Город был объят снегом, от которого пахло приятной свежестью. По пути до дворца Рида вглядывалась в морозные узоры на окнах домов, одни были замысловатее других, но все по-своему прекрасны.

Эльфийка же вспомнила времена из своего детства, когда их народ оберегал величайший из всех эльфов, известных не только Риниасу, но и вообще всем связанным мирам. Имя ему было Феанфил. Он был братом их нынешнего предводителя, Эрвила Лоцелура, и прозвали его Великим Фениксом. Рождённый от незнатной эльфийки из далёких жарких пустынь и ныне покойного короля Оренина Андрагона, он стал носителем величайшей силы, дарованной ему самими звёздами. В те времена, когда он был с ними, со своим народом, город — да и весь Риниас — был в безопасности. А их город-крепость, Танагерил, и вовсе цвёл в вечном лете, окутанный куда большим куполом, чем тот, что они имеют сейчас: десятки прилегающих километров были покрыты зеленью, окутаны теплом и светом. Но отныне этого больше не было. Рида поникла от тоски, вспоминая все те сочные цвета долгого лета, которое ей посчастливилось видеть и с которым она рассталась двадцать лет назад по старому летоисчислению. Ей самой уже было тридцать пять лет, ранняя молодость по меркам эльфов.

Гинэль заметил тоску на румяном лице Риды, заглянул в него, чуть вырываясь быстрыми шагами вперёд, и осторожно спросил:

— Что-то не так?

— Да просто вспомнила тут… молодость! Ха-ха!

Гинэль вопросительно посмотрел на эльфийку, явно требуя пояснений.

— Давным-давно, когда я была ещё ребёнком, прям вот как ты, тут было лето! Настоящее лето, а не то, что мы изредка видим раз в один или два года… Долины были все в траве, цветах, всё было такое яркое, красивое, живое… — с тоской рассказывала она.

— Ох, да уж, я такого не застал, увы. Я же всё-таки свежий юнец на твоём фоне!

— Зелень трухлявая ты на моём фоне! — грубо ответила Рида.

Гинэлю было девятнадцать лет, иной раз Рида смотрела на его ещё живой юношеский взгляд, открытое светлое лицо и искренне добрые глаза и испытывала сожаление от понимания, что скоро этот юноша станет, как и все остальные, побитым суровой жизнью, лишённым надежд и закалённым страданиями и потерями, уже без блеска в глазах и сердечности на миловидном лице.

В конечном итоге, они добрались до темного дворца с острыми резными башнями. Внутри было настолько тепло, что всем вошедшим пришлось немедленно освободиться от меховых оков.

— Я воняю как сто потных быков! — Рида зеленела, ощущая свои и чужие ароматы после долгого и сложного похода. — Ты преувеличиваешь, да и откуда тебе знать, как пахнет хотя бы один бык? — начал Гинэль, снимая с себя верхнюю одежду.

Рида треснула его кулаком по плечу. Гинэль заулыбался. Стоило ему избавиться от всего лишнего, как перед эльфийкой предстал высокий стройный парень с белыми, как снег, волосами длиной чуть ниже плеч, собранными в растрёпанную косу. Несмотря на то, что Гинэль по-юношески немного худощав, Рида на его фоне смотрелась довольно-таки миниатюрно, несмотря на крепко сложенную фигуру и чуть широкие, явно сильные, плечи, которые прикрывали длинные прямые чёрные волосы. Лоб же закрывала чёлка, уже отросшая чуть ниже бровей.

— Какой же ты отвратительный! — воскликнула она.

Гинэль тихо посмеялся.

Двери зала раскрылись, оттуда показался беловолосый эльф в чёрном костюме, расшитом серебряными нитями.

— Вас ожидает его высочество Эрвил.

Рида и Гинэль учтиво поклонились и прошли внутрь. Риду ждал отчёт, как командующую отрядом, а Гинэля — как сопровождающего их оборотня. С него был спрос не столько о деталях операций, сколько о том, насколько целым он добрался назад, ведь каждый дракон-оборотень был на счету.

В зале, освящаемом светом из высоких окон, украшенных витражами, на троне их ожидал не кто иной, как сам Эрвил в окружении стражи. Тяжёлым усталым взглядом он встретил этих двоих. Стеклянные голубые глаза не отражали ничего, кроме ненавязчивого разочарования во всём, что происходило тогда и сейчас. Следами изнеможённости и болезненной бледности отпечатался тяжёлый опыт былых лет на лице предводителя.

Под натиском этого угнетающего холодного взора Рида выпалила всё как на духу. Эрвил внимательно её слушал, не двигаясь и даже не моргая. Только в конце её пылкой речи, в которой неустанно она извинялась за потери и требовала соответствующего наказания, эльф поправил длинные чёрные волосы, слегка вьющиеся мягкими волнами, и спокойно сказал:

— Это было неизбежно. Любой поход в горы равносилен смерти. Я полагал, что вы вообще не вернётесь. Видимо, не зря я решил отправить с вами Гинэля.

Гинэль заулыбался от чувства собственной важности. Рида, заметив это, еле сдержалась, чтобы снова его не ударить в то же самое плечо.

— Вы отлично справились, детишки, — продолжил Эрвил, — продолжайте в том же духе. Рида, как ты будешь осуществлять свой план?

Рида несколько замешкалась, прежде чем ответить, хотя она точно уже поясняла всё это задолго до их вылазки в горы.

— Для начала нужно сделать так, чтобы драконы вылупились из яиц. Для этого наши маги уже всё подготовили! А дальше по ходу дела мы будем изучать их поведение и пытаться наладить контакт. Может, получится использовать подчиняющую магию… Но на это уйдёт много времени.

Эрвил кивал головой.

— Хорошо. Молодец.

Рида с облегчением вздохнула. Эрвил уже махнул рукой, позволяя им идти, как вдруг, перебарывая своё волнение, эльфийка спросила:

— А как продвигается ваша миссия?

Гинэль тоже проникся интересом, поглядывая с любопытством то на Риду, то на Эрвила.

— Они уже там. Связываться с ними сложно, практически невозможно, поэтому сведений у нас не так уж и много. Но это пока.

Рида после его ответа ощутила прилив сил и той самой надежды, которая, подобно бабочкам в животе, окрыляла и вселяла веру в лучшее. Она искренне верила в успех задумки Эрвила, и она верила в то, что засланные им эльфы отыщут Феанфила в чертогах врага, освободят его, и у эльфов Риниаса снова появится шанс на нормальную жизнь…

Эрина сонно пялилась на днище койки сверху, непрерывно думая только об одном. Она даже не заметила, как Рикки с вдумчивым лицом склонилась над ней, пытаясь что-то разглядеть в расслабленном лице Эрины. Только когда она уже толкнула Уилд рукой, та обратила на неё внимание.

— Чего тебе?

— О чём это ты там мечтаешь уже столько времени?

Эрина привстала, лицо Рикки оказалось слишком близко, но та даже не думала отстраняться, вместо этого она пристально смотрела в глаза Эрины, желая отыскать там противоядие от своего едкого любопытства. Уилд скривила лицо. — Прости! — Рикки с виноватой улыбкой отсела подальше. — Так что там у тебя?

Эрина немного покраснела и отвела взгляд.

— Даже не думай пытаться залезть ко мне в голову… — тон её был раздосадованный, из-за чего уголки рта Рикки медленно опустились вниз, а глаза отразили лёгкую печаль. Но тут же она возродила свою лёгкость и схватила Эрину за плечи.

— Ты влюбилась, да?!

От такого прямого вопроса девушка опешила, но ещё больше её колко смутил тот факт, что Рикки была права, а добивало то, что соседка-товарищ чувствует её эмоции, а следовательно, скрыть что-то будет сложно — да и есть ли смысл? Эрина смогла лишь немного раскрыть рот, желая что-то сказать в своё оправдание, но в груди всё сжалось настолько сильно, что к горлу подступил колючий ком, не дававший выдавить ни единого звука. Не то от переполняющих её эмоций, не то от невозможности ответить хоть что-то, на печальных искрящихся глазах проступили маленькие капли слёз.

— Кажется, тебе очень нравится этот парень, да? — Рикки была бестактна в своём любопытстве. Эрина по-прежнему молчала, будучи скованной собственным телом, сопротивлявшимся личному осознанию и любопытству соседки. Послышался тяжёлый вздох Фриды, которая до этого старательно отжималась, и то был вздох не усталости. Встав на колени и вытерев пот с лица, эльфийка отстранёно, глядя в окно, сказала: