– Да, да, сильнее! – я выгибаюсь, закидывая голову назад, и чувствую, как он входит все глубже, а мои ноги все сильнее сжимают его бедра. Проникновения мужских рук все больше распаляет, заставляет мое тело извиваться в конвульсиях, а его – стонать.

– Да, детка, – шепчет он, поглаживая меня по спине. – Давай, малышка, я так хочу тебя…

Двигаюсь на нем. Он стонет от наслаждения, а я чувствую, как его плоть напрягается внутри меня. Прижимаюсь к его телу, желая большего, и чувствую, что он тоже не против.

– Давай, детка… – хрипит Ядов, когда я начинаю ускоряться. – Давай…

Не могу больше терпеть. С громкими стонами кончаю, теряясь в диком оргазме. Падаю на твердую грудь, задыхаясь от наслаждения, цепляясь сознанием за ощущение горячей плоти внутри.

– Ты как? – тихий шепот заползает в уши, возвращая на землю. – Продолжим?

– М-м-м, – я могу только мычать, но толчок бедер Германа заставляет приподняться, опираясь на сильные плечи.

Молниеносный кульбит опрокидывает меня на кровать лицом вниз. Железные пальцы приподнимают мои бедра, и в меня снова врывается наслаждение.

Его движения становятся более резкими, яростными. Он вонзается в меня с такой силой, что я чувствую каждую мышцу его тела. Стараюсь двигаться вместе с ним, но он хватает меня за бедра и прижимает к себе, не давая мне возможности двинуться. Его руки сдавливают мне бедра, и я чувствую себя беспомощной. Это похоже на то, как будто я полностью принадлежу ему. Это заводит нас еще больше, и он продолжает двигаться все быстрее и быстрее.

Я уже не контролирую себя, не знаю, что происходит, но чувствую, как из меня вырывается крик наслаждения. Тело горит, я готова взорваться от наслаждения, я хочу еще!

– Не останавливайся, пожалуйста, – умоляюще прошу я.

Его палец входит в мою попку и двигается в одном темпе с бедрами. По моему телу, как молнии, пробегает ток, и я уже теряю себя в этом наслаждении. Он нависает надо мной, продолжая двигаться, я чувствую его губы на своей шее и задыхаюсь. Я не могу сдержать крика, а затем уже ору в подушку, мне кажется, что я потеряла контроль над своим телом. Чувствую, как он извергается в меня, и мои внутренности сводит сладкой судорогой.

Тело дрожит. Дыхание сбивается. Глаза закрыты. Я не могу пошевелиться. Лишь слышу, как он тяжело дышит. Мы обессиленно падаем на кровать, оказавшись друг к другу лицом.

– Скажи что-нибудь, – хрипло просит он.

Я открываю глаза. Герман смотрит на меня с немым восхищением. Его дыхание выравнивается. Мы лежим так минут пять. Я все еще не могу отдышаться, но поднимаюсь, надеваю халат и иду в душ. Краем глаза замечаю, что он смотрит на часы.

– Сколько сейчас? – спрашиваю я.

– Почти два часа ночи.

– Я сейчас приду, и мы все-таки с тобой поговорим, – говорю я и скрываюсь за дверью ванной комнаты.

Быстро ополоснувшись, возвращаюсь в спальню и наблюдаю картину маслом. Герман раскинувшись на животе, подмяв под себя подушку мирно посапывает в моей постели. Прямо хочется шлепнуть по голым упругим ягодицам, чтобы проснулся. Но сдерживаю свой порыв, понимая, что он очень устал.

– Вот же ж ты гад, Ядов. Снова ушел от разговора, – шепчу я, пристраиваясь на краю кровати и подтягивая к себе вторую подушку.

Просыпаюсь я на удивление бодрой и отдохнувшей, со стойким желанием, наконец-то выяснить, все, что мне не захотел рассказать Ядов. Повернув голову, убеждаюсь, что рядом со мной пустая смятая постель.

– В этот раз ты от меня не убежишь, – резво вскакиваю с кровати и несусь в душ.

Германа я нахожу в кабинете, где уже успели заменить разбитый им стол. И когда только успевают? Он разговаривает по телефону и жестами показывает, чтобы я его не отвлекала. Не на ту напал, дорогой! Усаживаюсь в кресло с намерением дождаться окончания разговора и заняться добычей интересующей меня информации.

– Да. Я понимаю вас. Но к бабушке в больницу я съездить могу? – догадываюсь, что разговор происходит со следователей. – Да что вы говорите? Забрал заявление?

Ух ты, какая скорость. Поляков явно не хочет на нары. Гляди-ка, прямо с раннего утра в полицию сбегал. Молодец какой! Тем временем Герман заканчивает разговор и переводит на меня взгляд.

– Завтракать будем? – широко улыбаясь, спрашивает он. – Просто не хотел тебя будить, а кушать очень хочется.

– Не переводи разговор, – не даю себя сбить с намеченной цели. – Я еще вчера была намерена с тобой поговорить по поводу своей сестры. Откуда ты ее знаешь, и кем она тебе приходится?

– Ну мы же можем сделать это и за столом, – Герман поднимается и направляется ко мне. – Пойдем уже, поедим, – со вздохом берет меня за руку и тянет за собой.

– А куда ты уже собрался с утра пораньше? – спрашиваю, замечая, что он полностью одет для выезда из дома. Безупречный костюм, белая рубашка, сверкающие запонки. А еще гладковыбритое лицо и шлейф его непередаваемого парфюма.

– Ого! Для тебя два часа дня – это раннее утро? – спрашивает мужчина, удивленно подняв брови. – Уже обедать пора, а мы еще не завтракали.

Вот это я даю! Проспала до обеда и даже не удосужилась посмотреть который сейчас час. Мы входим в столовую, где уже накрыт стол, и только тогда я понимаю, насколько проголодалась.

– Вы можете быть свободны, – вежливо говорит Герман помощнице по дому. – Мы сами справимся.

Женщина тут же выходит и мы остаемся одни. Ядов в костюме и при параде и я в домашнем халате и тапочках. Не комильфо как-то. Ай плевать, не на приеме у королевы. С интересом заглядываю в супницу, вдыхая аромат грибного супа. С таким же любопытством засовываю нос в тарелки под клош, где дымится и истекает соком, как я слюной, телячий стейк.

– У нас сегодня день высокой кухни? – перевожу взгляд на Ядова, который смотрит на меня со снисходительной улыбкой. – Я что-то не то спросила? – сразу завожусь от такой реакции на свое любопытство.

– Нет. Просто когда я обедаю или ужинаю дома, то мне всегда так сервируют стол. Нам с тобой еще ни разу не приходилось вот так вдвоем оказаться у меня дома за столом.

– Ясно. Набеги на кухню не считаются, – констатирую факт и наливаю себе в тарелку ароматного супца. – Ну а теперь хочу услышать объяснения.

– Господи, Янка, ты неисправима. Даже в сказках сначала накормят, а потом пытают, – хохочет мужчина.

– Ладно, уговорил, – отправляю в рот очередную ложку грибного шедевра. – Но потом, не отвертишься.

– Угу, – только и может ответить мне оголодавший Ядов, работая ложкой. – Как же я скучал по домашней стряпне.

Дальше наш обед проходит в полном молчании. Слышны только звяканья столовых приборов.

– Рассказывай, – говорю я, объевшись и откинувшись на спинку стула.

– Оля, принесите нам, пожалуйста, чай, – говорит Ядов, пришедшей убрать со стола, помощнице.

– Ядов, не зли меня. Меня просто бесит весь этот спектакль с приемом пищи. Если ты не начнешь рассказывать, я тебя удавлю собственными руками, – злобно шиплю я, несмотря на то, что мы здесь не одни. – Аристократ хренов. Мне уже надоели эти подковерные игры. Я как слепой котенок тыкаюсь и тыкаюсь в какие-то тайны.

– Ян, не заводись, – миролюбиво говорит Герман, но я замечаю, как он напряжен. – Я все расскажу.

Мы перебираемся на диван, куда Оля принесла ароматный чай и умопомрачительные пироженки.

– На фотографии моя жена Анна. Это мы во время нашего медового месяца, – начинает рассказ Герман, когда за помощницей закрывается дверь.

– Ты знал, что она моя сестра? – становится как-то неуютно, но я должна узнать все до конца.

– Да. Знал, – отвечает мужчина, пряча глаза за чашкой чая.

– И где сейчас моя сестра? Только не вздумай мне врать, – решительно отставляю чашку, готовясь узнать, что-то страшное.

– Не знаю. Она пропала. Меня обвинили в ее убийстве, но я этого не делал. Сказать жива она или нет, я не могу, потому что действительно не знаю, – он прямо смотрит мне в глаза, в которых я пытаюсь рассмотреть ложь.