– Давай же, – повторил он, на этот раз тверже и увереннее.

Лилиана кивнула сначала Джейсу, потом – незнакомцу. Тот широко улыбнулся, демонстрируя полный рот острых зубов, которые удлинялись прямо на глазах.

Джейс вздрогнул, когда вампир припал губами к его руке и принялся жадно пить отравленную кровь.

***

– Джейс?

Он чувствовал, что парит, окутанный нежнейшей темнотой, сбежав от света с его болью и страхом. Он пребывал на зыбкой границе между явью и чем-то более великим, более глубоким, чем просто сон. Оно пело ему голосами тысячи сирен, и этому зову было куда проще поддаться, чем противиться.

– Проклятье, Джейс! Приди в себя!

Маг старался не слышать слов и не узнавать голос, который их произносил, но тот упорно пробивался сквозь уютный кокон тьмы, не давая ему покоя.

А ведь верно; он должен был что-то сделать.

Джейс открыл глаза, и одно это уже показалось ему величайшим достижением. Все его тело налилось свинцом, мысли тонули в сонной трясине, и даже сердце, казалось, стало биться медленнее. Он больше не ощущал прикосновения губ и зубов жуткого создания к своей руке, а когда он заставил себя взглянуть и убедиться, то увидел лишь мертвенно-бледный оттенок собственной кожи.

В этом не было ничего удивительного, учитывая, как много крови он потерял. По непонятной причине Джейсу вдруг захотелось истерически захохотать, но он сумел выдавить из себя лишь краткий смешок.

Лилиана сурово нахмурилась, но все равно не смогла скрыть облегчения от того, что Джейс не умер у нее на руках. Она ловко приставила к его лицу самую широкую трубку артефакта. Джейс кашлянул, когда странный пар окутал его, проникая в легкие. Он почувствовал, что внутри него нарастает сила, и только сейчас осознал, как ему ее не хватало.

Но это была сила духа, а не тела. Хотя мана наполняла его душу, оцепенение никак не желало покидать его члены. Он с трудом сумел повернуть голову, – и впервые заметил, что зомби все же вытащили его из клетки, пока он был без сознания, – но на большее оказался не способен.

– О да, это была просто потрясающая идея, – проворчала Лилиана. – Осталось подождать, пока Теззерет случайно не споткнется и не напорется на что-нибудь острое, и дело в шляпе!

– Я так рад… что у меня сейчас нет сил… изображать смех, – Джейс закрыл глаза.

– Ты уверен, что…

– Нет. Помолчи.

Лилиана покосилась на него – по крайней мере, он предположил это, хотя и не стал открывать глаза, чтобы проверить. Он позволил тишине и темноте вновь окутать себя, но не для того, чтобы провалиться в них, как он уже чуть было не сделал, а чтобы заглушить все внешние помехи, ноющую боль и звук собственного хриплого дыхания.

Осторожно, словно его разум мог расплескаться от неловкого движения, он мысленно перенесся в дом Эммары в Равнике. После этого он заставил себя вспомнить ощущения от ее волшебства, тепло, наполняющее тело от легких живительных прикосновений эльфийки, бескрайние равнины, окружающие Овицию, где он совсем недавно провел столько времени. В своем разуме он рассматривал их со всех сторон, исследуя ощущение, погружаясь в него, заставляя его стать реальным, даже более реальным, чем холодный пол, чем ожоги, превратившие его тело в живую карту страданий, чем слабость, которую вампир оставил в его венах вместо выпитой крови.

В тот единственный раз, когда Джейс делал нечто подобное, он едва ощутил легкое покалывание в ранах перед тем, как потерять концентрацию. Но сейчас ему нужно было в буквальном смысле оттащить себя от порога смерти; восстановить кровопотерю, которая по всем расчетам уже должна была его прикончить.

И тогда он вновь сразится с Теззеретом.

Джейс позволил себе отвлечься ровно настолько, чтобы задаться вопросом – сумеет ли он когда-нибудь вернуть себе душевное здоровье, ведь то, что они затевали, было полнейшим безумием. А затем он снова направил всю свою волю на выполнение задачи, которую он ни за что не должен был суметь выполнить, но при этом не имел права потерпеть неудачу.

Лаборатория представляла собой не отдельное помещение и даже не комплекс помещений, а многоуровневую сеть широких и узких труб, которая в разных местах по всей своей протяженности образовывала этажи и камеры, где могли работать люди. Клубы дыма и искры сырой маны во всем многообразии ярких цветов и зловонных запахов вились между колоннами и сферами, испускающими необычное радужное сияние. В помещении сильно пахло озоном, и, входя в одну из многочисленных дверей или карабкаясь с этажа на этаж, следовало соблюдать крайнюю осторожность, иначе можно было заработать смертельный разряд.

Разумеется, сам Теззерет просто-напросто велел различным выступам и платформам поднимать и перемещать его в нужную точку лаборатории. Сейчас он стоял посреди одной из пустых «мастерских» и вертел в руках свое творение, придирчиво рассматривая его в поисках изъянов. Бэлтрис терпеливо ожидала рядом.

– Вот, будь так добра, – Теззерет указал на грубо сваренный шов. Бэлтрис кивнула и на мгновение сосредоточенно наморщила лоб. Посыпались искры, и края шва соединились намертво.

– Достаточно. Полагаю, теперь мы можем с полным правом считать его готовым.

Услышав это заявление, Бэлтрис нахмурилась.

– Неужели? – она осторожно дотронулась до множества тонких игольчатых выступов, а затем – до стеклянного резервуара, наполненного вязкой зеленоватой жидкостью. – Что-то оно не выглядит особо прочным, босс.

– Брать его в битву я бы не рискнул, – согласился Теззерет, – но пока я не создам более компактную версию, будем довольствоваться этим. Разумеется, нам понадобится мозг для пробного испытания, но, если исключить непредвиденные накладки, полагаю, Белерену уже пора готовиться к переезду в более тесные апартаменты.

Бэлтрис гоготнула, но внезапно ее смех превратился в крик боли. Колба в ее руках лопнула, брызнув осколками стекла и едким содержимым прямо ей в лицо. Пока она пыталась вытереть глаза рукавом, пораженный Теззерет смотрел на обломки своего творения, выпучив глаза.

Но его глаза выпучились еще сильнее, а челюсть отвисла чуть ли не до пола, когда он увидел, как мана-клинок покинул ножны на поясе Бэлтрис. Виной тому был крохотный, не больше крысы, дрейк – схватив оружие, он стрелой ринулся вверх, к переплетению труб. Не отрывая взгляда, Теззерет следил за полетом существа до тех пор, пока оно аккуратно не уронило клинок прямо в руки человеку, который попросту не мог оказаться здесь!

– Кажется, это мое, – крикнул сверху Джейс.

Одетый в кожаную форму и сапоги, снятые с одного из стражников, а также в свой любимый потрепанный синий плащ, он нависал над Теззеретом и Бэлтрис, словно мстительный призрак – и на долгий миг изобретателю показалось, что так оно и есть. Он не мог выбраться из той клетки живым! Это невозможно!

Но нет. Он заметил следы от ожогов на шее Белерена, на его руке, протянутой за клинком; заметил, как телепат морщится от боли при каждом движении.

Неверие Теззерета сгорело в пламени обжигающей, вулканической ярости. Изобретатель затрясся всем телом, чувствуя, что не может даже вздохнуть.

И тут маленький ублюдок издевательски помахал ему рукой и извлек из рукава треклятую Сферу Бесконечности. Она мигнула раз, другой, подстраиваясь под сердцебиение своего нынешнего хозяина, а потом Белерен просто исчез, оставив на память о себе лишь тонкую струйку парообразной маны.

Теззерет взревел от ярости, словно обезумевший зверь. Он оттолкнул Бэлтрис в сторону, впечатав ее в ближайшую стену, и бросился в другой конец комнаты за своим поясом с карманами, который снял во время работы над новым артефактом.

– Как будешь готова – сразу за мной! – прорычал он своей приспешнице, вытащив из кармана вторую сферу и едва не раздавив ее своей искусственной рукой.

Когда он исчез, Бэлтрис с трудом поднялась на ноги, все еще вытирая с лица остатки гадкой слизи и ругаясь, на чем свет стоит. Путь до арсенала за одной из последних оставшихся сфер занял бы у нее больше времени, чем переход своими силами; оставалось надеяться, что она сумеет отыскать след Теззерета, когда войдет в Слепую Вечность.