Я напряжённо смотрел на мужчину, выскочившего из машины. Внутри остался ещё один — если мне не изменяет память, тот, у кого в кармане футляр со шприцем. Повезло так повезло…

Михаил, даром, что намного крупнее, чем многие в его возрасте, загородил собой детей. Я оглянулся — сзади никого. Конечно, мы ведь просто малолетки да пара подростков, один из которых щуплый, как ветка. Чего из-за нас напрягаться?

— Вы двое, — заговорил мужчина. Его лица толком не рассмотреть — он в капюшоне, да и натянул на себя что-то аж до глаз. — Отдайте близнецов и не пострадаете.

— Какого чёрта? — выругался Михаил. — Ну уж нет, ищи дураков в другом месте!

Краем глаза я приметил Алису; вызвала полицию, прятав руки прямо за моей спиной, умная девочка. А мама говорила, рано ей браслет…

Мужчина кинулся на Михаила без предупреждения. Признаю, я на месте этого парня бы замешкался, но он без раздумий выкрутил руку человека, которому лишь слегка уступал в мышечной массе. За что и получил коленом в живот. Ну не похититель, а какой-то акробат — вывернулся, вскочил и зарядил подростку по лицу.

Михаил, конечно, парень крупный, но преступность у этого мужика — явно деятельность профессиональная.

Я лихорадочно думал, как бы помочь, не оказавшись балластом. Но ситуация решила всё за меня — когда Михаила повалили на землю, стало как-то не до размышлений. Шикнув на детей, чтобы бежали куда подальше, а не стояли истуканами, я рванул вперёд и напал на похитителя со всей грацией человека, который в своей жизни почти не участвовал в настоящих драках: зарядил мужчине в глаз.

Вообще-то, весь боевой опыт в моей жизни приходится на сегодняшний день. Сегодняшний очень и очень долгий день, стоит заметить.

Повезло, что благодаря усилиям Михаила нож упал на землю; только на адреналине я сумел нырнуть вниз и подхватить его, уворачиваясь от удара чёртовой вытащенной не пойми откуда дубинкой.

Не хотел бы я, чтобы очередное путешествие по времени было запущено тем, что мне проломят череп.

Мужчина рванул к близнецам; благо, тем хватило ума отойти, но вот рвануть отсюда куда подальше они всё-таки не догадались. Как и Алиса — на кой чёрт вообще на это глазеть⁈

Михаил повалил похитителя на землю — благо, веса ему хватало. Кажется, поползновение на его брата и сестру так его разозлило, что он со всей дури дал преступнику по лицу, прежде чем сделать попытку его обездвижить, пока тот яростно сопротивлялся. Всё это прошло за какие-то секунды; но ещё быстрее случилось две вещи: сначала моя нога проехалась по асфальту, будто я стоял на чём-то скользком, и я стремительно полетел вниз. Почти сразу я услышал подозрительный громкий звук — чёртов настоящий выстрел, просвистевший у меня над головой.

Второй похититель, в конце концов, сидел в машине не для украшения — но до сих пор я не видел, чтобы у кого-то из них было огнестрельное оружие!

Вой сирен полицейской машины заставил преступника — не того, которого прижимал к земле Михаил, — выругаться и спешно отъехать; чёрный автомобиль набрал скорость так быстро, что совсем скоро исчез из виду.

Я привстал. Было больно, но осознание того, что я настолько невезучий, чтобы поскользнуться на ровном асфальте, было ещё больнее. Но когда я посмотрел вниз, я увидел у себя под ногами тонкую, быстро тающую корочку льда, остатки которой вели к…

Что может быть хуже, чем провести вечер в участке? По непонятной причине этого не сделать.

Михаил до сих пор недоумевал. Я, в общем-то, тоже: от нас будто бы хотели избавиться. Тут вооружённые преступники пытаются похитить младших школьников средь бела дня, а нас выгнали, приняв скудное письменное заявление — и то очевидно, что оно уже оказалось в мусорке. Нас сразу же выгнали из участка; едва отойдя от произошедшего, мы очутились в ближайшей забегаловке.

В какой-то момент нос Михаила начал кровоточить, и я вызвался сходить в аптеку за ватой и перекисью; теперь же мы сидели в помещении, пропахшем картошкой фри, пока наклонившийся вперед парень осторожно вытирал кровь.

— Тебе нужно зеркало. Сходи в туалет, а я тут посижу, — предложил я.

И Михаил пошёл. Тогда-то я наконец позволил себе выдохнуть, убедиться, что рядом никто не сидит, и сердито глянуть на Алису, чтобы ближайшие пять минут её рот был занят дешёвым молочным коктейлем, а не болтовнёй.

Затем я подвинулся к близнецам и пытливо уставился на Серёжу — легко сказать, кто из этих двоих слабое звено.

— Ну так… Никто не хочет ни о чём поговорить? — начал я. — Например, о льде посреди лета?

Близнецы глянули на меня, затем друг на друга и снова на меня — и всё это с выражениями настоящего ужаса на лице. Анна осторожно посмотрела на Алису; моя собственная сестра притворялась, что её здесь нет, хотя, без сомнений, подслушивала.

Чувствую, вернёмся домой — она из меня всю душу вытрясет.

И тут нижняя губа Серёжи затряслась.

— Ты сдашь нас на опыты? — полушёпотом спросил он.

Если подумать, на того, кто собирается куда-то их сдавать, в этой ситуации похож определённо не я!

— С чего бы мне? Вовсе нет, — честно сказал я. — Но ведь это был кто-то из вас, верно? Тогда, со льдом?

Анна застенчиво кивнула, подтверждая и без того очевидный факт. Теперь единственный вопрос без ответа: почему эжти малолетние эсперы не использовали свои фокусы последние четыре или пять раз?

— Не говори Мише, — попросила девочка. — Наша тётя… Она нам запретила кому-то показывать. Если Миша увидит, он нас больше любить не будет. А мы его очень любим, понимаешь, дядя?

Я сглотнул крутившееся на языке «Да какой же я дядя?» и кивнул. Я был прав, когда предположил, что старший брат близнецов ничего знать не знает — уж слишком всё было незаметно, и лёд растаял за секунды. Даже мокрых пятен за собой не оставил.

Даже о тёте, раздающей такие советы, ничего предполагать не буду. Надавила, конечно, на их больное место, но я эту женщину в глаза не видел — может, она за них просто боится. И ясно, почему — просто так охотиться на семилеток никто не станет, да семья у них явно самая обычная. А вот сверхсилы — очень даже повод прибрать детей к рукам. Особенно сейчас, когда эсперы ещё не встречаются так часто, как через каких-то пять-восемь лет.

Только дети-эсперы — настоящая бомба замедленного действия. У ребёнка есть невероятная сила. Что будет, если на него надавить? Если он будет психически нестабильным? Ещё пара лет, и процент преступлений, совершённых детьми младше четырнадцати, резко подскочит. Всё потому что способности эспера не зависят от поколения, к которому ты принадлежишь — они могут появиться хоть у младенца, хоть у старика.

И это самый обычный факт, который можно узнать, если просто периодически смотреть новости.

Ну, через несколько лет.

Что ж, по крайней мере, альбиносы-близнецы пока не похожи на потенциальных серийных убийц или террористов. Наверное.

— Не хотите, чтобы ваш брат знал — я ничего говорить не буду, — пообещал я. Убедительно, насколько может побитый одним днём человек, у которого до сих пор звёздочки в глазах пляшут. — Только Миша вам не посторонний: мне, значит, можно говорить, а ему нет? Знаете, уж он-то вас из-за такой мелочи не разлюбит. Видели, как того мужика мутузил? Он за вас и в огонь, и в воду.

Близнецы снова переглянулись. В их глазах был явный страх вперемешку с сомнением. Похоже, каким-то образом в них крепко засела мысль, что человек, который заботится о них чуть ли не больше, чем я об Алисе, может их возненавидеть. Мне-то до этого не должно быть никакого дела, но есть что-то, что возбуждает интерес к загадке: что такого в этих детишках, что на них кто-то нацелился. И, наконец, насколько сильны они могут быть, если используют свои способности в полной мере?

А ответ на второй вопрос может быть и ответом на первый.

От того всем было бы лучше, если бы эти двое не держали всё в себе чтобы однажды взорваться: хорошо, если немного ледяной корочки это предел, но кто вообще знает, чего они могут наворотить? Да и Михаилу лучше иметь представление о том, почему его брата и сестру пытались похитить. Тут уж не говоря о том, что расследовать это никто не собирается — а это значит, что кроме Михаила безопасностью его семьи озаботиться вообще некому.