Я не удержалась и снова фыркнула. Странный разговор, но любопытный.

– Я тебе сейчас украду, – сверкнул глазами Генри, напоминая о своей профессии. А ведь похищение людей – преступление против живых. Тритон впечатлялся и побледнел.

– Да не делал я этого никогда! – воскликнул Энтони, примирительно подняв руки. – Неужели уже и попугать нельзя?

Некромант тоже фыркнул.

– Так вот, миледи Защитница, – снова обратился ко мне оборотень. – Пока что можете, бросьте его, – искренне посоветовал тритон. Его лицо стало неожиданно серьёзным. – У этого некроманта такие кладбища в шкафу, что вам и не снилось.

Генри ничего не говорил, но его взглядом можно убивать. Энтони хмуро кивнул нам и скрылся под водой.

Забавно. И почему все мне что-нибудь советуют, хотя даже толком меня не знают?

Слова тритона несколько раз прокручивались в моей голове, но я никак не могла понять, что с ними делать. Мысли вились вокруг учителя, который сейчас с недовольством смотрел на воду, словно Энтони мог почувствовать его негодование. А что имел в виду оборотень, говоря о «кладбищах в шкафу»? Да и сам Генри как-то признался мне, что в его прошлом есть тёмные истории. Но у кого их нет?

И если честно, я далеко не из праздного любопытства сейчас ужасно хочу засыпать Элтона вопросами. Я же вижу, что его что-то гнетёт. Только Генри готов мне открыться, только нам вместе так легко и хорошо, он сразу отстраняется. Либо радуется, когда что-то заставляет нас отстраниться. Вернее, не радуется, а облегчённо вздыхает.

Вам тоже кажется странным? Нет? Пфе. Ну и ладно.

Я повернулась к учителю.

– Все оборотни такие чудоковатые?

– Нет, этот особенный, – пробормотал Элтон, запуская руку в волосы. После мельком посмотрел на меня, оценил горящие во взгляде вопросы и обречённо вздохнул. – Спрашивай.

– А что за «кладбища в шкафу»?

Судя по всему, этого вопроса он и опасался. Его вид стал совсем кислым, что означало – мне ничего не скажут.

Стоит ли проявить упорство? Или это не тот случай?

– Виви, тебя это никак не коснётся, честное слово, – мягко сказал Генри, разворачиваясь в сторону кают.

– Опять ты увиливаешь, – обиженно пробормотала я.

Мой тон подействовал. Генри резко повернулся обратно ко мне. В его взгляде застыла мука, словно его собственное прошлое доставляло ему много страданий и сейчас. Да-да, именно прошлое. Учитель будто одновременно мечтает рассказать мне всё, но и не хочет, чтобы я знала. Второе победило.

– Честно, я не могу тебе признаться! – простонал он. – И не спрашивай меня о моём прошлом, прошу. Не сейчас.

Я покачала головой, не сумев скрыть своего разочарования.

– Скажи тогда вот что – как много я о тебе знаю?

Генри понял, что вопрос этот с подвохом, и правильным будет ответ не тот, который мне бы хотелось услышать. Не тот, который мужчина хотел бы дать. Если он подтвердит мои мысли, то только больше расстроит меня.

Некромант хмуро ответил:

– Ты знаешь лишь то, что я некромант и твой учитель. Пойми, большего пока знать не обязательно.

– Ну почему? Почему ты так сторонишься разговоров о себе? Ты говоришь только о своей практике некроманта, но до этого ты тоже был кем-то… – Столкнувшись с его охладившимся взглядом, я поняла: сегодня ничего хорошего не добьюсь. Генри захлопнулся как устрица.

Я поджала губы и, повернувшись к носу корабля, буркнула:

– Спокойной ночи.

– И тебе, – откликнулся Генри.

Его шагов я не слышала, но знала, что он ушёл к себе.

И, если честно, слова Генри задели меня сильнее, чем я думала. Знаю только то, что он некромант и мой учитель? Это даже меньше, чем мне казалось до этого. Он может сколько угодно говорить, что меня это не касается, но я не слепая. Я вижу, что частенько его тайны давят на него, готовые слететь с языка. Иногда Генри обрывал сам себя. Открывал рот, чтобы что-то сказать, но лишь качал головой.

Сильнее подул холодный ветер, теребя мою косу. А я вспомнила, как мы с Генри в первый раз поцеловались. Тогда его пальцы тоже зарылись в мои волосы.

Но ведь и в том воспоминании была загадка.

Моя история слишком чёрная, Виви. Боюсь, ты меня возненавидишь.

Я растерянно скользила взглядом по мутным водам реки, ничего не видя. Почему Генри так решил? Какие мои слова или поступки заставили его прийти к таким выводам? Может, его не поняли другие, но то, что он не доверяет мне, меня несколько укололо. Ладно, это ранило. Мы живём и работаем с ним бок о бок уже больше, чем полгода.

Я уныло поплелась в каюту. Надеюсь, когда-нибудь наступит день, когда Генри Элтон расскажет мне о своих тайнах.

Saw all of the saints

Lock up the gates

I could not enter

Walked into the flames

Called out your name

But there was no answer

And now I know my heart is a ghost town

Трек Adam Lambert – Ghost Town

Я взмахивала и взмахивала крыльями, отдаляясь от земли. От адреналина и усталости в ушах стучали молоточки. Мой взгляд был обращён к облакам. Я уже давно заметила, что легче лететь туда, куда смотришь. А сейчас мне больше всего хотелось просто взлететь как можно выше. Говорят, только самые сильные и выносливые химмель поднимались так высоко. Но они ещё сказали, что там, в небе гораздо тяжелее дышать.

А я уже задыхалась.

Наконец, когда я поняла, что буксую на месте и не могу пролететь выше, сложила крылья за спиной.

На миг весь мир замер.

Я откинулась назад, словно всего лишь падала на кровать, однако я перевернулась на сто восемьдесят градусов. Ноги оказались над головой, меня завертело из стороны в сторону. Но почему-то уже не так страшно.

Через пару секунд я слегка приоткрыла крылья, пытаясь нащупать ими потоки холодного воздуха, словно это были канаты, за которые я могла уцепиться. Пока получалось плохо.

Я немного повертелась, отмечая, что до земли уже совсем недалеко.

В последний момент поймала восходящий поток и раскрыла крылья, плавно скользя вниз и вперёд практически в пяти метрах от земли. Скорость была такой, что слезились глаза. Но я впервые так красиво смогла выровнять полёт после подобного стремительного спуска!

Чувствуя небывалый прилив сил, забылась и на полной скорости устремилась к земле.

А приземляться надо медленно, если что…

Ауч!

Кувырком прокатилась по сугробу, рыбкой зарываясь в снег.

Когда остановилась, ещё недолго лежала и смотрела на затянутое серо-голубыми облаками небо. Сейчас утро, но солнце ещё только-только встаёт. А глупая улыбка растянулась на лице.

***

– Ты летала так высоко, что даже я тебя видел, – сказал мне вместо приветствия Генри. – Казалась такой мелкой, как птичка. Однако… ты же падала!

Я, стоя на пороге, снимала свой плащ, который предварительно отряхнула от снега. Мельком глянула на учителя и поняла, что он сейчас не на шутку встревожен.

– Я специально. Чтобы научиться.

Он покачал головой, недовольно скрестив руки на груди. На нём была новая рубашка, которая всё равно натягивалась, когда он двигался. В свои старые вещи Генри уже не влезал. Само собой, это его огорчило, зато мы в первый же день съездили в Луговичок и купили всё необходимое, попутно зайдя в кафешку.

– Ты же понимаешь, что все эти твои штуки очень рискованны?

– Конечно, – вздохнула я. – Но как мне иначе научиться?

– Маленьких химмель обучают родители и явно не позволяют творить такого в воздухе. Они учатся годами, а ты решила освоить искусство полётов всего за несколько месяцев. Ты же по прямой траектории далеко не летаешь.

Я пожала плечами и пробормотала что-то нечленораздельное.

– Кстати! Учиться-то сегодня будем?

Генри недовольно посопел, но кивком головы позвал меня за собой.

На столе, за которым обычно сидела я, уже лежала моя тетрадка и перо. Мило. Я взглянула что-то сосредоточенно ищущего Генри, присаживаясь на свой стул.