– Ну сейчас он все будет валить на Анну, чтобы выглядеть белым и пушистым, – тихо говорю я.

– У него уже не получится, – победоносно произносит Рая, когда машина уже въезжает на территорию дома Германа. – Ты сейчас, девочка, иди в душ, потом надо подкрепиться и отдохнуть, чтобы вечером ты была у Германа свежа и весела. Ему, как никогда, нужна твоя поддержка.

– Конечно. Я буду стараться, – направляюсь в дом и сразу иду в душ в своей комнате.

– Вы только позовите меня, когда Владислав Викторович приедет, – говорю я, выйдя из душа и отыскав Раю в кабинете с неизменной сигаретой.

– Иди уже, отдыхай, —ворчит госпожа Ядова. – Я тоже сейчас пойду прилягу. Еще надо Глафире позвонить, а то она меня, наверное, потеряла.

Я вхожу в комнату Германа, ложусь на его постель и вдыхаю его запах. Сейчас я жалею, что не сказала ему о своих чувствах. Потому что не уверена смогу ли я сказать это, когда он придет в себя. Ну, ладно. Поживем – увидим. Я проваливаюсь в сон, оглушенная отходняком от пережитого стресса.

Вечером мы всей честной компанией направляемся в больницу. Германа уже перевели в обычную палату, но врач сказал, что пустить может только кого-то одного.

– Девочка, иди ты, – уверенно говорит Рая. – Стара я уже для сидения в больничных палатах. Да и тебе он обрадуется больше.

Владислав Викторович и Коля утвердительно машут головами, соглашаясь со словами Раи.

Я тихо вхожу в палату и останавливаюсь возле двери. Герман лежит на кровати, слегка истощенный, но улыбка не сходит с его лица, когда он видит меня. Я подхожу к кровати и обнимаю его в теплом приветствии. Чувствую, как его руки нежно обвивают мое тело, и ощущаю смесь облегчения и тревоги, видя его в таком состоянии. Я нежно провожу по его исхудавшей щеке рукой, радуясь, что ему уже значительно лучше.

– Ты как? – тихо спрашиваю я, присаживаясь на край кровати и беря его руку в свою. – Я так волновалась.

– Все нормально, – Ядов продолжает улыбаться, глядя на меня. – Тем более что ты рядом.

– Там в коридоре еще Рая, Влад и Коля, – мне так хочется, чтобы он знал насколько он всем дорог. – Только пустили одну меня.

– Вот и хорошо, – Герман пытается пошевелиться, но на лице сразу же возникает гримаса боли.

– Что? – взволнованно спрашиваю я, вскакивая с кровати. – Доктора позвать?

– Да сядь ты уже, – хрипло говорит мужчина. – Для меня ты лучший доктор и лучшее лекарство. Наклонись, что-то сказать хочу.

Я быстро наклоняюсь готовая выслушать любую просьбу. Но этот несносный пациент обхватывает мой затылок рукой и притягивает к себе. Его горячие сухие губы нежно прикасаются к моим. От этого прикосновения у меня ком становится в горле. Я отвечаю на его поцелуй и сразу отстраняюсь.

– Ядов, ты сумасшедший, – выдыхаю я, счастливо улыбаясь.

– Ну вот мне сразу стало легче, – сдавленно смеется он, не выпуская мою руку.

– Я хотела сказать тебе спасибо, – тихо говорю я, опустив глаза. – Это же из-за меня ты сейчас лежишь на больничной койке.

– Я предпочитаю, чтобы ты меня по-другому благодарила, – ухмыляется Герман. – Но пока я в таком немощном состоянии придется довольствоваться просто словами.

Я шутливо ударяю по руке и вижу, как на его лицо снова набегает тень.

– Прости, прости, прости, – говорю я быстро. – Больно.

– Нормально, – уже серьезно говорит Герман. – Где Женька?

– Его забрали службы опеки, но Влад над этим вопросом работает, – я тоже перехожу на серьезный тон. – Тем более, завтра уже будут готовы результаты теста, и тогда мы сможем забрать его домой.

– Как он?

– Он в шоке, немного заикается, но с ним работают психологи. Прогнозы хорошие, а когда мы его заберем его домой, все сразу наладится.

– Это же какой надо быть идиоткой, чтобы начать стрелять в присутствии собственного ребенка? – возмущенно говорит Ядов.

– Давай не будем о ней, – я наклоняюсь и легко прикасаюсь к его губам, и он снова расплывается в довольной улыбке. – Меня завтра следователь вызывает. Смогу прийти только вечером. Будешь скучать?

– Я уже скучаю, – он грустно смотрит на меня, а потом тихо говорит: – Я так испугался за тебя и так хочу быть рядом. Все время хочу быть рядом.

– Герман, у нас все впереди, – ободряюще улыбаюсь я. – У нас все впереди, только поправляйся поскорее. Я этого очень жду, чтобы благодарить тебя и благодарить.

– Значит, завтра я уже буду дома, – смеется Ядов.

– Только попробуй, – я грожу ему пальцем. – Пока полностью не восстановишься, о благодарности можешь забыть. Ну все я пошла, отдыхай.

– А поцелуй? – капризно дует губы Герман.

Я возвращаюсь, чмокаю его в щеку и выхожу, столкнувшись на пороге с медсестрой, которая пришла сделать укол и измерить температуру.

Покинув палату, я натыкаюсь на взволнованные взгляды друзей, которые ждут меня в коридоре. Видя мою грустную мимику, Рая сжимает мою руку и шепчет мне слова поддержки.

– Яночка, вместе вы сможете преодолеть любые трудности, – она ободряюще сжимает мою руку. – Только ты его не бросай.

– Как он? – спрашивает Влад, заглядывая мне в глаза.

– Шутит уже. Только слабый и такой бледный, – вздыхаю я. – Но настроено по-боевому.

– Мы Ядовы такие, – гордо говорит Рая. – Так, давайте уже покинем больничные стены, а то мне как-то не по себе здесь.

Мы также дружно покидаем больницу. Коля везет меня в дом Германа, который стал мне уже родным, а Владислав Викторович вызвался сопроводить Раю до дома.

Уже выходя из машины, я поворачиваюсь к Коле со словами:

– Мне завтра к следователю. Отвезешь?

– Да, Яна Евгеньевна. Во сколько будем выезжать?

– В девять. Еще и к Герману заедем.

Я вхожу в дом и сразу направляюсь на кухню. Почему-то после всех этих переживаний на меня нападает сумасшедший жор. Открыв холодильник, выставляю на стол, все, что там есть. Кажется, что я готова съесть слона. Быстро покидав в топку продукты питания, я отправляюсь в спальню и валюсь спать. Завтра меня ждет тяжелый день.

Утренний сюрприз Герману удался на славу. Он был настолько рад моему приезду, что готов был буквально вскочить с кровати и бежать домой. Хорошо, что доктор оказался рядом и охладил его пыл. Я, сказав, что приеду вечером с новостями, уехала в полицию.

Бесконечные вопросы, которые задавал следователь, выжали меня до нитки. Но я нашла в себе силы попросить, чтобы мне разрешили свидание с сестрой.

– У нее, кроме меня и сына никого нет, – говорю я мужчине, который непонимающе на меня смотрит. – Я хочу с ней поговорить.

– Хорошо, – наконец-то, соглашается представитель закона. – Я выпишу вам разрешение на встречу.

Я еду в ИВС, сжимая в руке разрешение. Еще не знаю, что спрошу у нее и о чем хочу сказать. Но я уверена, что эта встреча нужна нам обеим.

Серые стены комнаты, давят на меня, подчеркивая атмосферу безысходности. Я одиноко сижу и разглядываю руки, ожидая, когда приведут Анну. Железный лязг двери заставляет вздрогнуть меня и повернуться в ее сторону.

Анну вводит конвойный. Пристегивает ее руки к столу наручниками и выходит из комнаты. Мы сидим молча, не зная с чего начать наш разговор.

– Зачем ты пришла? – Анна нарушает затянувшуюся тишину. – Что тебе надо?

– Ань, я поговорить пришла, – я смотрю ей прямо в глаза. – Я понимаю, что ты обижена на меня. Хотя моя мама вышла замуж за нашего отца, когда твоя его бросила в поисках лучшей жизни. Поэтому твоя ненависть ко мне совершенно не обоснована. Но чем тебе не угодили родители Германа? Они плохо к тебе относились?

– Плохо? – хмыкает сестра, тоже не отводя взгляда от меня. – Нет. Даже очень хорошо. Особенно Евстафий Зиновьевич.

Она переводит взгляд на зарешеченное окно, и на какое-то время замолкает. Я ее не тороплю, а терпеливо жду, когда она будет готова продолжить рассказ.