- Конечно же, нет! – улыбнулась я. – Продолжайте, пожалуйста…

- Так вот. Она умоляла принять её на работу.

- И кем же? – хмыкнул атартец.

- Так, никем особенным, - как-то уклончиво ответил Анфитис. – Кухаркой…

- Кухаркой? – удивилась я.

- Да. Поначалу… - было заметно, что Его Величество нервничает, а потому что-то недоговаривает. – Но потом, день за днём, эта женщина начала проявлять себя таланливой поварихой. Сначала робко, потом в открытую, она начала подсказывать даже самому главному повару, что нужно добавить в блюдо, чтобы улучшить его вкус или подчеркнуть наличие того или иного ингредиента. И никто не заметил, как она стала главной конкуренткой того, кому, как казалось поначалу, она помогала.

- И что же было дальше? – нахмурился мэтр Конрад, чуя неладное.

- Признаться, - король опять вспотел и вновь протёр лоб носовым платком, - тогда я совершил большую глупость. Она… обманула меня, и… В общем, я отдал ей эту должность – место главного повара, вот тогда-то она и показала своё истинное лицо.

- И… каким же оно было? – я почувствовала, что мои руки сами по себе сжимаются в кулаки.

- Ужасным! – воскликнул Анфитис. – Вернее, ужасным было не её лицо, а то, что она сделала! Магия… Эта женщина пыталась быть настолько лучше других в кулинарном искусстве, что начала откровенно злоупотреблять магией! Конечно же, королевские повара всегда использовали её для приготовления блюд, но эта женщина использовала заклинание многократного умножения, недопустимого ни в одном деле… Своими действиями она нарушила весь магический порядок, буквально опустошив дворец за несколько дней, лишив его всяческой магической помощи и защиты. А все последующие повара только усугубляли этот процесс…

- А что с ней потом стало – с этой женщиной? – я очень хотела показаться просто любопытной, а не заинтересованной в ответе на этот вопрос, хотя он и был мне весьма важен.

- О, она сбежала, как только поняла, что натворила! – с сожалением выдал Анфитис Третий.

- И Вы не пробовали её отыскать? – удивилась я.

- Зачем? – пожал плечами Его Величество. – Я не злопамятен, и хотя она наделала здесь столько дел, что до сих пор лучшие маги разобраться не могут, я бы не смог наказать её должным образом. А потому, друзья мои, настоятельно рекомендую не использовать магию без особого на то случая. Мне понравились ваши сегодняшние представления, но давайте на этом и остановимся. А сейчас и правда уже слишком поздно. Да и мятный чай даёт о себе знать. Давайте расстанемся на этой замечательной ноте…

Мы с атартцем мгновенно оказались на ногах, чтобы откланяться. В этот раз я намеренно пропустила атартца вперёд, и он вышел, ничего не подозревая об этом.

- Спасибо за чудесный чай, мэти Мирабэлла! – улыбнулся Анфитис Третий, зевая.

- Ваше Величество, - я слегка замялась, и всё же продолжила. – Скажите, как звали ту женщину, что сломала всю магию в Вашем дворце? Если Вы, конечно же, помните…

- Мэти Стефания, - со вздохом ответил король. - Как я могу такое забыть?

Я благодарно улыбнулась ему, и, попрощавшись, вышла вслед за мэтром Конрадом. Благо, его уже не было ни у стойки Марвэка, ни в коридоре за пределами приёмной. Мне нужно хорошенько всё обдумать – вот уж не ожидала услышать из уст короля именно эту историю! Как, оказывается, тесен мир…

- Ты только и можешь, что портить мне жизнь! – зачем-то сказала я в слух, в бессилии вонзив ногти в ладони. – Мало того, что ты бросила меня там, совершенно одну, так теперь ещё и это… Невозможность полноценно использовать магию в приготовлении блюд! Ну, спасибо, удружила… мама!

Так, в раздумьях, дойдя до своих покоев, я услышала подозрительный звук, доносящийся из комнаты, и сразу же напряглась. Неужто атартец решил каким-то образом отомстить мне за всё, что произошло с нами днём? Если так, то ни сил, ни желания у меня сопротивляться уже не было. Будь что будет. Но скорее всего это походило на разгулявшуюся паранойю. Но войдя в комнату, я сразу же расслабилась. Этот звук – звук тоненького сопения, издавала спящая, развалившаяся поперёк кровати Матильда – должно быть, мой фамильяр настолько устал за день, что вырубился без задних лап. И я ей сейчас просто завидовала. Не раздеваясь, прямо в одежде, я улеглась рядом. Было неудобно подстраиваться под причудливо выгнувшуюся во сне кошку, но будить рыжую бестию не хотелось. Да и опасным это было занятием – а ну как со сна той чего померещится. Мне же хотелось просто тишины и покоя. Поздний вечер и так растравил душу, прошлое, о котором я всё время старалась забыть, казалось, настигало меня, наступая на пятки и давя на больное. Да, я не была повинна в том, что произошло. И всё же отчего-то испытывала вину и стыд, как будто это я несла ответственность за то, что эта женщина – моя мать… Глаза закрылись сами собой, но вместо спасительного, расслабляющего покоя, в мысли хлынули картинки из прошлого.

Высокий, исчерченный следами от ножа, как морщинами, стол, был усыпан различной кондитерской посыпкой – звёздочками, горошинами, цветочками. Я ещё не доставала даже до его края, а потому под ногами у меня высилась крепкая деревянная скамейка – я использовала её как подставку, чтобы смастерить первое в своей жизни настоящее желейное пирожное. Да! Я была ещё очень мала, но уже во всём старалась походить на свою мать – лучшую повариху во всей Исхине. Вот только на это ей было абсолютно плевать, ибо единственный человек, который действительно интересовал Стефанию О,Трейн была она сама.

Однако в то время этого я ещё совсем не понимала. Мама была для меня всем – самым близким человеком, самой красивой женщиной на земле и той, что умела готовить самые шикарные блюда на свете. Ни о её моральных качествах, ни о том, что в действительности представляла из себя эта женщина, я даже не задумывалась. Ведь для любого ребёнка его мать априори была настоящей святой – и я, увы, исключением не являлась. Она была красавицей каких мало, но это было всем, в чём я не ошиблась. Вот только от её красоты мне было мало прока.

Она буквально вбежала в двери кухни – взволнованная, запыхавшаяся так, что её грудь в глубоком корсете нервно подрагивала, а крупные рыжие кудри пружинками взмывали вверх.

- Мама! Посмотри! – воскликнула я, протягивая ей свой «шедевр», но та лишь растерянно взглянула на меня и, одарив пирожное мимолётным взором, тут же отвернулась, продолжая вести себя очень странно.

Нет, я ожидала совсем другой реакции! И мне было крайне обидно, что моя дорогая мамочка даже не похвалила меня за всю проделанную и весьма нелёгкую работу!

- Мама! – вновь позвала я. – Ты что, даже не попробуешь?

- Мира! – ответила она на столь же повышенных тонах. – Поверь, мне сейчас не до этого!

- Попробуй! – я не желала уступать и даже притопнула ножкой. – Мама! Хотя бы кусочек!

Несколько мгновений она смотрела на меня, откровенно злясь. Её зелёные глаза наполнялись гневом, в точности как мои собственные – отражение её глаз, только детских, но таких же настырных.

- Мира…

- Ешь!

В следующий миг она ударила ладонью по блюдцу, на котором я держала пирожное. Я и ахнуть не успела, как они полетели в разные стороны – пирожное, проскользнув, отправилось под стол, а блюдце с грохотом разбилось на много мелких осколков.

Мама, поняв, что натворила, зажала рот ладонями, а я, вскрикнув, бросилась спасать свой первый достойный кулинарный опыт под стол. Но едва я оказалась под ним, как на кухню ворвался какой-то мужчина в плаще – я видела только тяжёлые грязные сапоги и край его кожаного потрёпанного плаща, а после услышала хриплый незнакомый голос.

- Вот ты где! Хотела от меня спрятаться?!

Мама, быстро схватив стул и как бы задвинув меня им, чтобы я не могла выбраться, тут же развернулась к незнакомцу.

- Ну что ты, Родриго! Я просто пришла попить воды… - начала оправдываться она, но мужчина тут же перебил её.