А я смотрел в зеркало заднего вида, как переходит дорогу Шмелева Яна, младшая сестра моей жены Ани, и женщина, которая заняла все мои мысли на долгое время.

Первое, что я понимаю, еще до того, как открываю глаза, когда просыпаюсь, – что ее нет рядом. Ушла.

– Яна, – зову я, надеясь, что она просто пошла в душ, но никто не отзывается.

Одеваюсь, прохожусь по дому – никого. Не надо было с ней спать. Стало не лучше. Хуже. Во много раз хуже.

– Как давно она уехала? – спрашиваю у своего начальника охраны.

– На рассвете, Герман Евстафьевич, – мне кажется, этому мужчине неловко говорить со мной о ней. – Просила вам передать.

Протягивает мне сложенную бумажку, которую мне тоже неловко читать при нем. Иду в свой кабинет и только там разворачиваю записку. В ней красивым почерком выведено:

«Герман, с сегодняшней ночью мы явно погорячились. Было классно, но давай обо всем забудем. Если согласен, я готова продолжить соблюдать наш договор. А пока поехала забирать свои вещи. Яна.»

Погорячились. Просто шикарно. Сминаю записку и поджигаю ее коллекционной бензиновой зажигалкой прошлого века.

– Устал… – проговариваю себе. – Устал.

– А я тебе говорила, все тайное становится явным, – Рая без стука входит, усаживается напротив. – Что будешь делать?

– С чем? – не поднимая головы, спрашиваю я.

– С тем интервью, конечно же. Сейчас все накинутся на тебя, – она подкуривает той же зажигалкой, аккуратно ставит ее на место – уважение к старине у нас в крови. – У ворот уже отираются, мне звонили. Если они начнут копаться, то очень легко выяснят, что мы дали взятку, чтобы замять то дело.

– Значит, дадим еще одну, чтобы замять и это дело, – смотрю на нее.

– Герман, тебя обвинили в убийстве и сокрытии трупа, ты это понимаешь? – бабушка выпускает дым колечками. – Или тебя ничего не беспокоит, кроме твоей невесты? Кстати, где она?

– Уехала по делам, – сцепляю зубы. Никто на меня так не давит, как моя собственная бабушка.

– Она уже видела интервью? – деловито спрашивает Рая.

– Даже если и нет, суть ты ей рассказать успела, – язвлю я.

– Я хотела, как лучше, ты же знаешь. Тебе пора жениться, Герман. Пять лет достаточный срок, твоя Аня, если бы хотела, уже бы давно объявилась.

– Значит, такой из меня муж, что жена сбежала в неизвестном направлении, – фыркаю я.

– Прекрати ерничать, Герман, – строго говорит бабушка. – Я не вечная, а ты останешься один. Ни детей, ни жены.

– Рая, я прошу тебя, хватит, – мысли о том, что Яна может поверить тому, что рассказывает Эрика в интервью Артуру, отчего-то делает больно.

– Ты вот сейчас сидишь здесь, а я уверена, ничего ей даже не объяснил, – тычет в меня пальцем старшая родственница. – И ты останешься со всем этим дерьмом один на один, потому что я как поддержка тоже тебя уже не устраиваю. Тебя сожрут, если ты не дашь опровержение, ты это понимаешь?

– Я не буду оправдываться, – качаю головой, начиная раздражаться.

– …и лучше бы, чтобы с тобой рядом была счастливая женщина, само наличие которой покажет всем, что ты не какой-нибудь маньяк, – не слушает меня она. – А ты взял и отпустил ее куда-то. Если она вернется к своему мужу, ты будешь выглядеть полным идиотом.

– Он не будет.

Вскидываю взгляд и вижу Яну в дверях. Непроизвольно облегченно выдыхаю расслабляясь. Вернулась все же.

– К мужу я возвращаться не собираюсь, – Яна проходит в кабинет, огибает мой стол, усаживается на подлокотник моего кресла. – Это ниже моего достоинства. Ты как, милый? Не хотела тебя будить.

Знаю, что она играет для Раи, и знаю, о чем она просила в записке, но тянусь пальцами к ее лицу, убираю светлые волосы за ухо, притягиваю к себе и целую, прижимаясь губами к ее губам.

– Я бы хотел проснуться с тобой, – так честно, что тоже больше похоже на игру.

– Завтра исправим, – ее глаза светятся ярким светом, или это мне, придурку, так кажется.

– Вы до невозможности красивая пара, – умиляется бабушка, и мне впервые приходит в голову мысль, что она затеяла всю эту игру с наследством действительно исключительно для моего блага. Исходя из своих представлений о моем благе, конечно.

– Спасибо, – сухо отвечаю я. – Теперь ты довольна?

– Теперь я хочу, чтобы мы решили, как мы будем спасать репутацию нашей семьи, – Рая снова подкуривает, и по ее взгляду я понимаю, что в этот раз уйти от темы не выйдет.

Вызванное на рассвете такси несет меня по просыпающимся улицам. Много раз я возвращалась по ним домой после долгого рабочего дня, когда пахала как проклятая на благо нашей редакции. Какая же все-таки дура, ничего не замечаю у себя под носом.

Автомобиль въезжает в знакомый двор, и сердце сжимается от воспоминаний о том времени, когда я была здесь счастлива. Быстро расплачиваюсь и спешу в подъезд, по которому могу пройти с закрытыми глазами, зная каждую щербинку на ступеньках и особенность каждой кнопки в лифте.

– Надеюсь, этого кобеля не будет дома, – шепчу себе под нос, открывая дверь.

Квартира встречает тишиной. С облегчением вздыхаю, и тут же накатывает чувство тоски.

Это мой дом, действительно МОЙ. Здесь каждый сантиметр, да какой там сантиметр, миллиметр пропитан мной. Скольжу пальцами по поверхности прихожей, которую выбирала с такой тщательность. Рука переходит на стену, и память подкидывает воспоминания, как я потянула Артура выбирать эти обои. Как же мы тогда переругались… Легкая улыбка касается губ.

Иду в зал и натыкаюсь на фото, которые с такой любовью я расставляла на полочках, разбросанных по стене. Вот мы на работе, на отдыхе, в путешествии, на приеме. Такие счастливые и любящие друг друга. Почему это происходит с нами? На диване разбросаны вещи Артура, и я по инерции направляюсь, чтобы их сложить. На полпути одергиваю себя, резко разворачиваюсь и иду в спальню.

Смятая постель, откупоренная бутылка шампанского и виноград на прикроватной тумбочке говорят о том, что мой благоверный зря времени не теряет, а я тут слюни распустила. С остервенением открываю шкаф, достаю сумку и начинаю сбрасывать туда все, что попадает под руку. Я настолько увлекаюсь этим занятием, что не слышу хлопка входной двери.

– Ну что, вернулась? – вздрагиваю от прозвучавшего в тишине голоса.

– Я вещи приехала забрать, – отвечаю, не глядя в его сторону.

– Не пори горячку! Остановись, – Артур выхватывает из моих рук сумку. – Давай поговорим.

– Да пошел ты! – пытаюсь вырвать сумку, содержимое высыпается на пол. Я со злостью пинаю рассыпавшиеся вещи и спешу к выходу из спальни.

Стальной захват, в который легко попадает мое запястье, останавливает меня на пороге комнаты. Артур грубо разворачивает меня к себе.

– К нему бежишь? – зло шипит мужчина. – Как течная сучка бежишь за кобелем!

– Отпусти сейчас же! Ты охренел совсем? Это я сучка, а ты кто? Кобель, который трахает все, что шевелится? Если ты не забыл, это я тебя застукала, когда ты совал свой член непонятно куда!

– Яна, давай поговорим, – сбавляет обороты Артур. – Прости, ну так вышло.

Наклоняюсь, чтобы собрать вещи, и снова натыкаюсь взглядом на тумбочку с остатками пиршества.

– А сегодня ночью тоже вышло случайно? – киваю в сторону кровати.

– Сама виновата. Кстати, а ты где сегодня была? С Ядовым книжки читала? – зло выплевывает мне в лицо “сама добродетель”.

– Господи, – закатываю глаза. – Ты слышишь, что говоришь?! Дай мне уйти.

– Ты хоть понимаешь, к кому ты уходишь? Он убийца, Яна! Услышь меня! Он убил свою жену и заплатил, чтобы его не посадили! Все его бабы, просто однодневки! Ты хочешь занять место в их рядах?

– Какой ты дурак! – кручу пальцем у виска. – Ты понимаешь, что тебя засудят за эту клевету? Ты ничего не докажешь.