Мы идем по коридору, за нами следует Николай, который уже успешно переговорил с больничным охранником. Мне выдают белый халат и бахилы, а также заставляют одеть какую-то странную шапочку на голову и маску на лицо, и заводят в помещение реанимации.

То, что я вижу повергает меня в шок. Рая, еще недавно властная, бодрая, жизнерадостная, сейчас опутана какими-то проводами и трубками. Такая маленькая, сухонькая, беспомощная старушка. Никто и никогда не позволял себе называть ее так. А сейчас через бледную кожу просвечиваются все кровеносные сосуды, а морщинки превратили ее лицо в печеное яблоко.

Я беру ее прохладную руку в свою, и на меня накатывает такая волна боли и осознание того, что Рая единственная родная душа, которая у меня осталась. Она моя семья.

– Рая, ну ты чего помирать собралась? – тихо шепчу я. – А как же невыполненный план по моему окольцовыванию? Если ж ты не будешь меня в зад толкать, я ж так и останусь холостяком.

В палату входят медсестры в сопровождении Ады Львовны, и мне приходится отпустить Раину руку и отойти к окну. Я внимательно наблюдаю за всем, что делают с бабушкой, каждую готовый кинуться коршуном, если мне что-то не понравится.

– Анализы будут готовы через тридцать минут, – говорит одна из женщин и выходит.

За ней покидают палату и все остальные.

– Буду ждать вас у себя, – говорит Ада Львовна, останавливаясь у двери.

– Буду через двадцать минут, – я снова подсаживаюсь к кровати и беру Раю за руку.

Мне кажется, что если я буду ее вот так держать, она сейчас откроет глаза и скажет:

– Не дождешься, внучок. Не дождешься.

И все будет как раньше. Наши пикировки, споры, задушевные разговоры.

– Бабуль, – почему-то именно сейчас мне хочется ее так называть. – Ты долго-то здесь не залеживайся. Нам еще отравителя искать. А без тебя никак. Так что отдохни немножко и в строй.

Двадцать минут пролетают незаметно, хотя раньше такого не было. Я часто тяготился ее обществом. Наверное, сегодня так потому что она молчит, а говорю только я. Поднимаюсь, целую ее в щеку, стараясь не задеть все эти трубки, и иду в кабинет главврача.

Ада Львовна в недоумении рассматривает результаты анализов, когда я вхожу в ее кабинет.

– Ну что там? – мои мышцы напрягаются в ожидании информации.

– Ничего не могу понять. У нее в крови препарат, который повышает давление, его там лошадиная доза. А его ей никто не назначал, – женщина растерянно поднимает на меня глаза.

– Я хочу знать, кто имеет доступ в реанимацию, – грозно говорю я, приподнимаясь со стула. – Немедленно принесите личные дела всех, кто там работает.

– Но я не могу, – снова Ада Львовна пытается мне перечить.

– Зато я могу. Сейчас я позвоню во все инстанции, на телевиденье и сообщу, что в вашей больнице травят людей вместо того, чтобы лечить. А в департаменте здравоохранения нашего города у меня найдется оч-е-нь много влиятельных друзей. Не заставляйте меня это делать.

– Принеси личные дела всех, кто работает в реанимации, – говорит кому-то женщина по внутреннему телефону.

Через пару минут на столе лежит стопка из шести личных дел. Каждое из них я очень внимательно рассматриваю и откладываю в сторону, предварительно сфотографировав все данные. Позже передам Владиславу, пусть разбирается.

– Это все? – поднимаю глаза на женщину, принесшую документы.

– Нет у нас еще подменные есть, на случай если кто-то заболеет из основного состава, – четко почти по-солдатски отвечает женщина, у которой на бейджике написано “Старшая медсестра”.

– А сегодня замены были? – спрашиваю, продолжая еще раз, пролистывать папки.

– Да. Сегодня работала Кристина Колобова, – снова получаю четкий ответ.

– Сейчас принесу. Простите, как-то сразу не сообразила, – женщина пулей вылетает из кабинета и возвращается буквально через минуту.

Открываю папку, и меня прошибает током. На меня с фотографии из личного дела смотрит моя пропавшая жена Анна. Теперь уже у меня сбивается дыхание, и впервые за время, которое я нахожусь здесь, я не знаю, что делать. Это замешательство длится считаные секунды.

– Она сейчас на работе? – спокойным тоном спрашиваю я.

– Нет. Она сегодня написала заявление по собственному желанию, – снова рапортует старшая медсестра. Как видно она больше в теме чем Ада Львовна.

– Понятно, – поднимаюсь и направляюсь на выход, прихватив с собой личное дело Анны-Кристины. – Это я забираю с собой.

Быстро выхожу, не желая выслушивать женские претензии. На ходу достаю телефон и набираю начальника своей службы безопасности.

– Влад, жду тебя у себя дома через час. Очень важное дело, – коротко говорю я и сразу же отключаюсь. Открываю папку для того, чтобы еще раз убедиться, что у меня не обман зрения.

Вхожу в опустевшую квартиру, с любопытством осматриваясь вокруг.

– Ты смотри, наверное, и отпечатки все стерли, и продезинфицировали, удаляя биоследы, – шепчу я, проводя пальцем по идеально чистым поверхностям. – Все чудесатей и чудесатей. Кто же ты похожая на меня незнакомка? Что же заставляет тебя так маскироваться?

Побродив по комнатам, позаглядывав по углам и шкафам, понимаю, что ничего интересного здесь я не найду. Еще раз посокрушавшись на свою сонливость, отправляюсь в сторону входной двери.

Звонок в заставляет подпрыгнуть от неожиданности. Всего пара шагов отделяет меня от двери, когда снова раздается требовательный звонок.

– Кто там так опаздывает? – мой вопрос зависает в воздухе, когда на пороге я обнаруживаю свою якобы пропавшую сестру. – Ты?

– Привет, Ян. Позволишь войти? – просто спрашивает Аня, а я пытаюсь найти подвох в е словах.

– Проходи. Как ты меня нашла? – я начинаю подозревать, что именно моя сестра является любовницей Артура. – Что-то забыла?

– В смысле что-то забыла? – недоуменно смотрит на меня моя копия только на несколько лет старше. – Хотя да забыла, какая ты непробиваемая ледышка, которую никогда ничего не волнует кроме собственного благополучия.

– Пришла снова меня оскорблять? – я уже жалею, что позволила ей войти. – Так как ты меня нашла?

– А разве ты не здесь живешь? – Аня удивленно вздергивает брови. – Отец же тебе эту квартиру оставил.

– А ты пришла снова предъявить на нее свои права? – меня уже начинает заводить этот бессмысленный разговор. – Тебе мало было денег мужа? Решила еще и картирку к рукам прибрать?

– Хорошо, что ты уже знаешь, что мы с Германом были женаты, – говорит сестра, направляясь в коридор. – Об этом я и хочу с тобой поговорить.

– А с чего ты взяла, что меня интересуют ваши странные отношения с Ядовым? – стараюсь сдержаться, чтобы не выставить эту сучку вон. – Говори, что хотела, и выметайся!

– А у тебя чистенько, – говорит сестра, обводя взглядом кухню.

– Я не живу здесь. Просто приехала проверить квартиру, – сажусь за стол, и жестом приглашаю Анну тоже присесть.

Она не заставляет себя долго уговаривать и опускается на табурет напротив меня.

– А я бы с удовольствием бы здесь жила, если бы отец мне ее оставил, – мечтательно говорит Аня, но потом резко переводит разговор. – Ты живешь у Германа? Я в интернете видела, что вы теперь вместе.

– Тебя это не касается, – зло бросаю я.

– Просто пришла тебя предупредить, что он страшный человек, – ее тон сразу становится серьезным. – Ты же знаешь, что я сбежала от него.

– Знаю, – не собираюсь отрицать свою информированность. – Только почему?

– Хотела уберечь себя и ребенка, – вздыхает сестра, опуская глаза.

– Какого ребенка? – мысли начинают путаться, сердце стучит рывками, онемевшими губами я задаю следующий вопрос. – У вас с Германом есть ребенок?

– Да. Сын, – вижу, как теплеют ее глаза при воспоминании о малыше. – Четыре года.