– И что, это все? – спросил Джейс, и ни Каллист, ни Лилиана не могли понять, сомневается ли он в словах друга или намекает на конец их взаимоотношений.

– Похоже на то, – тихо ответил Каллист. – Делай то, что должен, Джейс. Со мной все будет в порядке.

Джейс и Лилиана беседовали еще несколько часов, обсуждая миры, куда можно было бы отправиться. Время от времени она пыталась убедить его, что нужно остаться и дать отпор врагу, но он и слышать об этом не желал. В конце концов Лилиана встала и вышла из комнаты. Она сказала, что собирается отправить духов в апартаменты Джейса, чтобы те разузнали, безопасно ли забрать оттуда вещи, но на самом деле ей просто надоело спорить.

Видимо, нужно убедить его как-то иначе. Ну ничего. У нее еще есть время.

Только когда Лилиана действительно ушла, Джейс встал и поплелся в соседнюю комнату, куда Каллист удалился, чтобы не мешать их разговору. Маг замер в дверном проеме и несколько секунд смотрел на своего друга, который дремал, положив голову и руки на стол.

Джейс не стал выдавать Лилиане своего истинного замысла, иначе она принялась бы его отговаривать. Каллисту он тоже ничего не сказал, потому что тот совершенно точно отказался бы. И Джейсу приходилось признать, что у бойца были на то все основания.

Но Джейс не мог оставить его здесь. Он был внутри разума Каллиста и видел, как сильно его друг до сих пор переживает за него. И это чувство было взаимным. Джейс знал Теззерета, – гораздо лучше, чем Каллист, – и искренне полагал, что боец ошибается. Его не оставят в покое, даже если Джейс и Лилиана исчезнут на десятилетия.

Но выход был. Джейс обдумывал нечто подобное несколько лет, с тех пор, как Теззерет рассказал ему про свое «хранилище сознания», с тех пор, как он почувствовал разумы предателя и сегуна нэдзуми и осознал, что может ими манипулировать. И сейчас, когда он вновь прикоснулся к сознанию Каллиста, ощутил его вес, форму и суть, Джейс убедился в своей правоте.

Мироходец действительно не мог взять с собой в Слепую Вечность другого человека. А как насчет другого разума? Джейс знал, что это ему по силам. Он мог бы удерживать Каллиста внутри себя достаточно долго, чтобы успеть перейти в другой мир и там подыскать для него новое тело. Само собой, ему придется стереть разум другого человека, чтобы освободить место для Каллиста, но Джейс не сомневался, что он найдет того, кто этого заслуживает.

Каллист никогда не простит его; Джейс понимал это с самого начала. Но зато он будет жить. Джейс вернет свой долг – пускай и не так, как Каллисту бы того хотелось.

Глубоко вдохнув, Джейс погрузился в сознание друга. Снова он держал его разум в своих руках, осторожно поворачивал и рассматривал со всех сторон. А затем он совершил то, чего никогда раньше не пробовал – чего никто, насколько ему было известно, никогда раньше не пробовал. Он вобрал в себя чужой разум.

Он был Джейсом Белереном, магом разума и мироходцем. Он знал, что у него все получится.

Знал – ровно до того момента, пока разум Каллиста по-настоящему не проник в его собственный, и все не пошло наперекосяк.

Джейс думал, что сможет разграничить две личности, выделив тому себе, который был Каллистом, лишь крохотную часть того себя, который оставался Джейсом. Два разума должны были разделить одно тело, но отнюдь не поровну. Но когда они соприкоснулись, внутренняя защита Джейса лопнула, как мыльный пузырь при сильном ветре. Он никогда еще не испытывал подобного давления. Это была не атака и не попытка установить контакт. Это было нечто невообразимое – а то, что Джейс не мог вообразить, он не мог и облечь в слова заклинания.

Он уже переживал чужие впечатления, вспоминал сны, которых никогда не видел. Ему казалось, что он наблюдает комнату с двух разных точек, видит два лица и не может понять, какое из них действительно принадлежит ему. У него разыгралась мигрень, и вся его концентрация развеялась, как легкий дым.

В отчаянии он попытался прервать заклинание, отправить мысли Каллиста туда, где им полагалось находиться – но, даже будь у него на это силы, Джейс уже успел забыть, как это делается. Все его знания оказались погребены под лавиной чужого разума.

Тем не менее, он не сдавался. Полагаясь уже не на знания, а на инстинкты, он старался отделить мысли друга от своих мыслей, хотя уже перестал понимать, где чьи и кто есть кто.

Он пробовал снова и снова, до тех пор, пока то, что уже почти стало единым целым, снова не распалось на две части. Джейс, который раньше был Каллистом, и Каллист, который раньше был Джейсом, без сознания распластались рядом на тонком коврике в квартире, снятой на чужое имя.

Поток возвращающихся воспоминаний, возвращающейся жизни, постепенно ослабевал. Несмотря на теплую ночь, Джейса Белерена била крупная дрожь. Открыв глаза, он уже не в первый раз за сегодня обнаружил себя лежащим в переулке. Он вырвался из лабиринта прошлого. После стольких месяцев он наконец-то был самим собой, а не тем человеком, чьи мысли и воспоминания он похитил.

Руки и ноги Джейса были перепачканы помоями, в которые он упал, а зловоние проулка насквозь пропитало его одежду. Ему было все равно. Городской шум, чуть приглушенный, но не утихший даже после заката, проник в узкий проход за его спиной, но и этому он не придал значения.

Маг не мог сказать, как долго пролежал здесь. Ему казалось, что он пробудился после долгого сна, отягощенного лично им созданными кошмарами. Джейс поднялся на корточки и утер лицо рукавом, кое-как избавившись от слез на щеках.

Раз десять он пытался набрать воздуха в грудь, чтобы заговорить со своим погибшим другом, и не мог.

– Как? – наконец прошептал он. – Как можно попросить прощения за нечто подобное? «Ой, прости, что не справился с заклинанием. Я не хотел красть твой разум; я лишь собирался позаимствовать его на время, а потом запихнуть его куда-нибудь в другое место. Без обид?»

Джейс покачал головой и пару раз всхлипнул.

– Ты бы нашел нужные слова, Каллист. Ты бы высказал их мне в лицо, какими бы горькими они ни были. Я вел себя, как самоуверенный болван. Не сомневался, что знаю, как будет лучше для тебя, не сомневался, что у меня все получится. Великий Джейс Белерен никогда не ошибается, не правда ли?

Джейс медленно опустился на грязную землю.

– Знаешь, я ведь пришел в Фавариал, чтобы спасти тебя, – горько усмехнулся он. – Ну ладно, спасти «Джейса». И это твоя воля и твоя решимость привели меня сюда. Это ты сделал правильный выбор, а не я. Мы столько всего не успели уладить, Каллист. Даже если бы ты никогда не простил меня, я мог хотя бы попытаться загладить свою вину. Быть может, мы смогли бы снова стать друзьями, теперь, когда я понимаю, почему Лилиана вела себя именно так, почему она бросила «Джейса» ради…

И тут он вскочил, проклиная себя последними словами. Пока он распускает нюни в грязном переулке, с Лилианой может случиться нечто ужасное. Он вспомнил ее крик на лестнице, и ощутил внутри такой всплеск магии, о котором и мечтать не мог, пока считал себя Каллистом. Он резко направил поток волшебства себе под ноги, позволив ему вознести себя к небу. Невидимые крылья чистого телекинеза распахнулись за его спиной, задевая концами стены домов по обеим сторонам проулка, и прикосновение к камню отзывалось холодом в сознании мага. Он взмыл в воздух, и, описав дугу над соседними зданиями, резко свернул к квартире, которую его разум в теле Каллиста считал своим убежищем.

Это была Равника. Никто из прохожих даже не взглянул на человека, парящего в небе.

Впереди показалось открытое окно, разбитое и покореженное атакой Семнера. Джейс влетел внутрь. Его психические крылья растаяли, едва он коснулся ногами пола.

Лилиана сидела на полу, в изнеможении прислонившись спиной к опрокинутому столику. Она удивленно подняла на Джейса покрасневшие от усталости глаза, а затем встала и двинулась к нему неуверенными шагами, словно новорожденный олененок. Поначалу он испугался, что Лилиана ранена, но кровь на ее одежде принадлежала кому-то другому.