— Не ссы ты так, — наигрывая мнимую уверенность в своих словах и хорошем исходе, начал Марсель, прислонившись спиной к растрескавшейся тёмной стене. — Более-менее важные объекты окружены системой барьеров. Уверен, они уже сработали по периметру территории.
— Ты прав и неправ, полосатый, — возразил Лука. — Магические барьеры — это очень здорово, но знаешь, для чего они создавались изначально? Для того, чтобы прятаться от митингующих, среди которых не очень много хороших магов, знаешь ли. Хотя всякое бывало… Чаще обычные граждане всё-таки… Чтобы ещё мешать военным восстаниям со стороны людей-не-магов, всё такое… Для драконов эти внутригородские барьеры, что для тебя москитная сетка: рука упрётся, но если захочешь, то выбьешь её к чертям. Вот и думай сам, поможет нам это…
Слова Луки заставили Эрину вжать голову в туловище, которое неистово тряслось. И вряд ли им кто-то поможет. Сержанты тем временем вышли на поверхность — разведать обстановку. Первым вернулся сержант из третьего отряда, имя которого Эрина не знала, но его внешность была крайне яркой: симпатичный, совсем с виду юный эльф с жемчужного цвета короткими волосами, бледным утончённым, почти девичьим лицом, и с фиолетовыми глазами, которые больше всего привлекали внимание. Не будь Эрина в такой дикой панике, она бы даже засмотрелась на него под определённым углом, но было совсем не до этого, поэтому она лишь с интересом обратила внимание на эльфа, ожидая, что он что-то скажет.
— Пока они все ошиваются преимущественно на соседнем берегу. С нашей стороны их только пять голов, нелетающих средних и малых размеров. Слишком опасно оставаться здесь с пробитым потолком, через который они могут пролезть к нам. Есть смысл использовать подвалы соседних зданий как убежище, но они могут быть заняты курсантами старших курсов, сотрудниками академии и мимо проходящими гражданскими — места может всем не хватить.
Вывод неутешительный.
Сидящий на камне и подпирающий подбородок кулаком лейтенант Хоба крепко задумался о дальнейших действиях. Эрина прекрасно понимала его смятение: что ему с ними делать? От курсантов мало проку, разве что только от третьегодок, коих здесь не так уж и много, был бы прок, может, ещё от второлеток, а от них, мелких и зелёных, с которыми тоже нужно что-то решать, — только трудности и головная боль. За смерть каждого курсанта все присутствующие старшие по званию будут нести серьёзную ответственность, и пока была возможность, Хоба спокойно принимал решение. Вдобавок ко всему, по тому, что слышала Эрина от других, у обезьяны не такой большой опыт в командовании, а какой был — не самый выдающийся. Этот факт уже заставлял её и остальных тревожиться.
— Пойдём в глубь коридоров? — шептал себе под нос человекоподобный обезьян. Эрина его неплохо слышала в этой скрипящей тишине. — А что, если там есть ящерицы, которые действительно додумаются полезть сюда за нами? Это тупик. Тупик — это смерть… А что, если в нас прилетит драконий залп? Это тоже смерть…
— Товарищ лейтенант Хоба, — обратился к нему тот самый симпатичный эльф-сержант. — Что, если нам пройти по подземке к оружейной и хотя бы выдать всем курсантам хоть какое-то оружие для самообороны и обороны академии? Оставаться здесь опаснее в любом случае. Я насчитал пять — это только то, что я смог увидеть. Всё наверху застлано плотным дымом. Видимость ограничена. Может, другие сержанты насчитают каждый ещё по несколько этих тварей… Лейтенант Хоба утвердительно хмыкнул, почесал макушку, поднялся и тяжело процедил:
— Что делать. Другого выбора у нас нет.
От его слов все присутствующие вздрогнули. Это ощущалось на уровне воздуха, в котором, помимо пыльной взвеси, парила ещё и материя страха. Ребята переглядывались и перешёптывались между собой: «Неужели всё настолько серьёзно?», «Мы что, уже на войне?», «А как же армия? Они нам не помогут?».
«Не помогут», — подумала Эрина, уткнувшись лицом в поджатые колени, крепко обхваченные руками. Всё это время грохот с другой стороны реки едва ли смолкал. Если не взрывы ракет и снарядов, то топот драконов — особенного того огромного, — их ужасающий рёв и ни с чем несравнимые звуки изрыгаемого из их пастей магического огня. Чудо, что двум армиям и силам обороны столицы удавалось сдерживать весь этот ужас в пределах того относительно небольшого участка. — Эрина, что думаешь о взрыве? — из мыслей её вытянула Фрида, которая хоть и обратилась к потерянной девушке, неохотно поднявшей голову в знак внимания, но смотрела на последствия того самого взрыва.
— А? А… что о нём думать. Три курсанта погибли, почти все ранены. Вот и всё.
— А что ещё?
Эрина насторожилась от расспросов эльфийки, которая при этом была подозрительно внимательна и строга в лице.
— Не находишь его странным? — Фрида задала уточняющий вопрос уже посмотрев на Эрину своим пронзающим холодным взглядом синеющих глаз. Эрина крепко задумалась. И тут же девушка осознала несколько деталей: сначала они увидели свет внутри, а только потом уже взрыв со всеми его последствиями. От прозрения у Эрины распахнулись глаза и рот.
— Ты хочешь сказать…
— Нас подорвали изнутри. Только тише говори, как можно тише. Я тебя услышу. И у тебя, погляжу, слух хороший… Эрина украдкой кивнула.
— Интересно, а лейтенант знает? — задала закономерный вопрос девушка эльфийке.
— Я думаю, понял это раньше любого здесь. Молчит, чтобы не поднимать лишнюю панику.
— Думаешь, поэтому он не особо хотел вести нас в оружейную?
— Думаю, да. Кто захочет вручить винтовку в руки предателя? А может, даже не одного. Обрати внимание, на кого он больше смотрит.
Пока их сокурсники и те ребята, что были на год и два старше, в спешке собирались и удалялись по коридору в направлении хранилища боеприпасов, Эрина, неспешно поднимаясь с пола, смотрела за нервно бегающими глазами Абу, который особое внимание уделял каждому эльфу. Он даже на Фриду уставился тяжёлым нервным взглядом, но та сделала вид, что не замечает этого, и последовала за остальными, утаскивая за собой замешкавшуюся Эрину. — О чём вы там шептались? — спросил их Вилм.
— Ты нас не слышал? — удивилась Эрина.
— Вы говорили слишком тихо…
— Потом поговорите об этом, — прервала их Фрида. — Вы двое хотя бы автомат в руках держать умеете?
— Мы учились в кадетской школе! Вот что-что, а с немагическим оружием мы хоть немного да знакомы! — встал на их защиту Вилм, горделиво расправив плечи. — Я вот вообще был лучшим стрелком!
— Он не врёт, — добавила смущённая сомнительным хвастовством друга, но всё же подтвердившая его слова Эрина.
— Эрина тоже хорошо стреляет, к слову.
— Вот и проверим, — заключила строго Фрида. — Не расслабляйтесь. Я не думаю, что мы легко отделаемся.
Эрина и Вилм под тяжёлым давлением угроз Фриды скукожились от страха, но смиренно брели вслед за ней и остальными.
Путь до хранилища оружия был витиеватым и непростым, вдобавок ко всему — крайне пыльным и мрачным. Вероятно, его редко эксплуатировали и давно не обновляли. Об этом говорили потрескавшиеся стены, разбитая плитка на полу и не горящие лампы, ну а те, что горели, делали это с сомнительной регулярностью в виде нервного мигания. Пахло плесенью, сыростью и пылью. Непрекращающиеся мерцания ламп впивались в сознание, обретая какой-то мерзкий тихий звук, работающий точно маятник, отмеряющий каждый удар сердца Эрины, которое и без того было готово разорваться от своего же буйного ритма и страха. Если бы не звуки множеств шагов, девушку бы точно охватило какое-то безумие, а так её изрядно утешал тот факт, что она не одна. Даже отчасти в какой-то относительной безопасности, несмотря на то, что тот, кого она реально считала способным их всех — и её, в том числе — защитить, был где-то снаружи. И как бы ни было страшно это принимать и осознавать, но в словах Ричарда имелось зерно едкой сокрушительной реальности: он мог быть уже мёртв.
Скверные мысли ощущались настолько ядовито, что у Эрины ком подступил к горлу. Не тошнота, а нестерпимое колкое удушающее чувство, вызывающее ещё и звон в ушах, от которого начинала раскалываться голова. Эгоистичная сущность в мыслях ехидно пропела: «Переживай лучше о себе. Вряд ли он о тебе хоть раз сам вспомнит, как ты о нём, дура». Эгоистичные мысли, личные зацикленности — всё это прямо в тот самый момент пробуждали в Эрине дикий стыд: наверху погибают люди, а она бесстыдно смеет переживать и о своём тоже. Сознательно и с ненавистью к себе Эрина ударила себя ладонью по щеке. Вилм встрепенулся, вслед за его реакцией обернулась и Фрида.
