Но как только она сосредоточилась, нечто черное возникло из стены и прошло сквозь ее тело. От его прикосновения увядала плоть и обугливалась сама душа. Упав на одно колено, Бэлтрис издала истошный вопль, от которого, как ей казалось, у нее вот-вот должна была пойти горлом кровь.

– И куда же это ты собралась? – раздался голос Лилианы. Она стояла там же, где до этого Джейс.

Бэлтрис заставила себя поднять голову. Языки пламени вырывались из ее глаз и сквозь пальцы сжатых кулаков.

– Предательница!

– Ты даже не представляешь себе, насколько ты права, – прошептала некромантка.

Бэлтрис ринулась вверх на огненных крыльях и потоках пламени. Лилиана, подхваченная руками тысяч фантомов, взмыла ей навстречу в облаке темнейшей магии.

***

Теззерет возник в Слепой Вечности. Цвета и вероятности струились вокруг его ног, сливаясь в текучие сновидения. Он опустился на одно колено посреди нереальной, сияющей от скрытой в ней силы субстанции в поисках следов своей добычи. Даже учитывая то, что время в этой пустоте то застывало на месте, то неслось вперед, Белерен не мог уйти далеко; след его Искры должен быть до сих пор виден, нужно только найти его.

А вот и он – дорожка из эфира, медленно тающая в пустоте, мерцающая лента жидкого огня.

Теззерет удивленно моргнул. Вопреки его ожиданиям, след вел не в безбрежность Слепой Вечности, а изгибался и поворачивал назад, совсем как если бы…

С криком, не слышным за ревом вечных ветров, Джейс Белерен бросился на Теззерета сзади, озаренный волшебным сиянием. Пелена света, отмечавшая границу мира, осталась далеко позади. Воля Джейса уносила их сквозь бескрайние невозможности, где даже направление и сила тяготения зависели лишь от желания. Они осыпали друг друга ударами, сопровождавшимися вспышками несфокусированной магии, которая в границах обычного мира могла бы принять форму заклинаний, но здесь оставалась лишь первобытной энергией, опаляющей тело, разум и душу. Они избивали друг друга так, как могут только злейшие враги. Исходящая от них злоба превращала окружающие потоки вероятности в острейшие клинки и ядовитые шипы, а они все лупили друг друга кулаками, локтями и коленями, как двое драчунов на площадке.

Там, где кровь и колдовская сущность вытекали из их ран, возникали невероятные формы жизни, существа, которых не было и не могло быть ни в одном нормальном мире, и тут же умирали, разорванные на части ветрами Слепой Вечности.

И вот, спустя время, которое не было временем, они остановились.

Вспыхнуло разноцветное сияние, и противники прорвались сквозь внешние границы другого мира, возникнув высоко в воздухе над тесно сомкнутыми кронами деревьев. Все еще размахивая кулаками и швыряясь теми слабыми заклинаниями, на которые им хватало концентрации, противники полетели к земле, продираясь сквозь десятки футов поросших мхом ветвей. Наконец они рухнули в мелкое болото и от столкновения разлетелись в разные стороны.

Оба с трудом встали, пытаясь отдышаться, отплевываясь от стоячей воды и стряхивая ее с себя. Джейс был с ног до головы покрыт царапинами и порезами, а его украденная одежда превратилась в лохмотья; прочное кожаное одеяние Теззерета защитило его чуть лучше, но большая часть его шевелюры сгорела, а кожа на левой руке покрылась волдырями от прикосновений магии телепата.

Джейс лихорадочно осматривался, пытаясь понять, где они очутились. Чуть дальше от нужного места, чем предполагалось, но – как он надеялся – не слишком далеко. Он сосредоточенно сузил глаза, и Теззерет выставил перед собой скрещенные руки, готовый отразить возможную атаку – но ее не последовало, а слабое свечение в глазах мага угасло, едва успев вспыхнуть.

Изобретатель усмехнулся, видя явную слабость врага. Обоим сильно досталось во время жесткого полета сквозь пустоту, и первый удар был за Джейсом, но даже слепец увидел бы сейчас, что Теззерет все еще куда сильнее своего противника. Джейс до сих пор был бледен, с черными синяками вокруг запавших глаз и красными пятнами ожогов на коже. Вся та мана, которую он сберег при бегстве из клетки, была потрачена во время нападения на Теззерета. Очевидно, что он держался из последних сил, а магия и вовсе покинула его.

– Как тебе это удалось, Белерен? – спросил Теззерет с нескрываемым любопытством. – Ты не должен был суметь и пальцем меня тронуть в Слепой Вечности.

Тяжело дыша, Джейс показал ему Сферу Бесконечности, которая превратилась в закопченный комок шлака.

– Я знал, что ты возьмешь эту штуковину, когда пойдешь за мной, ублюдок. Я настроился на нее, как только покинул мир – а значит, и на тебя.

Теззерета широко улыбнулся, став похожим на оскалившегося волка. Он покачал головой в притворном сожалении.

– Блестяще, Белерен, просто блестяще. Мне даже жаль, что ты вынудил меня…

Он так и не успел договорить, к чему же его вынудил Джейс, потому что в этот момент юный маг ударил изобретателя прямо в лицо – не заклинанием, не припрятанным оружием, а большим комком грязи, которую он зачерпнул со дна болота.

Рыча и отплевываясь сквозь зубы в попытках утереть тину с лица, Теззерет покачнулся. Он почувствовал приближающуюся атаку, услышал плеск шагов Джейса, и успел прочистить глаза буквально в последний момент, чтобы отразить смертельный удар. Эфирий заскрежетал об эфирий, механическая ладонь встретилась с остро отточенным мана-клинком. Под визг металла и яркие вспышки искр, градом сыпавшихся на землю, противники замерли лицом к лицу, не сводя друг с друга полных ненависти взглядов.

***

Одна из стен лаборатории исчезла, расплавившись до жидкого состояния от волны жара, намного более сильного, чем она могла выдержать. По краям зияющей дыры, как кости из открытой раны, торчали обломки арматуры и трубок, а все помещение наполнил едкий дым.

По ту сторону дыры, на решетчатом полу, который стонал и прогибался под их весом, огромный змей из живого пламени пытался задушить чернокрылого ангела, обвив противницу своими кольцами и обжигая ее при любом касании. Хотя ангел не мог взлететь, он яростно сопротивлялся, снова и снова вонзая зазубренные концы трезубца в змеиную шкуру. За каждым уколом следовал выброс пламени, которое еще сильнее опаляло его. У основания бьющегося змеиного хвоста метались три фантома, пытаясь погрузить свои смертоносные когти в пламя, которое обжигало даже их черные и мертвые души.

В центре зала, на ступенях широкой лестницы, ведущей на верхние уровни, скорчилась Лилиана, пристально вглядываясь в клубы дыма над головой. Лицо чародейки было покрыто сажей и пеплом, жилет, который она обычно носила поверх платья, обуглился, и она крепко прижимала к груди обожженную правую руку. Вокруг нее струилась и потрескивала темная энергия – жалкие остатки того, что некогда было непробиваемой защитной аурой некромантии. Сверху вниз на нее с довольной ухмылкой смотрела Бэлтрис, прикрытая плотным щитом из прозрачного застывшего пламени.

Лилиана была уверена, что силой она превосходит Бэлтрис, но пока что сражение складывалось не в ее пользу. Хотя Бэлтрис не могла сравниться с Теззеретом в способности управлять и повелевать машинами, составляющими огромный артефакт-цитадель, она все же неплохо изучила их. По ее желанию трубы перегревались, выбрасывая струи горячего пара или залпы металлических осколков, сдирающие кожу с противницы. Хуже того, ей было известно, по каким трубам течет насыщенный маной пар, который Теззерет использовал для восполнения собственных сил, и как можно воспользоваться ими с помощью простейшего заклинания. Лилиана, которая едва могла почерпнуть окружающую энергию прямо сквозь стены, слабела на глазах, в то время как ее противница, несмотря на раны, нанесенные мертвыми и немертвыми сущностями, оставалась все так же сильна.

Но Лилиана не собиралась сдаваться. Продолжая сквозь дым наблюдать за тем, как огненный щит Бэлтрис трещит и расступается, готовый выпустить в ее сторону очередное огненное копье, она шептала имена, складывая пальцы в замысловатые фигуры. Мыслями она обратилась к тому, что ей довелось увидеть в этом механическом кошмаре, который Бэлтрис и Теззерет называли своим домом.