– А где Лилиана? – тихо спросил Джейс.

Каллист застонал, проклиная себя последними словами. Она была всего в паре шагов позади него, когда он покинули переулок. Но встреча с Джейсом настолько ошеломила его, что он даже не задумался, почему она не вошла за ним в дверь.

И как назло, в этот самый момент на лестнице внезапно раздался крик, испуганный и несомненно женский.

Месяцев злости и взаимных упреков словно и не было. Джейс и Каллист снова встали плечом к плечу. Один отточенным движением поднял меч, другой сосредоточился, готовый отвести глаза или выжечь разум любому, кто осмелится встать у них на пути. Никто из них понятия не имел, что могло вызвать у Лилианы такую реакцию, но, что бы это ни было, Каллист намеревался лично спустить за это с Семнера три шкуры.

Он первым добежал до входной двери – и вдруг, сложившись пополам, повалился обратно в комнату. Меч выскользнул из его пальцев. Каллист не успел заметить, что его ударило, но удар вышел весьма болезненным. Челюсть резко заболела, в голове загудело, и он едва мог различить окружающие предметы, не говоря уже о том, чтобы подняться на ноги. Кровавый ручеек потек по ковру, и Каллист понял, что это была его кровь.

За его спиной раздался топот, но Каллист не мог повернуться. Перед ним возникли две пары грязных, поношенных сапог, без сомнения принадлежавших кому-то из головорезов Семнера, но он не мог поднять голову. Он видел, как Джейс отступил на несколько шагов, готовый сотворить любое опустошительное заклинание из своего богатого арсенала. Из коридора за дверью до него донесся голос Лилианы – сначала чародейка прокричала его имя, а потом затянула один из своих темных напевов. Он обрадовался, что она еще жива, но повернуться все равно не смог.

Гул в голове продолжал нарастать, кровь застучала в висках, а свет в комнате потускнел и померк. Все вокруг стало нечетким и поплыло перед глазами, двигаясь то плавно, то рывками.

Обнажив клинки, люди Семнера наступали на Джейса.

Первый бандит упал и принялся истошно вопить, захлебываясь собственной кровью, не в силах вынести тех кошмаров, которые заклинание мага выжгло в его сознании.

Второй почти достал его, но Джейс успел выбросить вперед руку. Небесно-голубой угорь, извиваясь, вырвался из его ладони, пролетел по воздуху и обвился вокруг туловища и шеи нападавшего. Встопорщенные плавники глубоко вонзились в тело, а зубастая пасть вцепилась в лицо головореза, перемалывая кожу, кости, кровь и раздавленные глазные яблоки в липкое месиво, которое стало медленно стекать в глотку существа.

На какой-то миг, пока его сознание продолжало то угасать, то вспыхивать вновь, Каллисту даже показалось, что все обойдется.

Глаза Джейса расширились при виде новой опасности в коридоре, позади распростертого на полу тела Каллиста. Каллист заметил, как губы мага зашевелились; заметил, как на его лице отразилось сомнение, близкое к испугу. Джейс сделал шаг назад, отступая от того, что приближалось к нему.

Ставни на окне за его спиной влетели внутрь комнаты от удара сапог Семнера. Тонкие деревянные рейки не стали серьезным препятствием на пути гориллоподобного наемника, соскользнувшего с крыши. Он врезался в спину Джейса, и маг, охнув от боли, растянулся на полу.

Каллист изо всех сил попытался ползти, вцепившись пальцами в ворс ковра, но по-прежнему не мог заставить себя двигаться. Сзади раздался стук шагов. Он узнал лодыжки Лилианы и ее резкий вдох.

Джейс перекатился по полу и вскочил на ноги как раз в тот момент, когда кинжал Семнера покинул ножны. Жертвой первого выпада стал плащ Джейса. Лишь самый кончик кинжала прочертил кровавую линию у него на груди; он вскрикнул и побледнел, но не отступил.

И все-таки в хаосе сражения Джейс позволил боли от пореза отвлечь себя. Застав его врасплох, Семнер развернулся, отведя руку так, словно собирался нанести еще один удар. Тем временем второй кинжал скользнул из рукава в его левую ладонь. Совершенно неожиданно для жертвы последовал резкий и жестокий удар. Пройдя сквозь плоть и кости, безжалостное лезвие пронзило трепещущее сердце.

На бесконечно долгий миг в комнате воцарилась полнейшая тишина. А потом все вокруг озарила ослепительная вспышка голубого света, настолько яркого, что он казался почти белым. Вспышка зависла в воздухе между поверженным Каллистом и умирающим Джейсом. Несмотря на всю ее яркость, ни один из них не отбрасывал тени.

Каллист закричал. Это был не просто горестный плач или вскрик ярости, но ужасный первобытный вопль, на который обернулись и Лилиана, и Семнер. Он все не смолкал, хотя Каллист уже давно должен был исчерпать весь воздух в легких и сорвать голос.

Он больше не видел комнаты. Чужие образы, чувства, намерения и мечты хлынули в его разум, пока он не оказался на грани взрыва, пока окружающий мир не исчез окончательно. Как животное, ведомое одним лишь инстинктом, он поднялся с пола и бросился в распахнутую дверь, в порыве безумия позабыв и о слабости, и о ранах.

Как он не потерял равновесия на шатких ступенях, сколько раз сворачивал за угол, скольких прохожих оттолкнул, сколько ругательств услышал вслед – он ни за что не ответил бы на эти вопросы. Он бежал до тех пор, пока звуки Фавариала не затихли вдали, а стены очередного темного переулка не преградили ему путь.

Мысли все еще бешено кружились у него в голове, но в конце концов они начали выстраиваться в правильном порядке, занимать положенные им места, и он снова начал видеть, чувствовать и думать.

И вспоминать.

Джейс Белерен, давно похитивший разум человека, которого он называл другом, полгода проживший под именем Каллиста Роки, рухнул на колени посреди грязного переулка и горько зарыдал.

Тяжело дыша и, казалось, совершенно позабыв о вражде, Семнер и Лилиана несколько мгновений таращились в распахнутую дверь, хотя беглеца уже и след простыл. Когда, наконец, некромантка повернулась к Семнеру, в ее глазах плясало черное пламя мерцающих теней. Семнер вскинул бровь.

– Я бы не советовал, – произнес он, лениво вертя в пальцах окровавленный кинжал. – Сейчас ты ему уже ничем не поможешь. А что до меня, свой контракт я выполнил. У меня нет причин тебя убивать, если только ты сама меня не вынудишь, – как обычно, его похотливый взгляд скользил по телу Лилианы, словно жирный слизняк, – но это будет очень большая потеря.

Лилиана едва взглянула на него. Любое отвращение, которое она могла испытывать, заглушила растущая ярость. Семнер невольно поежился.

– Полагаю, – заговорил он снова, уже не столь уверенно, – мне все же следовало бы прирезать тебя за то, что ты сделала с моими ребятами. Но, если подумать, – бандит сделал паузу и огляделся, еще раз убедившись, что все его люди либо мертвы, либо валяются на полу без сознания, – это всего лишь означает, что мне не придется делить деньги. Я…

– Ты идиот! – Лилиана наконец взорвалась и обличающе ткнула пальцем в бандита и убийцу, словно тот был провинившимся ребенком. – Полудурок! Ты что, совсем умом тронулся?

– Я… чего?

– «Ее отпустите, его убейте»? – передразнила Лилиана приказ, отданный Семнером несколько дней назад. – Да что ты о себе возомнил?

– Я… чего? – повторил Семнер, считая, по-видимому, этот аргумент удачным.

– Тебе было приказано оставить в живых нас обоих! – чародейка шагнула к бандиту, и тот с удивлением понял, что пятится назад. – Ты чуть все не испортил!

– Эй, не учи меня, стерва! Я хорошо знаю, что за тип этот Рока. Он наемный убийца! Я не собирался оставлять его в живых, чтобы он потом пришел…, – его грубое лицо стало озаряться пониманием по мере того, как его мозг переваривал услышанное, хрипя и отдуваясь от непривычных усилий. – А откуда, черт тебя подери, ты узнала, что мне было приказано?

Лилиана лишь возвела глаза к небу, словно умоляя высшие силы даровать ей терпение.

– Да уж, ты и впрямь настолько туп…