– Успели, – отвечает Ядов, голос которого сейчас звучит глухо и безжизненно. – Результат будет через три дня.

– Вот и ладненько, – удовлетворенно кивает женщина. – Владислав, распорядитесь, чтобы выставили наблюдение возле полицейского участка. Анна придет за сыном, и нам надо ее не прозевать. А через три дня уже будем решать, что делать дальше.

Герман поднимается и направляется к выходу.

– Влад, – он останавливается на пороге гостиной. – Поехали в суд, подадим заявление на этого козла. Яна, – его взгляд останавливается на мне. – Тебе надо развестись с господином Поляковым, чтобы я мог подарить тебе редакцию, которую заберу у твоего благоверного.

Оба мужчины выходят, а мы с Раей остаемся вдвоем. Женщина закуривает снова и испытывающе смотрит на меня.

– Хорошо, что мы остались вдвоем, – наконец-то говорит она, выпуская облако табачного дыма в потолок. – Я думаю, что ты должна знать, что здесь происходило пять лет назад, потому что я уверена на сто процентов, сегодняшние события очень тесно связаны с прошлым. С чего же начать?

– Начните с нашего знакомства с Германом, – говорю я. – А там и до начала дойдем.

– Ваше знакомство, – Рая замолкает, словно взвешивая то, что она собирается рассказать. – Нет, лучше все-таки со знакомства его с Анной. Ты ведь знаешь, что они прожили всего полгода, пока она бесследно не исчезла?

– Нет, – отвечаю я. – Как-то никогда разговор об этом не заходил. Герману всегда была неприятна эта тема.

– Ну да, ну да, – Рая снова закуривает, а я встаю и открываю окно, чтобы хотя бы немного проветрить комнату. – Так вот, он подобрал ее где-то на трассе пьяную и избитую. Потом она рассказала, что ее хотели изнасиловать, но она на ходу выскочила из машины. Я не поверила ни единому ее слову, а вот сын с невесткой очень жалели девочку, да и Герман очень тепло к ней относился. Вот так твоя сестра осталась у нас.

– А почему вы ей не поверили? – тихо спрашиваю, желая получить объяснение.

– Уж слишком свободно она себя вела для несчастной чуть не изнасилованной девушки, – спокойно отвечает женщина. – Позже я, конечно, выяснила, что никто ее не собирался насиловать, а на трассе она оказалась, когда украла из сейфа деньги у очередного хахаля. Он ее вывез за город, набил рожу и бросил. Эта информация поступила ко мне слишком поздно, она уже стала женой Германа.

– А почему же он не развелся? – этот вопрос все время не дает мне покоя. – Может, он ее любил, а может, и до сих пор любит?

– Сразу видно, что ты непрожженная стерва, – усмехается Раиса. – Их отношения никак нельзя было назвать любовью. Они вечно ссорились. Она куда-то пропадала, а потом возвращалась провонявшая сигаретами, алкоголем и сексом. На Германа было больно смотреть, а потом он смирился. Родители же всегда становились на ее сторону, обвиняя, что их сын вырос таким черствым человеком.

– Она ему изменяла? – пришибленно спрашиваю я.

– Ну не пойман, не вор, – Рая разводит руками. – Но у меня такие подозрения были.

– Поэтому Герман не стал сразу искать ее, когда она исчезла? – вопросы возникают по ходу рассказа, и я не боюсь их задавать, потому что Рая сама разрешила это делать, начав этот разговор.

– Отчасти, – вздыхает женщина, смотрит в окно, но я понимаю, что она ничего не видит, она где-то далеко. – В тот день, когда она пропала, в нашей семье произошла трагедия. Погибли мой сын и невестка.

– Герман мне об этом рассказывал, – понимаю, что ей до сих пор больно об этом говорить.

– Но я уверена, что он не сказал о том, что они не просто погибли в какой-нибудь катастрофе, – она смотрит мне прямо в глаза, я вижу не только боль, но и злость. – Их убили, и до сих пор это преступление не раскрыто.

– Как? – от удивления и волнения я даже начинаю слегка заикаться. – Как убили? Где?

– В этом доме, – с горечью продолжает Рая. – И никто ничего не видел и не слышал. В этом тоже хотели обвинить Германа, но он в тот момент был в другом городе по делам фирмы.

– Почему именно Германа пытались обвинить в этом? – взволнованно спрашиваю, сжимая руки.

– Все думали, что он настолько хотел завладеть коллекцией своего деда, что готов был даже убить, – Рая подливает себе уже остывшего чая, делает большой глоток и продолжает. – Ведь она была завещана отцу Германа.

– Я так понимаю, что Анна пропала именно в этот день, когда не стало вашего сына и невестки? – я буквально подалась вперед, какая-то сумасшедшая мысль проносится в голове и сразу же ускользает.

– Ты подумала о том же о чем и я пять лет назад? – женщина тоже наклоняется ко мне навстречу. – Но полиция не обратила на это внимания. Они видите ли, установили, что мой сын был здесь один, а только позже приехала его жена. Это зафиксировали все камеры наблюдения. А вот оказывается твоя сестра, уехала из дома еще утром. Вот так все мои подозрения и разбились о неопровержимые факты.

– А что было дальше? – мне даже становится немного стыдно, что я подумала о сестре так плохо.

– А дальше были уже поиски Анны, которые не дали результата. Потом был развод, так как по истечении пяти лет ее признали умершей. И было мое завещание, что коллекция перейдет Герману только в том случае, если он женится, – очень быстро выдает информацию Рая, и я понимаю, что она очень устала. – Вот так в нашем доме появилась ты. И я очень надеюсь, что останешься с ним навсегда.

Я опускаю глаза, а щеки предательски начинают наливаться румянцем.

– Яна, подвези, пожалуйста, мое кресло. Что-то я устала, поеду домой, – она действительно прикрывает глаза, и я замечаю, как побледнело у нее лицо.

– Рая, может, скорую? – взволнованно спрашиваю я, подвозя кресло прямо к дивану. – Или оставайтесь здесь.

– Девочка, ты же понимаешь, что дома и стены помогают, – вымученно улыбается она. – Тем более, там меня моя Глафира дожидается, небось уже бульонов наготовила. Надо ехать, а то она сюда как черт на метле прискачет. Да и мальчики из охраны довезут меня и до дома проводят.

Я вывожу ее в холл и передаю с рук на руки одному из так называемых мальчиков. А сама возвращаюсь в гостиную, чтобы еще раз проанализировать услышанное.

Герман застает меня сидящей в гостиной, все это время я стараюсь переварить услышанное и разложить по полочкам.

– А Рая где? – спрашивает он, усаживаясь на диван рядом со мной. – Ты чего такая задумчивая?

– Рая уехала домой. Сказала, что там и стены помогают, – отвечаю я, пытаясь вынырнуть из своих мыслей. Мне кажется, что еще чуть-чуть и я докопаюсь до истины. – А задумчивая потому что хочу все-таки разгадать, что же происходит в датском королевстве. Я уже не сомневаюсь – за все этим всем стоит моя сестрица. Вот только чего она добивается, никак не могу понять.

– Я так устал, что ни о чем не могу думать, – говорит Герман поднимаясь. – Хочу отдохнуть.

Он берет меня за руку, и тянет за собой.

– Ты же хотел отдохнуть, – смеюсь я и продолжаю идти за ним, уже догадываясь, куда мы направляемся.

– Вот вместе и будем отдыхать, – Ядов притягивает меня к себе и нежно целует в губы, а потом лукаво заглядывает мне в глаза. – Ты же не против?

– Не против, – я провожу пальцами по щеке, задерживаясь на мягких, четко очерченных губах. – Я даже очень не против.

Сильные руки подхватывают меня, и мы направляемся в сторону спальни. Я лихорадочно начинаю раздевать Германа, расстегивая рубашку, стягивая ее с сильных плеч.

Его губы впечатываю в мои, а его язык сразу проникает мне в рот. Его напор похож на ураган. Его руки становятся сильнее, одной он придерживает меня, а другая скользит вниз по спине, собирая ткань моего легкого платья. Рука заныривает в трусики, и я прижимаюсь животом к его возбужденному члену. Губы становятся жестче, а язык требовательнее. Он заставляет меня открыть рот шире и отвечать на его поцелуи, рожденные какой-то животной страстью. Дыхание сбивается, перемешивается в одно, и взаимное возбуждение накатывает волной. Хочу обхватить его бедра ногами, впустить его в себя прямо сейчас. Тугой комок внизу живота заставляет мозг отключиться. Язык Германа снова проникает в мой рот, жадно вылизывая. Сильные руки подхватывают под бедра, вздергивая на себя. Платье он задирает до самой талии и сдвигает мои промокшие трусики в сторону. Короткий звук расстегиваемой молнии, небольшое изменение положения и толчок. Герман входит в меня сразу и на всю длину, заставив мою спину выгнуться и вцепиться в напряженные плечи. Я уже вся мокрая и он легко проникает в меня, заставляя сердце биться быстрее, разгоняя кровь. Он выходит из меня и снова вколачивается. Спина прижимается к стене, а я все продолжаю цепляться за него, подстраиваясь под его ритм. От каждого мощного толчка тело скользит вверх, и я перестаю себя сдерживать, и мои стоны разносятся по всей спальне. Мне еще не приходилось чувствовать такого возбуждения, которое с каждым толчком только усиливается.