— «Меня это часто удивляет, — объяснил Тайвин, — но бесполезно сокрушаться о том, что сделано и что нельзя исправить. Даже несмотря на то, что он утратил право на земли своего отца, Гора все еще очень заботится о семье здесь, в западных землях.

— «Если тебя так беспокоит возможность того, что однажды он выступит против нас, ты всегда можешь использовать их, чтобы гарантировать его пассивность», — предложил Киван.

— «О, я намерен, — заявил Тайвин, — как вы думаете, почему я взял Сандора Клигана в качестве своего оруженосца? Мальчик очень квалифицирован и способный, но его основная функция — служить рычагом против своего брата».

— Это меня не удивляет, — откровенно пробормотал Киван, — но, я уверен, вы знаете, что Сандор не может вечно оставаться вашим оруженосцем.

— «Конечно, я знаю это, — признал Тайвин, — К нашему счастью, можно сделать гораздо больше, чтобы гарантировать сотрудничество Дома Клиганов».

— «Именно поэтому вы вынашиваете идею поднять Крепость Клиганов до уровня лордов?»

предположил Киван.

— «Да, — ответил Тайвин, — я еще не решил, соглашаться или нет на это соглашение. Я знаю, что сир Тарренс и леди Далия будут чрезвычайно благодарны за оказанную честь, а такую благодарность нелегко заслужить или потерять.»

— «Верно, но этого все равно недостаточно, чтобы связать Клиганов с Домом Ланнистеров», — заметил Киван. Он потер подбородок и сказал:

— «Возможно, вы могли бы устроить брак между Сандором и членом одного из главных дворянских домов в землях Запада».

— «Возможно, это не вариант, — рассуждал Тайвин. — До меня дошли слухи, что скоро может быть заключен брачный контракт между Сандором Клиганом и старшей дочерью Оберина Мартелла».

— «Я думал, что у принца Оберина бывают только ублюдки, — вспоминал Киван.

— «До недавнего времени он это делал, — сообщил Тайвин, — несколько месяцев назад король издал указ, узаконивающий Обару и Нимерию Сэнд. Теперь они обе подходят для брака так же, как и любая другая высокородная леди Вестероса».

— «Интересно, — прокомментировал Киван, — но поскольку о помолвке еще не было объявлено, у нас все еще есть время, чтобы вмешаться и предложить семье Сандора собственный контракт».

— «Нет, — возразил Тайвин, — брак между Сандором Клиганом и Обарой Мартелл будет иметь большое значение для отношений между Западными землями и Дорном. Даже я не посмею вмешиваться в это дело».

— «Справедливо, — согласился Киван, — значит, дни Сандора Клигана в качестве заложника ограничены».

— «Совершенно верно, — заявил Тайвин, — но Эллин Клиган все еще может быть полезна в этом отношении».

Киван, похоже, не нашел это предложение благоприятным. Он несколько пренебрежительно пожал плечами и пробормотал:

— «Мы могли бы найти для нее какую-нибудь работу здесь, в Утесе Кастерли. Она могла бы служить служанкой Дженне или Дорне в течение нескольких лет. Но как только она расцветет, ее родители захотят выдать ее замуж».

— «Я не думаю, что у ее родителей есть какие-то потенциальные партнеры для нее, — предположил Тайвин. — У нас есть время представить им несколько наших собственных».

— Кого ты имеешь в виду? — заинтересованно спросил Киван.

Тайвин ответил не сразу. Ему придется подумать над этим вопросом некоторое время.

Кого бы он ни рекомендовал Эллин Клиган, этот человек не будет жителем Утеса Кастерли. Это может быть проблемой. По его мнению, чем ближе Эллин была к Утесу Кастерли (и чем дольше она там находилась), тем более ценной она была бы как политическая заложница. Если бы он каким-то образом смог заставить ее остаться в Утесе Кастерли на неопределенный срок, его контроль над Клиганами был бы достаточно надежным.

Но как он мог это сделать?

Их прервал легкий стук в дверь солярия.

Тайвин повернулся к двери и крикнул:

— «Войдите!»

Дверь распахнулась, и вошел невысокий мальчик с короткими светлыми волосами, чахлыми ногами и парой несовпадающих глаз. В руке он держал свернутый лист пергамента. Он взмахнул пергаментом в воздухе и быстро пошел к столу. Он радостно воскликнул:

— «Отец! Дядя Киван!»

— Что такое, Тирион?

Киван терпеливо расспрашивал своего племянника. Тайвин лишь поморщился, как всегда, когда рядом был его младший ребенок.

— «Только что пришло письмо из Рва Кейлин, — взволнованно объявил низенький мальчик, — это от дяди Гериона».

Кеван улыбнулся и пододвинул еще один стул. Он жестом пригласил Тириона сесть. Гном взобрался на стул. Он не двигался грациозно, но, по крайней мере, сидел достойно.

Обычно Тайвин Ланнистер был бы потрясен любым поступком Тириона, независимо от его намерений. В любой другой день он бы раздосадовался и разозлился за то, что прервал их разговор.

Однако на этот раз, когда он наблюдал за действиями своего сына, в голове льва-лорда промелькнула мысль. Проницательная, но коварная мысль.

Может быть? Может ли это на самом деле быть тем, что может…?

Впервые в жизни Тайвин Ланнистер улыбнулся своему младшему ребенку. Тирион был ошеломлен, увидев, что его отец ухмыляется ему, и осторожно вернул улыбку в ответ.

Но улыбка была не из любви или привязанности. По правде говоря, это была довольно злая улыбка.

У Тайвина была такая улыбка, потому что, когда он увидел Тириона, он точно знал, что он может сделать, чтобы привести Эллин Клиган в Утес Кастерли. И держите ее там.

Возможно, я нашел идеальную пару…

На протяжении долгой истории Вестероса восьмикилограмовый младенец не мог родиться живым. В Цитадели были записи о детях, которые весили немного меньше выживших, но они ослабляли, калечили или убивали своих матерей, когда выходили из утробы. Большинство женщин в современных Семи королевствах все равно не выжили бы, родив такого большого ребенка, как Рикард Клиган.

Как она уже неоднократно доказывала, Дейси Мормонт не была «большинством женщин». Рождение сына сильно утомило ее, но не сделало ее беспомощной, коматозной или на грани смерти. Наоборот, она выздоравливала пугающе быстро. К полудню она почти восстановила свои силы.

Письма Грегора сказали правду. Всего через несколько часов после того, как Рикард появился на свет, Дейси попыталась встать и начать двигаться. Как и ожидалось, Вера и мейстер Кенник яростно протестовали.

Этого было недостаточно, чтобы поколебать Дэйси. Затем, к ее ужасу, Грегор встал на их сторону. У нее не было возможности проигнорировать или пренебречь его советом.

Муж умолял (или «просил», как он это называл) ее немного отдохнуть. Она утверждала, что последние четыре месяца уже была совершенно неактивна и больше не собиралась «бездельничать».

Каким бы упрямым ни был Дейси, Грегор в конечном итоге выиграл спор. Она согласилась остаться в постели до конца дня, чтобы мейстер Кенник мог сделать несколько анализов, чтобы убедиться, что у нее и Рикарда все хорошо. После этого она могла делать все, что ей заблагорассудится. Грегор заверил ее, что, как только наступит следующий рассвет, он даже не будет возражать, если она захочет покататься верхом.

Хотя Дейси согласилась на это соглашение, ее несколько раздражало то, что муж приковал ее к постели, даже если это было лишь временно.

Ну что ж. Она должен считать, что ей повезло, что Грегор может прислушаться к её мнению.

Дейси никогда не озвучивала эту мысль, а если бы и сказала, то мало кто с ней согласился бы. С точки зрения большинства других, Дейси была неразумной. Тем не менее, в конце концов, она оказалась не более глухой к здравому смыслу, чем ее муж.

Остаток дня Дейси провела, ухаживая за Рикардом.

Когда он проголодался, Вера предложила найти ему кормилицу. Дейси решительно отказалась. Она настояла на том, чтобы кормить сына собственной грудью. Когда Вера упомянула, что для знатных дам крайне неприлично кормить своих детей таким образом, Дейси бесстыдно сообщила акушерке, что так поступила ее собственная мать. Действительно, леди Мейдж кормила Дейси и всех ее сестер.