– Не останавливайся, – шепчу я ему в ухо, прикусывая мочку. – Только не останавливайся.

Внутри меня все скручивает волна нахлынувшего оргазма, которая отключает сознание. Спазмы иссушают, лишают всей энергии, я практически повисаю на его руках, но он все двигается и двигается во мне, даже резче, чем до сих пор. Герман напрягается, и я чувствую, как под моими пальцами мышцы становятся каменными. Он приостанавливается и со звериным рыком врывается в меня и кончает. Ядов удерживает меня еще какое-то время в своих руках, а потом опускает на пол. И только тогда я могу посмотреть на него осмысленно.

Он стоит облокотившись руками в стену по обе стороны от меня и тяжело дышит.

– В душ? – спрашиваю я.

– В джакузи, – отвечает он, стягивая мое платье через голову и освобождаясь от брюк.

Телефонный звонок застает нас, когда мы отмокаем в ванной с пузырьками. Я лежу на Германе, а он поглаживает меня по животу, груди.

– Не буду брать, – расслабленно говорит Ядов, опуская руку и лаская внутреннюю сторону бедра.

– А если что-то важное, – мурлычу я, наслаждаясь его прикосновениями. После чего тянусь за телефоном, мимолетно отмечая, что это звонит Владислав Викторович.

– Влад, ты не вовремя, – говорит Ядов, внимательно выслушивая доклад начальника службы безопасности. – Да я понял.

– Что произошло? – спрашиваю я, чувствуя, как он напрягся во время разговора. – Опять какая-то подлянка?

– Эта стерва успела забрать Женьку из участка до приезда моих ребят, – телефон летит в стену и разбивается на кусочки. – Когда уже это все закончится.

Я сажусь на колени, повернувшись к Герману лицом.

– Успокойся. Она же его мать, – тихо говорю я, поглаживая его по руке. – Мы ее найдем Женьку тоже. Тебе надо отдохнуть, чтобы с новыми силами ринуться в бой.

– Наверное, ты права, – Герман поднимается и перешагивает через бортик джакузи. Он оборачивает полотенце вокруг бедер и идет в спальню.

Высушив волосы, выхожу из ванной комнаты и вижу, что Ядов лежит поперек кровати на животе и сладко сопит. Понимаю, что он уснул, еще не прикоснувшись к подушке. Я тихо одеваюсь и выхожу, направляясь в свою комнату. Беру телефон и набираю номер Раи.

– Влад вам уже рассказал? – сразу спрашиваю я, как только женщина берет трубку.

– Я еду к вам, – отвечает Рая. – Встречай.

Я быстро спускаюсь во двор, как раз тогда, когда туда въезжает такси. Рая выходит из машины. Инвалидной коляски уже нет на горизонте, а она опирается на шикарную трость. Засмотревшись на произведение искусства, я замешкалась и не сразу направилась к Рае, чтобы помочь подняться на крыльцо.

– Что впечатлилась? – усмехается бабушка Германа, заметив мой интерес к трости. – Это единственный экспонат из коллекции моего мужа, который не лежит в тайнике.

Она берет трость в обе руки, раздается щелчок, и я с изумлением наблюдаю тонкий стилет, отбрасывающий блики на солнце.

– Вот это да, – я с восхищением рассматриваю оружие, которое мне передала Рая. – Ух, какая штучка.

– Смотри не поранься, – посмеивается госпожа Ядова, явно довольная произведенным впечатлением. – Давай уже, а то мне стоять без опоры не с руки.

– Рая, а покажите, пожалуйста, вашу коллекцию, – говорю я, нехотя возвращая смертельное оружие.

– Пойдем в дом, – она проходит мимо меня, и я устремляюсь следом.

– Коллекция здесь хранится? – удивленно спрашиваю я.

– Да. Муж мой, царствие ему небесное, повернут был на этой коллекции. В этом доме он оборудовал специальную тайную комнату с сигнализацией, в которой и находится коллекция, – женщина с трудом поднимается на второй этаж, но когда я пытаюсь ее поддержать, четко дает понять, что ни в чьей помощи не нуждается. – Когда-то это был наш дом, потом уже мы переехали, оставив дом отцу Германа.

Мы входим в кабинет, и Рая сразу же направляется в книжному шкафу. Вытягивает какую-то книгу, и просунув руку вглубь полки что-то нажимает. Шкаф автоматически отодвигается в сторону и перед нами открывается дверь. Чувствую себя, как в сказке про Буратино перед нарисованным очагом. Но когда Рая открывает дверь, предварительно набрав код, как в сейфе, я чувствую себя в пещере Али-Бабы. Тусклый синий свет сразу меняется на яркое освещение, заливающее всю комнату, как только мы входим в святая святых семьи Ядовых.

Я с интересом разглядываю экспонаты, которые выставлены, как в музее в специальных витринах. Каждая из них подсвечена светодиодными подсветками. Ну прямо действительно пещера с сокровищами.

Рая проходит вглубь комнаты, приглашая меня следовать за собой. Мы останавливаемся возле витрины, которая расположена по центру около стены напротив входной двери.

– Это меч самурая, – говорит Рая, указывая на меч, расположенный под стеклом. – Это парадное оружие знатных самураев. С ними обращались, как с предметами культа. Существовал даже целый ряд правил, регламентирующих их хранение, ношение и осмотр. Большинство этих правил действуют до сих пор. Меч считается символом боевого духа самурая, его чести и воинской безупречности. Качественные и высокохудожественные мечи были фамильными сокровищами, которые передавались из поколения в поколение.

– Вы про каждый экспонат можете рассказать? – спрашиваю я, удивленно глядя на женщину.

– Конечно, – смеется Рая. – Если бы я чего-то не знала про эти дорогие игрушки, мой муж этого не пережил бы. Обрати внимание на ножны. Эти две массивные обоймицы выполнены в том же стиле, что и детали рукояти. При помощи обоймиц меч крепился на поясе воина горизонтально лезвием вниз.

Мы переходим к следующей витрине, и я наклоняюсь, чтобы повнимательнее рассмотреть, что находится внутри.

– А это меч Моро, который еще называется кампилан – длинный двуручный меч. Одним из самых распространённых вооружений на Филиппинах. Самый большой из мечей народностей Моро. Изначально меч был оружием аборигенов с острова Борнео (Калимантан), которое потом переняли Моро.

– Как интересно, – восхищенно говорю я. – Как будто в музее, а вы очень хороший экскурсовод.

– Пошли дальше. Тут еще много интересного, – Рае самой доставляет удовольствие проводить мне экскурсию. – Как же я давно здесь не была. Со смерти мужа. Скоро забуду, как меня зовут, а вот все, чему он меня учил, помню.

Женщинапроводит рукой по следующей витрине и на мгновение замирает.

– Что за черт? – удивленно спрашивает она. – Это что такое?

Я перевожу взгляд туда, куда смотрит Рая, и вижу, что стекло с витрины сдвинуто, а очередное старинное оружие лежит не по центру, а в углу.

– Это нож хайбер, – по инерции женщина продолжает рассказывать. – Этот нож считается типично афганским оружием. Господи, он еще в чем-то вымазан. Что этот мальчишка себе позволяет? Колбасу он им резал, что ли?

– Вы про Германа? – спрашиваю, продолжая рассматривать хайбер и пятна, которые его покрывают

– А про кого же еще? – Рая раздражается еще больше.

Она протягивает руку, чтобы еще сдвинуть стекло, но я останавливаю ее. Бурые пятна на ноже кажутся мне подозрительными.

– Рая, вы простите меня, но, мне кажется, это не просто пятна. Это кровь, – тихо говорю я. – Очень уж похоже.

Бабушка Германа отдергивает руку и с ужасом смотрит на меня. Ее губы мелко начинают дрожать, и она хватает ртом воздух.

– Что? Что случилось? Вам плохо? – я подхватываю ее под руку и практически вытягиваю из комнаты. – Я сейчас скорую вызову.

– Не надо скорую, – хрипит Рая. – Воды принеси и таблетки. Таблетки в сумке.

Я трясущимися руками наливаю воду из графина и достаю блистер. Я не с первого раза могу достать таблетку, но когда это все-таки получается, я, не задумываясь, сразу засовываю лекарство в рот женщины и подношу стакан к ее побелевшим губам.

Выскакиваю в коридор и несусь в спальню Германа.