* * *

Пять военных кораблей уцелели. Шесть пошли ко дну из-за неподготовленности и неосведомлённости армии и учёных. Кто же мог знать, что эльфы в состоянии заманить в гавань чудовище вообще из другого моря?

Сами эльфы знали, что они так могут. В каменной крепости, расположившейся между скалами на мысу, омываемом ледяным морем, волны которого сегодня пуще прежнего сокрушали тёмные каменистые породы. Шум рычащего прибоя и его освежающий солёный аромат ощущался даже внутри крепости, не обходя стороной и внутренний зал, в котором проходил совет лордов и военных, на котором также присутствовал и Феанфил. В моменте, пока он, прикрыв глаза, наслаждался ароматами соли, морской влаги и свежего воздуха, вспоминая её лицо. Изысканные черты лица, чувственные губы, большие глаза цвета ледяных глубин океана, белоснежная кожа и чёрные, точно остывшие угли, волосы, игриво вьющиеся по всей роскошной длине. Даже её аккуратные тёмные брови маняще сдвигались на переносицу в порыве солдатской злости, подчёркивая остроту и смелость её проницательного взгляда. Феанфилу она казалась идеальной, самой совершенной и притягательной. Девушка с вражеской стороны заняла все его мысли, её образ заполнил его разум. Неужели это самая настоящая одержимость? Эльф мечтательно вздохнул, из-за чего получил по затылку от старшего брата, Эрвила Лоцелура.

— Идиот! — возмутился тот поведением своего младшего, витающего в облаках, брата. — Ты всё испортил!

— Простите, пожалуйста, — стыдливо улыбаясь, отозвался Феанфил, немного склонив голову перед королём, их с Эрвилом отцом, Оренином из рода Андрагонов. Эльф с волосами цвета золотистого жемчуга, собранными в длинную густую косу, и глазами, подобными двум голубым полупрозрачным топазам, грозно сверлил юношу взглядом. Строгое, типично эльфийское лицо с острыми скулами, тонкими носом и губами, скривилось в отвращении.

— Что ты сделал с драконом? — голос короля звучал как раскат грома в каменном мрачном зале, в котором явно нечасто проводились подобные собрания, ибо выглядело всё покинутым, осиротевшим и затхлым. Поеденные временем гербы, сколотые углы, потрескавшиеся полы и витающая в воздухе, точно живая, пыль — замок-призрак, не меньше. — Ничего, мой король, — покорно отвечал Феанфил, легко улыбаясь, желая хоть как-то смягчить разгневанного отца-короля. — Я просто на время отправил его в другое место. Я не стал бы убивать его!

Губа Оренина нервно дёрнулась. Эльфийского короля раздражала доброта души его младшего бастарда. Видя в Феанфиле отвратительные королю кротость и беззлобность, Оренин искренне недоумевал и даже сомневался, что мальчишка действительно его кровный сын. Доказательством их подлинного родства был тот факт, что Оренир держал в плену их с Эрвилом мать, и никто, кроме него, не имел права даже касаться ее. В иной ситуации, король из рода Андрагонов избавился бы от мелкой сошки, но Феанфил был ему очень полезен, а в покладистом характере всё же находилось больше преимуществ, чем изъянов.

— Ваше величество, — начал Эрвил, — такого впредь больше не повторится. Это был первый и последний раз. Губа короля снова дрогнула, а брови сердито нахмурились. Его молчание было тяжёлым и ледяным, однако оно быстро скрасилось резким словом:

— Проваливайте оба.

Братья откланялись и поспешили удалиться. Пока они шли по серым коридорам, стянутым тенями, которые лишь местами прорезали лучи света, пробивающиеся сквозь крошечные окна или же трещины, Эрвил медленно закипал, но в итоге он сорвался. Удар пришёлся по загнившей стойке с запылившимися флагами, которые со звонким эхом ударились об пыльный каменный пол. Феанфил от неожиданности даже подпрыгнул на месте. Видя, как его брат взбешён и расстроен, эльф виновато промолвил, стыдливо отводя взгляд:

— Прости. Я не смог иначе…

— Тебя там, твою ж мать, какая муха за жопу укусила?! Придурок! — Эрвил был настолько зол, что на его лбу начала пульсировать вена. Феанфил не на шутку испугался брата, посему сделал пару шагов назад. — Это был твой шанс показать нас! Что мы не отребья…

— Мне правда жаль, Эрвил. Я постараюсь исправить всё…

— Да как? Они уже получили, что хотели. Сворачиваются. Корабли оставшиеся первым делом отправили обратно. Да и с их стороны сдохнувших мало…

Феанфин был разочарован. Собой. Как он мог так повестись на вражескую женщину и совсем забыть о том, что у него есть долг перед братом, отцом и соплеменниками? Стыд и чувство вины холодными иглами врезались под кожу, вызывая колкую боль, от которой эльф готов был даже расплакаться.

— Подумаешь. Здоровенную глыбу забрали со дна. Я вам сам ещё больше магии дам! — Феанфил хотел успокоить брата, попутно утешая себя тоже. — Я столько магии создам, что мы превратим Риниас в цветущий сад! Я протяну такой мощный барьер, что никто сюда больше не попадёт!

Злость с лица Эрвила исчезла, губы растянулись в расслабленной улыбке. Старший брат часто злился, но был отходчивым. Он подошёл к Феанфилу и хлопнул по плечу.

— В ком в ком, а в тебе я не сомневаюсь. Ты наша последняя надежда на счастливую жизнь! Немного-немало, ты — наш бог, который пришёл в этот мир, чтобы спасти нас ото всех старых проклятий и врагов.

— Да уж… бог… Не говори ерунды! Как и ты, был рождён обычным способом, а не сотворён из магии.

Феанфил толком не помнил, как получил эту силу. Большую часть своей жизни он был самым обычным эльфом, пока, во время одного из сражений за Пристань Ракэнхара на их с братом родине, куда в своё время радушно сослал их отец, он не погиб. Да, он отчётливо помнил момент своей смерти. Такой одновременно пугающий, гнетущий, но и манящий, чарующий и по-своему прекрасный. Последнее воспоминание, в миг, когда эльф в тот момент закрыл глаза, не покидало его и сейчас в самых крепких снах.

Пурпурный свет в конце тёмного тоннеля и женщина. Феанфил отчётливо помнил силуэт женщины, изящной и прекрасной, похожей ни то на эльфийку, ни то на какое-то другое похоже существо. Фиолетовые сияющие длинные волосы, такие же буйно вьющиеся, как у него, но извивающиеся, словно пламя, снежно-бледная кожа, сияющее нежностью и добротой лицо, и большие фиалковые глаза без зрачков.

Когда загадочная красавица приблизилась к нему, паря в толще воды, в которой он оказался в момент смерти, будучи сброшенным с обрыва одним из солдат Союзов Миров, Феанфил ощутил приятный жар. Всё это было красивой иллюзией агонии или что-то ещё? Эльф не знал наверняка. Но помнил, что стоило ей коснуться его лба, как всё погасло, исчезло будто навсегда. Ничего не стало. И его тоже. А после огненный жар и яркая вспышка пронеслась от глубин его сознания до кончиков, возникших из магической пыли, пальцев.

Вражеских солдат больше не было. Половина пристани тоже обрушилась вместе со скалистыми берегами, на которых она стояла веками. Всё оказалось в пучине морской, которая раскалилась до шипящих пузырей и светилась фиолетовым светом. И он, парящий над волнами, постепенно, слой за слоем, возвращающий своё тело, точно какое-то божество. Тринадцатилетний эльф своей смертью погубил целое вражеское войско. Феанфил обрёк себя быть надеждой всех эльфов на спасение от занебесных врагов и драконов. Это непростое бремя он нёс уже пять лет, но так и не поняв, откуда взялась эта сила. Где искать ответы? У кого? И кем была та женщина?

«Может, лучше оставаться в неведении и просто благодарить богов за дар?» — постоянно мысленно отмахивался Феанфил, стоило вороху вопросов вновь взбушеваться в его уме.

Но отчего-то звёзды выбрали именно его. Не один раз эльф обращал свой печальный взор к небесам, надеясь среди миллионов огней увидеть хотя бы один знак. Один-единственный, который облегчит его непосильную ношу.

Экспедиция в гавани почти свернулась. Оставались только прилежащие пещеры и гроты в скалах, в которые решили засунуть свои любопытные носы учёные. Шарлотта находила их всех немного забавными, хотя и очень полезными: до смеху стереотипные широколобые очкарики, готовые часами ползать на карачках или ковырять сырые стены пещер в поисках чего-то грандиозного и понятного только им самим. При всём при том, эти пещерные тоннели показались любопытными даже ей. Тут когда-то явно было действующее месторождение магии в форме всё тех же кристаллов, которые добывали местные эльфы для каких-то своих целей.