В скором времени выделились вожди (principes) восстания, одним из которых был некий Тибаттон. Участвовали ли они в подготовке восстания (если оно было не стихийным), неизвестно. Наличие лидеров позволяет говорить о некоторой организованности повстанцев. Сначала восстание охватило так называемую Дальнюю Галлию[13]. Однако довольно быстро оно вышло за пределы этого региона. Там к нему присоединились рабы. Все эти повстанцы приняли старинное название «багауды». Хотя у нас нет никаких сведений о конкретных успехах багаудов, один факт, что восстание не только не было быстро подавлено, но и распространилось на значительную часть страны, говорит об этих успехах. Затем, однако, положение изменилось. Аэций разбил бургундов, а затем, натравив на них гуннов, добился полного уничтожения Бургундского королевства. Это позволило направить римские силы против багаудов. Эту армию возглавил Литорий, подчиненный Аэцию. Значительную часть войска Литория составляла гуннская кавалерия. Только с ее помощью в 437 г. восстание было подавлено. Часть его вождей была уничтожена, другие, включая Тибатгона, взяты в плен. Подавление восстания сопровождалось убийствами и грабежами, совершаемыми в первую очередь гуннами[14]. Римская власть в Арморике была восстановлена.
Вскоре после подавления восстания армия Литория двинулась на юг, чтобы освободить от вестготской осады Нарбонн. Чтобы в этих условиях предотвратить новое восстание, Аэций дал земли для поселения в Дальней Галлии аланам[15]. Эта группа аланов во главе с королем Гоаром уже три десятилетия находилась в Галлии, хотя, как кажется, твердых мест для своего поселения, как вестготы и бургунды, не получила. Теперь такие земли вместе с их жителями им были предоставлены к северу от Лигера. Появление здесь аланов, однако, только обострило ситуацию. Произвол аланов, сгонявших людей с их земель, вызвал сопротивление землевладельцев. Регион снова был охвачен военными действиями. Перевес оказался на стороне аланов, которые не только подчинили себе сопротивлявшихся, но и захватили их имущество. Кто были domines terrae, собственностью которых овладели аланы, сказать трудно. Судя по тому, что в этом регионе крупная собственность хотя и имелась, но все же не составляла главную черту сельскохозяйственного пейзажа, можно полагать, что среди этих domines были также средние и мелкие землевладения. Римская власть не вмешивалась в эти события. Это обстоятельство отражало общую ситуацию в Западной Римской империи. Правительство могло сосредотачивать свои усилия только на наиболее, с его точки зрения, угрожаемых участках, предоставляя на остальной территории местным жителям самим справляться со своими проблемами. Армориканцы. не получая никакой помощи от властей, обратились за поддержкой к епископу Автессиодура (совр. Оксерр) Герману. Перед нами фактически тот же обычай провинциальной клиентелы, который существовал во времена республики, когда бесправные и угнетаемые провинциалы выбирали себе патрона из числа известных им полководцев или магистратов (либо промагистратов), которые несколько отличались от остальных в лучшую сторону. Только теперь вместо римских нобилей речь шла о местных магнатах или чаще епископах. Обращение к Герману тоже было неслучайным. Кроме того, что он был епископом, известным своей набожностью и искренней религиозностью, он происходил из местной влиятельной семьи, вскоре после подавления восстания в Арморике во втором десятилетии V в. являлся дуксом Tractus Armoricanus и, по-видимому, в этом качестве приобрел определенный престиж среди местного населения. Он защищал своих сограждан в переговорах с префектом претория для Галлии. К тому же он только что совершил второе путешествие в Британию, чтобы помочь местным христианам, и, по-видимому, независимо от реальных результатов своей миссии считался умелым дипломатом. Эта миссия Германа удалась. Хотя Гоар, как и все аланы, был язычником, он все же уступил просьбам епископа и согласился отвести свое войско с части, по крайней мере, захваченных земель, выдвинув, однако, условие, чтобы это соглашение было утверждено императором или Аэцием. С этой целью Герман направился в Равенну, и на какое-то время мир вернулся в Арморику[16].
Мир, однако, сохранялся недолго. Во время пребывания Германа в Равенне или незадолго до его туда прибытия Тибаттон явно бежал из заключения и поднял в Арморике новое восстание. На этот раз на его подавление двинулся сам Аэций и, может быть, под его командованием Меробауд, который до этого успешно сражался в Испании против тамошних повстанцев, которые тоже именовали себя багаудами. Восстание явно было плохо подготовлено и довольно быстро подавлено. Было лив этих условиях ратифицировано соглашение между Германом и Гоаром, точно неизвестно. Сам Герман в это время умер в Равенне, повстанцы подверглись жестоким репрессиям, Тибаттон был убит, но о действиях аланов уже ничего не известно. Они, видимо, все же предпочли соблюсти достигнутое соглашение независимо от позиции Равенны и поселились в районе Ценаба (совр. Орлеан).
В скором времени вспыхнуло новое восстание багаудов, возглавляемое неким врачом по имени Евдоксий[17]. О фигуре этого Евдоксия мы почти ничего не знаем, кроме того, что он был врачом и обладал довольно искусным умом. По-видимому, его деятельность позволила ему приобрести некоторый престиж среди окружающих. Когда это восстание началось, мы не знаем, известно лишь, что в 448 г. Евдоксий бежал к гуннам, которые к тому времени заняли позицию, враждебную Западной империи и Аэцию[18]. По-видимому, с этим восстанием связана оборона города Туронов (Тура), в которой отличился будущий император Майориан. Это может говорить о довольно широком масштабе восстания. В 448 г. восстание, видимо, было подавлено. Подавление восстаний багаудов становилось частью общего «восстановления Галлии», произведенного Аэцием.
Прошло всего три года, и в 451 г. армориканцы участвовали в битве на Каталаунских полях против гуннов. В отличие от вестготов, которые являлись самостоятельными союзниками римлян, армориканцы выступали в качестве вспомогательных частей (auxiliares) в составе римской армии. Однако названы они вместе с франками, саксами, бургундами и другими племенами, которые не находились под римской властью. Говоря в этой же связи о брионах (олибрионах), историк подчеркивает, что они ранее были римскими воинами, а теперь находились в составе вспомогательных войск. Таким образом, римляне и auxiliares противопоставляются друг другу. Армориканцы наряду с другими племенами Кельтики и Германии названы nationes. Поэтому вполне можно предположить, что к 451 г. армориканцы по отношению к Империи стояли на том же уровне, что «внешние варвары». Их уже явно перестали считать «разбойниками». Отсюда вывод, что они. вероятнее всего, освободились от римской власти. Страх перед грозным вторжением гуннов, о грабежах и убийствах которых они уже знали по своему недавнему опыту, мог склонить их вступить в армию Аэция. С другой стороны, и Аэций перед лицом грозящей опасности должен был забыть свое прежнее отношение к багаудам и признать их достойными воевать с врагами наряду с другими nationes. Вероятно, их стали считать такими же федератами, как и варваров. Если это так, то не исключено и заключение договора (foedus), аналогичного другим подобным договорам, в силу которого армориканцы получали официальное право на самоуправление и неуплату налогов, а они, в свою очередь, официально признавали верховную власть императора и обязанность воевать по его приказу. Впрочем, это — лишь гипотеза, основанная не на фактах, а на логическом рассуждении. Когда же в 80-х гг. того же V в. франкский король Хлодвиг завоевал последние римские владения в Северной Галлии, Арморика практически осталась вне сферы его действий. Последнему римскому правителю этой области Сиагрию она уже совершенно ясно не подчинялась. По-видимому, перед лицом гораздо более грозной опасности западное правительство решило оставить эту беспокойную область, как несколько десятилетий ранее сделало с Британией.
