— Софка, как ты могла! — прокричал Василий Долгоруков, обвиняюще указывая на сестру. За ним в комнату влетела Альбицци — метнулась прямо ко мне, обняла за шею и погладила по голове. Почему-то… я почувствовал себя униженным.

— А я что! Тебе творить всякую чепуху можно, а мне заниматься своими делами нет? Я же тебе говорила, что всяки супер-штучки существуют, и я докажу…

— Да плевать мне на твои глупости! — Василий очень не по-княжески показал Софии язык. Зате он указал на меня рукой. — Софка, этот — мой! Я тебе говорил, покау тебя опилк в голове, к инженерному классу даже не приближайся! Хочешь Ваньку переманить, да? Он умный малый, в твою чушь верить не будет — и вообще, так хитрить, чтобы обработать мою семью…

— Эй, я твоя семья! — закричала София. — Да сдались мне твои придурки! И сам ты придурошный, чем ты вообще заслужил свой статус? Я подошла бы на твоё место гораздо лучше!

…как это превратилось в семейную драму? Неужели у Долгоруковых семейное ести себя так? Вот тебе и будущее имперского дворянства… Сваливать что ли из этой академии? Или из страны заодно?

И это что получается, София рассказала ему всё в таких подробностях, что даже имя моё назвала? С таким человеком в разведку не пойдёшь.

— Я его забираю, — припечатал Василий. Его можно понять… Можно было бы, если бы не то, что он и сам был каким-то психованным.

Лилия подтолкнула меня к двери, помахав Морозову рукой. Он, дурья башка, аж разомлел, не принося совершенно никакой пользы.

— А ты не водись с ней, — обратился ко мне Долгоруков. — Она же совсем того! Мозги всем прожужжала со своими тайными заговорами, мутантами и сверхлюдьми! Папа думал, с возрастом пройдёт, а оно не прошло…

— Дурь твоя с возрастом не прошла! — не оставила это без ответа София.

Странно признавать, что в этом споре права оказалась именно она.

Единственный способ вести себя так, чтобы Василий Долгоруков ничего не заподозрил — это кивать, кивать и кивать, когда он несёт всякую чепуху про то, как инженерный класс «должен смастерить какое-нибудь крутое шоу к дню академии» или вроде того. Будто это вообще наша работа. Лучшее учебное заведение в империи, перед кем мы выделываемся?

Но дело и не в этом. Мне на все эти мероприятия, которые я наверняка прогуливал в свои настоящие юношеские годы (уже и не припомню) плевать с высокой колокольни. А вот эспер, который может и убить парочку оставшихся в женском общежитии идиотов, очень даже меня беспокоит. София… да и чёрт с ней, а вот Мишке, дурному, рано еще на тот свет. Я бы предпочёл как-нибудь без похорон в ближайшее время. Да и сам этот эспер… Может, сделать, как с близнецами? Внушать что-то подросткам наверняка сложнее, да и не имею я особого опыта в таких вещах. То, что Морозов в меня вцепился — чудо, не иначе. Просто характер у него, как у щенка. В этот неизвестный? Если он в своей худшей подростковой фазе… Ну, хорошо, что я в молодом теле, а? Легче пойдёт на контакт и пудрить кому-то мозги. Внушу ему, что я замечательный добрейшей души человек, который хочет ему помочь, а там, может, и получу от нового эспера какую-то пользу.

…иногда мне кажется, что я звучу как какой-то маньяк.

Я отсидел до конца занятий под зорким взглядом Распутина. Пугает он меня, чертовски пугает. Какая-то… аура, что ли, недобрая. Или как это называется? Но только заметишь на себе его взгляд, и сразу появляется какое-то тревожное липкое чувство, аж хочется помыться.

Можно подумать, это как с Ритой Гейман — она у меня тоже ничего хорошего не вызывала. Но это что-то другое, словно не использованная на мне способность, а плохое предчувствие. Будто бы Распутин просто неприятный человек; и ведь он не сделал ничего плохого, чтобы мне так казалось.

Но если бы он только перестал пялиться на меня, как стервятник, чтоб его!

Стоило мне только выскочить на улицу, как Распутин бросился за мной. Казалось, будто Долгоруков звал его, но тоого куда больше интересовала охота на меня. Что с ним не так? Подозрительно, очень подозрительно…

Рука Анатолия вцепилась в моё плечо так крепко, что казалось, будто эти тонкое пальцы могли бы меня проткнуть. Пришлось остановиться, сталкиваясь с неизбежным, повернуться к старшекурснику и сделать лицо, прямо как у Алисы, когда она пытается выглядеть невинной, после того как нашкодит.

— Что-то не так?

Распутин опасно улыбнулся, обнажая зубы. Жуть! Как будто глотку мне вскрыть хочет.

— Не бойся, Ваня, у тебя нет проблем. Василий постоянно тебя нахваливает: новичок такой ответственный, новичок так старается… Ты ведь собираешься оправдать его веру в тебя, не так ли? — спросил он, странным образом растягивая слова. Как там говорят, улыбайся, и люди к тебе потянутся? Анатолию стоит надеть маску на лицо и никогда её не снимать.

— Конечно, — выдавил я и вяло поднял кулак. — Выложусь на все сто.

— Это замечательно, — кивнул Распутин. — Что на счёт Софии Павловны, она тебя не доставала? Такая странная девочка, семья уже и не знет, что с ней делать… Если ты видел что-то странное, только скажи, и с ней поворят.

Это он мне предлагает на неё наябедничать? Не академия, а дворянский детский сад какой-то. Но чего на самом деле хочет добиться Анатолий?

— Ну, как я могу говорить что-то про княжну… — взмахнул руками я, изображая нежелание связываться с дворянами. На самом деле, тут и изображать-то нечего, но лучше бы мне хорошенько скрыть, что нам с Софией (чёрт бы побрал эту глупую девчонку!) действительно есть что скрывать.

— Да ладно, Ваня, все всё понимают, — вроде как, утешающе, заявил Анатолий. Моя сестра бы расплакалась от ужаса. — Всё, чего хочет Василий — это чтобы члены инженерного класса могли спокойно работать и учиться. София же так просто не отстанет, она может и проблемы принести. Если скажешь, сделала ли она что-нибудь странное, сейчас, Василию будет гораздо проще. Он выглядит так, будто для него всё это глупости, но ведь он очень заботится о классе. И он точно не хочет, чтобы однажды его милая маленькая сестренка попала в беду.

Что ж, по крайней мере, на его фоне я чертова ромашка, а не маньяк. И ведь заговорил бы мне зубы, если бы я с самого начала не был настроен на поиск угрозы. А Распутин, это чертяка, угроза мирового масштаба. Пока его «товарищ по играм с пелёнок » не верит ни в какие сверхъестественные штучки, Анатолий выискивает их, как какой-то охотничий пёс, истекающий слюной. Очевидно, он очень заинтересован; наверное, его злит, что из-за Василия Павловича он не может примазаться к Софии, которая принесла бы ему куда больше пользы.

Только на кого он работает? Что ему это даёт? Нет, это не праздное любопытство, как у княжны — жадный блеск в глазах выдаёт Распутина с потрохами.

Я улыбнулся в ответ. На первый взгляд весело, даже сияюще в свете голографической информационной доски, возле которой мы остановились, но где-то внутри меня было почти такое же гнусное желание поиздеваться, как у самого Распутина.

— Ну в какую же беду может попасть княжна? Я думаю, она просто смотрит много фильмов и играет во все эти новые видеоигры — они все такие яркие и красочные, разве не хочется найти в жизни что-то похожее на них? Моя сестрёнка тоже так делает. Она намного младше, но разве не у всех девочек богатое воображение? — я задумчиво промычал. — Думаю, когда София Павловна втянется в учёбу и запишется в дополнительный класс, это пройдёт. В любом случае, Василий Павлович был так зол, что запретил мне общаться с княжной и даже смотреть в её сторону. Если они не ладят… Ну, если я что-то увижу, конечно же, я поговорю с Василием Павловичем.

— Нет нужды тревожить Василия. Я ведь всегда доступен, верно? Отвлекать княжича от его дел было бы невежливо.

— Разве Василий Павлович не сказал, что мы можем оьратиться к нему с чем угодно? Лучший глава класса, которого только можно пожелать — ты видел, как он помогал Якову с этой его игрой? Действительно, такой внимательный человек. К тому же, когда дело касается его семьи, конечно, я поговорю с ним! — радостно заявил я, наблюдая, как Распутин скривился. Будто лимон проглотил. Поделом тебе, попробуй чужой напускной доброты. — Да и не будет ничего такого. Все эти суперсилы… это же для детей! Ну кто в такое поверит?