Как бы то ни было, он был не против того, чтобы Таргариены собрали свои собственные силы. Под правильным контролем и руководством иностранные силы Таргариенов можно было бы заставить сотрудничать с силами Семи Королевств.

Интересно, кто у него на примете? Возможно, компания бойцов или две. Или три. Но опять же, где он найдет золото? В данный момент его это не особенно волновало. Кого бы ни завоевал Визерис, они не отправятся в Вестерос без согласия Легиона или короны.

Аллард снова сложил руки и объявил:

— «Хорошо, я не буду спрашивать, кого вы намерены привлечь к своему делу. Пока что. Но не заблуждайтесь; вы не должны держать меня в неведении до бесконечности. Пока я не узнаю, с кем вы будете в союзе, я не дам разрешения на проход через Узкое море никому, кроме людей в этом здании».

Визерис выглядел весьма недовольным, но он кивнул головой и нехотя пробормотал

— «Ладно. Да будет так».

Аллард улыбнулся, радуясь, что может избежать еще одного бессмысленного спора. Пожалуй, это самое разумное, что он когда-либо делал. Бывали времена, когда Алларду было трудно поверить, что Визерис и Дейенерис действительно родственники. Он был легко раздражительным, крайне нетерпеливым и очень непрощающим. Она же, напротив, была умна, осторожна, хитра и мила почти до безобразия. С уверенностью можно сказать, что они оказались на противоположных сторонах знаменитой монеты богов Таргариенов.

Спальня снова погрузилась в тишину. После двадцати секунд этого молчания Аллард Сиворт повернулся к Мелисандре и спросил ее:

— «У вас есть еще что рассказать нам, миледи?».

— «Сейчас нет, — заявила жрица, — но Р'гллор будет продолжать давать мне видения будущего. Я бы попросила вас троих быть доступными в любое время суток».

— «Как скажете», — неуверенно согласился Аллард. Визерис и Дейенерис кивнули головами в знак согласия.

Мелисандра завершила встречу таким предложением:

— «Прежде всего, вы должны помнить: ночь темна и полна ужасов».

Если вы верите в это сейчас, подождите, пока наступит Долгая Ночь.

Еще не было и полудня, когда Аллард Сиворт и Таргариены покинули покои Красной женщины. Тем не менее, к наступлению ночи он так и не смог завершить практически ничего. Весь оставшийся день он мог думать только о том, что было сказано во время их разговора. Это должно быть самое большое пробуждение в моей жизни.

Ему было трудно решить, какой момент этой встречи был самым шокирующим и тревожным. Их было так много.

Узнал, что при других обстоятельствах он и его братья оставили бы Семерых. Узнал, что дети Рейегара Таргариена все еще живы, и что у него их трое. Узнал, что лорд Григор Клиган, возможно, приложил руку к их выживанию. Узнал, что действия лорда Григора могут привести к гибели Семи Королевств. Узнал, что Гора хранит темные секреты даже от своих ближайших союзников.

В конце концов, именно знание того, что Красная женщина так много знала о мире, беспокоило Алларда больше всего. Она не только знала о скрытых истинах прошлого, о том, куда ведет настоящее и что ждет будущее, но и знала, каким был мир в другой жизни.

Насколько знал Аллард Сиворт, красные жрецы не привыкли видеть другие миры. На самом деле в Известном мире был только один человек, обладавший такой способностью. Это был тот самый человек, за которым Аллард преданно следовал более тринадцати лет. Человек, чье предчувствие Долгой ночи позволило жителям Вестероса подготовиться к ней.

Когда он установил эту связь, Аллард разработал очень пугающую теорию.

Что если Красная женщина знала даже больше, чем говорила? Что, если Владыка Света давал ей не только проблески будущего? Что, если она действительно получала тщательно продуманные предупреждения о грядущих трудностях мира?

Могло ли быть так, что боги дали леди Мелисандре тот же самый дар, который они дали лорду Григору Клигану?

— «Мы прибыли, миледи», — объявил Эррик или Аррик — она так и не смогла определить, кто из них кто — с другой стороны двери.

— «Очень хорошо, верно, — пробормотала Оленна Тирелл. И ни минуты не медля. Здесь становилось душно.

Она повернулась к остальным пассажирам кареты. Это были ее прекрасная внучка Маргери и две доверенные служанки Маргери. Они тоже были красивы. Конечно, не так красивы, как Маргери. Но они все равно способны вскружить голову многим парням. Все они были юными служанками, а она прожила дольше, чем все трое вместе взятые. Дадут боги, они все проживут еще дольше.

Оленна посмотрела на девушку, сидящую напротив нее, и сказала:

— «Не хотите ли вы вести, леди Мира? Будет лучше, если первой выйдет уроженка этих земель».

Мира Форрестер мило улыбнулась и заявила:

— «Это будет честью для меня, миледи».

Оленна не могла не улыбнуться в ответ. Мира всегда была такой вежливой. Из всех камеристок своей внучки Оленна предпочитала ее Сере Дурвелл. Хотя семья Серы была дальними родственниками Тиреллов, она тоже была довольно сдержанной и лаконичной. Вероятно, это было прямым следствием ее «секрета».

Тем не менее, Сера была столь же компетентна и способна, как и девушка с севера. Если бы только она была такой же выносливой.

С тех пор как они вошли в «перешеек», Сера безостановочно кашляла. Казалось, она заболела. Перед тем, как они поднялись на насыпь, Сера самоотверженно предложила ехать отдельно от остальных, чтобы не беспокоить их, но Маргери настояла на том, чтобы она ехала с ними.

Мира Форрестер поднялась со своего места как раз в тот момент, когда Правый открыл дверь. Он протянул руку, и она приняла ее, позволив ему помочь ей выйти из кареты.

Через мгновение появился Левый, и они с братом помогли Королеве шипов подняться и выйти из этой птичьей клетки на колесах, как она любила ее называть.

Как только она оказалась на земле, Оленна слегка вздрогнула. Резкое изменение температуры было настолько ощутимым, что даже поразило. Когда мы только вошли в перешеек, здесь не было так холодно.

— «Не принести ли мне вашу шаль, миледи?» — предложил Левый.

Глупец, мне понадобится больше, чем шаль. Оленна не стала озвучивать эту мысль, а просто кивнула головой.

Пока Левый пошел искать свою шаль, Правый помогал Маргери и Сере спуститься из кареты. Когда они оказались на одном уровне с Оленной и Мирой, Сера споткнулась. Мира быстрым движением подхватила подругу, прежде чем та успела упасть.

— «Спасибо», — слабо сказала Сера своей подруге, а затем закашлялась, уткнувшись в ее руку.

— «В любое время», — заверила ее владычица Айронрата.

Как и Оленна, Сера и Маргери, казалось, почувствовали изменение температуры. Они обе задрожали, как только коснулись земли. Мира, однако, не выглядела ничуть обеспокоенной. Это было удивительно, учитывая, что и одета она была по-разному. Оленна носила стягивающее платье, оставлявшее открытыми только лицо и руки, а Сера и Маргери были одеты в теплые шерстяные плащи из овчины. Мира отказалась от такого одеяния в пользу своего обычного платья с голыми рукавами. Несмотря на это, она не выглядела озябшей и даже не заметила холода.

Когда Сера перестала кашлять, она прижалась к ней, чтобы согреться, и пробормотала:

— «Холодно».

— «Вы привыкнете к этому, уверяю вас», — уверенно заявила Мира, — «Все вы привыкнете».

— «Не заблуждайся на мой счет, дорогая», — произнесла Оленна Тирелл, — «Но я не рассчитываю пробыть здесь достаточно долго, чтобы мне понадобилось привыкать к климату».

— «Я вряд ли могу винить вас за то, что вы так думаете, миледи, — резко возразила Мира Форрестер, — Север не для всех. Только выносливые и целеустремленные люди могут там ужиться».

— «Так получилось, что я и то, и другое, — заявила Маргери с ухмылкой, — чтобы отговорить меня от моего долга, потребуется нечто большее, чем легкий озноб».

— «Я никогда не сомневалась в этом, миледи, — искренне сказала Мира Форрестер. И я тоже. Настоящий цветок так просто не поддается обморожению.