов на реванш. Проимперская группировка была, таким образом, полностью ликвидирована[292].
Свержение Хильдериха явилось нарушением порядка, установленного Гейзерихом[293]. С другой стороны, обращение к народу и знати выглядело восстановлением утраченных традиций, хотя реально роль народа была призрачной. Ставший к тому времени не только фактическим правителем, но и официальным императором Юстиниан, который запланировал восстановить Римскую империю по возможности в прежнем объеме, решил воспользоваться сложившейся ситуацией. И первой его жертвой из варварских государств должно было стать Вандальское королевство. В качестве дипломатического прикрытия Юстиниан потребовал от Гелимера соблюдение «Завещания Гейзериха» и восстановление на троне законного короля. Ответом стало еще большее ухудшение условий заключения Хильдериха и Евагия и ослепление Хоамера. Это должно было продемонстрировать не только прочность позиций нового короля, но и ликвидацию возможности использовать свергнутого короля и его ближайших родственников в случае нападения имперской армии. Тогда Юстиниан предъявил Гелимеру подлинный ультиматум, угрожая в случае отказа расторжением договора «о вечном мире». Он потребовал отпустить заключенных в Константинополь. Было ясно, что в таком случае и сам Хильдерих, и его племянники могут стать легальным прикрытием реального подчинения Вандальского королевства Империи. Поэтому неудивительно, что в ответ на ультиматум Гелимер заявил, что все, что происходит в Вандальском королевстве, императора не касается. Называя и себя, и Юстиниана одинаковым титулом rех, Гелимер утверждал свое равенство с императором и полную независимость своего королевства[294]. Он явно рассчитывал, что Империя, втянутая в это время в тяжелую войну с персами, не будет иметь никакой возможности на деле вмешаться в африканские дела. Напряженным было и внутреннее положение в Империи. В 532 г. в Константинополе вспыхнуло мощное восстание «Ника», поставившее под вопрос само правление Юстиниана. Но Гелимер рассчитал плохо. Юстиниан стал форсировать заключение мира с персами. Этот мир был заключен в 532 г. Восстание «Ника» было подавлено Велизарием. И Юстиниан стал готовиться к войне с вандалами. В следующем году подготовка была завершена, и в июне 533 г. армия Империи под командованием того же Велизария, уже прославившегося также и в персидской войне, двинулась к Африке. Война была объявлена под религиозным лозунгом освобождения подлинных христиан от власти еретиков-ариан[295]. Несмотря на такое религиозное обоснование, Амаласунта, будучи сама арианкой, тем не менее выступила на стороне Юстиниана. Правда, ее прямое вмешательство было минимальным, всего небольшое число кораблей, но главное — она предоставила Велизарию возможность использовать Сицилию в качестве базы для высадки в Африке.
Положение Гелимера была сложным. Отношения с Остготским королевством оставались напряженными. Правящая им Амаласунта была настроена на союз с Империей, а позже, как только что было сказано, и вовсе приняла участие в войне на имперской стороне. Гелимер мог рассчитывать на поддержку вестготского короля Тевдиса, но тот предпочел остаться нейтральным. Внутри самого королевства начались мятежи. В Триполитании римлянин Пуденций призвал горожан к восстанию и сам обратился к императору с просьбой о помощи и обещанием передать ему всю эту область. Юстиниан направил в Триполитанию Таттимута со сравнительно небольшим отрядом. Хотя имперских сил было немного, их помощь стала решающей, и Триполитания отпала от Вандальского королевства. Наместник Сардинии Годас[296], тоже рассчитывая на помощь Империи, также поднял мятеж. Но он пошел дальше Пуденция и объявил себя царем Сардинии. Юстиниану, естественно, совершенно не нужен был новый возможный конкурент в центре Средиземноморья, и он медлил с посылкой помощи. Потеря Сардинии означала бы резкое изменение стратегического баланса в центре Средиземноморья. С этим Гелимер смириться не мог и направил на остров отборное войско во главе со своим братом Цазоном. Мятеж Годаса был подавлен, а сам он обезглавлен, но отправление на Сардинию пяти тысяч отборных воинов ослабило вандальскую армию в самой Африке. Сардинская экспедиция потребовала снаряжения 120 кораблей, и вандальский флот оказался неспособным предотвратить высадку войск Велизария.
Хотя Гелимер не мог не предвидеть такого развития событий, высадка имперской армии оказалась для него неожиданной. Опасность со стороны Империи ему все же казалась гораздо меньше, чем ставшая уже традиционной берберская угроза. Именно ей он и уделял основное внимание, когда армия Велизария высадилась в Африке. Чтобы не дать ни внешним, ни внутренним врагам использовать фигуру Хильдериха, Гелимер приказал своему брату Аммагу его обезглавить. Вместе с Хильдерихом были казнены и некоторые его арестованные сторонники. Были арестованы некоторые торговцы, прибывшие из Империи. Все это должно было укрепить тыл. Одновременно Гелимер собрал армию и двинулся навстречу войскам Велизария. На десятой миле от Карфагена произошла первая битва. Вандалы имели несомненный перевес, но несогласованность отдельных частей их армии, разделенной на три части, привела к их полному разгрому. В свое время, как говорилось выше, Гейзерих, стремясь не допустить превращения городов в опорные пункты сопротивления местного населения, приказал разрушить стены всех городов, кроме Карфагена. Да и стены Карфагена, на содержание которых уже давно никто не обращал должного внимания, в большой степени пришли в негодность. Теперь такая предусмотрительность обратилась против вандалов. После первого же поражения у них не оказалось никаких укреплений, которые они могли бы противопоставить имперским войскам. Еще до этого Гелимер на всякий случай отправил королевские сокровища в Гиппон, и теперь он сам, и практически все вандалы, не только воины, но и их семьи, были вынуждены оставить столицу и отступить в Нумидию. Велизарий торжественно вступил в Карфаген.
