Спасение утопающих, дело рук самих утопающих. Я начинаю шевелить затекшими руками, пытаясь ослабить веревку, которая с каждым движением впивается в кожу еще сильнее. Врешь, не возьмешь. Я упрямая. Поэтому, когда последние лучи уходящего солнца пробегают по стальным стенам, я смогла освободить руки. Освобождение ног от стягивающих пут далось мне значительно быстрее. И вот я уже стою на своих двоих посередине этой железной громадины, а откуда-то со всех сторон слышатся шорохи и вздохи, или у меня на нервной почве разыгралось воображение.

Еще засветло я смогла разглядеть, в какой стороне находится выход, и вот теперь на негнущихся ногах направляюсь в том направлении. Постоянно спотыкаясь и падая в темноте, я, наконец-то добредаю до заветной двери, которая оказывается запертой.

– Ну, сестренка, только попадись мне, – меня накрывает злость и я начинаю с остервенением дергать за ручку. – Я тебя, суку, по стенке размажу. Тварь.

Внезапно понимаю, что дверь не поддается, но как-то подозрительно шевелятся ворота, в которых эта самая дверь находится. Я надавливаю плечом, и громадная махина со скрежетом начинает двигаться. Открыв их ровно настолько, чтобы протиснуться, я выскальзываю в прохладу ночи. Где-то вдалеке снова работает техника и видны отблески фар. А еще слышен вой бродячих собак, и чувствуется вонь, которая буквально впиталась в мои поры. Глядя на то, что возможно рассмотреть, понимаю, что нахожусь на городской свалке, про которую не раз снимала репортажи и все исключительно криминальные.

– Янка, пора выбираться, – я направляюсь в сторону огней, блуждая между мусорными терриконами.

– Мужики, – кричу я, дойдя до гудящего бульдозера. – Помогите до города добраться.

– Ты откуда тут взялась? – из кабины вылезает огромный мужик, рассматривая меня как какой-то редкостный экспонат. – На проститутку вроде непохожа.

– Да не проститутка я, – начинаю самозабвенно сочинять. – Бывший сюда завез и бросил, чтобы не мешала им с любовницей развлекаться. Говорит, что мое место именно здесь.

– И чего только в мире не делается, – сокрушенно машет головой мужик, потирая обвисшие усы. – Так как же я тебя в город отправлю? Машина только через два часа придет.

– Ничего, я подожду, – вздыхаю с облегчением. – Присесть у вас тут где-нибудь есть?

– Вон фонарь светится. Видишь? – бульдозерист кивает в куда-то в сторону. – Иди туда. Там бытовка. Скажи, что Петрович прислал.

– Спасибо, Петрович, – говорю я и направляюсь в указанное место.

Представляться и козырять именем Петровича оказалось не перед кем. Его напарники крепко спали, употребив горячительного, тара от которого валялась здесь же.

Присаживаюсь на лавочку и приваливаюсь спиной на стену бытовки. Я так устала, но мозг не дает мне отключиться, каждый раз прокручивая сегодняшнюю ситуацию. И чем больше я об этом думаю, тем сильнее во мне растет уверенность, что меня хотели не просто напугать. Меня хотели уничтожить. Что же Анне от меня надо, чем же я ей так мешаю? Неужели решила вернуться к Ядову, а я оказалась такой большой преградой, что она отважилась меня устранить? Сама она это провернуть не смогла бы, значит, у нее есть помощник, или, лучше сказать, подельник. Потому что сегодня она совершила преступление, похитив человека.

Два часа, про которые говорил Петрович, благодаря моим размышлениям пролетают незаметно. И я вскакиваю, когда в мою сторону направляется Петрович и какой-то невысокий щуплый мужичок.

– Петруха, забери деваху, – басит мужчина, кивая в мою сторону. – Подбрось до города.

– Так чего ж не подбросить, – соглашается, как я понимаю, водитель приехавшей машины. – Вот щас разгружусь, и поедем. Я смотрю твои напарники снова ужрались?

– Да ну их, – машет рукой Петрович. – Пусть лучше спят, чем в таком состоянии норовят ко мне под колеса попасть.

Мужики сплевывают и направляются каждый к своей машине. Еще тридцать минут проходит, пока Петруха разгружается. И я, наконец-то покидаю этот смердящий ад.

В город мы въезжаем, когда на небе появляются первые лучи солнца. Ближе всего из моих знакомых в этом районе живет Руслан. Вот к нему я и направляюсь в такой ранний час.

– Ну кто там ломится? – слышу сонный голос Русика после того, как я уже тридцать минут стою возле его дверей и беспрерывно трезвоню в звонок. – Янка? – удивленно смотрит на меня мужчина.

– Что случилось? – спрашивает, когда он более внимательно присматривается ко мне, продрав заспанные глаза, и втягивает в квартиру. – Фу! А воняет от тебя.

– Вот поэтому и приехала душ у тебя принять, – направляюсь в ванную комнату, отодвинув Руслана с дороги. – Дай что-нибудь переодеться.

– Русик, можно телефончик. Ядову позвоню, – говорю я после душа, выпив литр кофе и рассказав о своих приключениях.

Сон не идет. Ворочаюсь с одного бока на другой. Голова, как чугунный колокол, гудит, не переставая. Поднимаюсь и иду в сторону комнаты, где сладко спит маленький мальчик Женька. Я тихо открываю дверь и заглядываю, чтобы посмотреть на него. Парнишка спит, разметавшись, но крепко сжимая в руке свой меч. Я подхожу к кровати, поправляю покрывало, пряча свисающую ножку. Вглядываюсь в мягкие черты лица, трогаю темные спутанные волосы. Сейчас, когда первая эйфория от осознания того, что я теперь отец, прошла, непроизвольно закрадываются мысли об исчезновении и внезапном возвращении Анны. Вопрос, “Что же все-таки происходит?”, ввинчивается в мою многострадальную голову. И снова ее внезапный уход поставил меня в ступор. Сказала, что скоро вернется, но ни через час, ни через два этого не случилось. Мне, человеку, не умеющему, вообще обращаться с детьми, пришлось успокаивать сына и укладывать его спать. Понимаю, что получилось не очень, но все таки я с этим справился. Еще и уход Яны… Что-то в груди сжимается, мешая сделать глубокий вдох. Быстро выхожу из комнаты, приваливаюсь к закрытой двери и пытаюсь вздохнуть, хватая ртом воздух. Дурак, какой же я дурак. Хотел же просто трахнуть и успокоится, но что-то пошло не так.

Отлепляюсь от двери и, шаркая ногами, иду обратно к себе. На пороге слышу, как трезвонит телефон. Может Янка или какие-нибудь новости о ней? В два прыжка пересекаю спальню и хватаю телефон. Сердце сразу ухает куда-то в район желудка и там трепыхается. Звонок из больницы. Нажимаю зеленую кнопку дрожащими руками и подношу к уху.

– Герман Евстафьевич, ваша бабушка пришла в себя и требует вас, – я облегченно опускаюсь на кровать. – Господин Ядов, пожалуйста, приезжайте.

– Сейчас буду, – по просящей интонации медсестры понимаю, что Рая уже успела покачать права. Отключаюсь и сразу же набираю другой номер.

– Влад, – голос начальника безопасности звучит сонно, и я только сейчас смотрю на часы. – Прости, что так поздно. Рая пришла в себя, надо охрану возле палаты выставить.

– Ребята уже давно там, – сразу включается в разговор Владислав Викторович. – Я сейчас приеду в больницу.

– Не надо, – чувствую себя последней сволочью. – Я еду туда. Отдыхай. Про Яну ничего не выяснил?

– Нет. Как в воду канула, – тихо отвечает друг. – Мы найдем ее.

– Да. Найдем, – вздыхаю я и отключаюсь.

Быстро одеваюсь и направляюсь в аппаратную, где ребята следят за камерами наблюдения.

– Мужики, я уезжаю в больницу. Вы за пацаном присмотрите, – говорю, стоя в дверном проеме. Один из ребят поднимается, намереваясь поехать со мной. – Я еду один. Оставайтесь здесь. Если что, звоните.

Автомобиль несется по пустынным улицам, нарушая все скоростные режимы, поэтому до больницы я доезжаю в кратчайшие сроки. Войдя в холл, вижу, как ко мне направляется дежурная медсестра.

– Господин Ядов? – вопросительно смотрит на меня, ожидая подтверждения моей личности, молоденькая медсестричка. Когда я утвердительно киваю, она машет рукой в приглашающем жесте. – Пройдемте за мной.