Осознание того, что я так и не сказал ей правду, съедает меня изнутри. Я должен был сказать ей, что простил ее. Она больше не должна нести это чувство вины. Я должен был сказать ей, что она в безопасности, а не играть с ней. Мне следовало сделать многое, но теперь все это слишком незначительно и слишком поздно.

— Правда? Я чувствую, что обладаю большим количеством рычагов влияния, и я говорю не только о твоей маленькой сексуальной рабыне. Видишь ли, в клубе есть несколько парней, которые поддерживают меня. Они устали от твоего дерьма, Райдер, от того, что ты ставишь какую-то шлюху выше своих братьев.

— Ты лжешь, — рычит Мэддокс.

— Как, по-твоему, я заставил Бака отправить тебя в тот дом? Неужели ты настолько глуп, что не видишь, когда твои люди настроены против тебя?

— Чего ты хочешь, Такер? — спрашиваю я его.

— Я хочу, чтобы ты ушел из клуба. Я займу твое место. Ребята не против, чтобы Мэддокс оставался президентом, но они хотят, чтобы ты ушел.

— Ты знаешь, что существует только один способ уйти из клуба, — отвечает Мэддокс.

— Думаю, для тебя это смерть, — Такер пожимает плечами. — Слушай, мы можем пойти простым или трудным путем. Мэддокс может убить тебя прямо там, где ты стоишь. Быстро и легко. Я даже развяжу твою зверушку и отпущу ее. Тогда все вернется на круги своя… ну, почти. Я буду вице-президентом.

— Пошел ты, — рычит Мэддокс, пытаясь выхватить у меня телефон.

— Сначала отпусти ее. Развяжи ее. Я хочу увидеть, как она уйдет, тогда я сделаю это.

— Ты думаешь, я тупой? Так дело не пойдет. Действуй сейчас, или я вымещу свое недовольство на ней.

Мэддокс бросается на меня, и на этот раз ему удается выхватить телефон из моей руки.

— Нет! — кричу я, но он уже сбросил звонок. Мой разум отключается, и я кидаюсь на него с кулаками. — Ты гребаный урод!

— Успокойся! — Мэддокс кричит мне в ответ, его кулак соприкасается с моими ребрами. — Послушай меня.

Я не слушаю. Я продолжаю бить его изо всех сил, не заботясь о том, что он хочет сказать.

— Я знаю, где он!

Мой кулак замирает в воздухе.

— Что?

— Я знаю, где он, — повторяет Мэддокс. — Я узнал эти гребаные обои.

Гребаные обои?

Я смотрю на него ошеломленно.

— Почему ты не начал с этого? Где они, блять, находятся?

— У старика Такера был магазин на углу улицы Мейн и Бристоль. Он обанкротился давным давно. Я шутил, что причиной тому, наверное, были уродливые обои.

— Дерьмо, это в часе езды отсюда… но всего в десяти минутах от клуба. Позвони парням, Мэддокс, — я пристально смотрю на своего друга, призывая его взять гребаный телефон.

— Райдер… — в его голосе звучат нотки, которых я не слышал в течение стольких лет, что не могу вспомнить, когда это было в последний раз. Неуверенность. Мэддокс, президент МК, который всегда так уверен в себе, колеблется. — Что, если Такер говорит правду? Если парни настроены против тебя, это лишь усугубит ситуацию.

— Он гребаный лжец, и ты это знаешь. Может, Бак и замешан в этом, но на этом все. Больше никто не пойдет против нас.

Мэддокс обдумывает мои слова еще мгновение, прежде чем разблокировать свой телефон.

— Если я сделаю это. Если я привлеку клуб, чтобы спасти твою девушку, то мне нужно, чтобы ты мне кое-что пообещал.

— Пообещать что? — почти испуганно спрашиваю я.

— Что после этого все закончится. Ты отошлешь ее, и это будет самый последний раз, когда я вижу и слышу о ней.

— Договорились, — говорю я, не задумываясь. У нас нет времени на долбаную дискуссию. Я согласен на все прямо сейчас, как бы сильно мне этого не хотелось.

Мэддокс звонит в клуб, когда мы мчимся по дороге. Он включает громкую связь и объясняет, что произошло.

— Мэддокс, клянусь, Такер соврал, — голос Трика доносится через автомобильный динамик. — Никто из нас не пошел бы против тебя или Райдера. Этот ублюдок пытается играть с тобой. Мы прикрываем вас до конца.

Я смотрю на Мэддокса, который кивает и смотрит на меня взглядом, говорящим: «тебе повезло».

— Да, президент, — вступает в разговор Медведь. — Мы не знали, да и никто из нас не потерпел бы такого дерьма. Такер — мертвец.

— Бак только что пришел. Что ты хочешь, чтобы мы с ним сделали? — спросил Такер.

— Посадите его задницу в камеру, и мне нужно, по крайней мере, пять парней на это место, — он говорит ему адрес и сообщает все необходимые детали. — Поймайте Такера, но пока не убивайте его. Мы сделаем это медленно позже… и не трогайте девушку. Просто держите ее там, пока мы не приедем. Мы уже в пути.

— Сделаем все, — соглашается глубокий голос Трика через динамик, прежде чем линия обрывается.

Вздохнув с облегчением, я произношу:

— Я же говорил тебе…

— Заткнись и скажи мне, что ты понимаешь, о чем мы договорились? — Мэддокс прерывает.

— Бросить ее. Я понял, — раздражение сквозит в моем голосе. — Это был мой гребаный план с самого начала.

— Уверен, что так и было, — говорит Мэддокс.

Таков был мой план, только я не был уверен, удастся ли мне довести его до конца.

А теперь у меня нет выбора.

Пенни

Меня одолевает головокружение, но я изо всех сил стараюсь не заснуть. Мое зрение затуманено от слез, но я все равно держу глаза широко открытыми.

Такер стоит на коленях рядом со мной; используя свой нож, он медленно подносит его к моему горлу и погружает под футболку. Затем разрезает ткань по центру. Холодное лезвие проходит по моей коже, и я боюсь, что если посмотрю вниз, то обнаружу кровь.

Все мое тело дрожит, зубы стучат от страха. Я всегда думала, что наступит время, когда я привыкну к этому страху, боли и страданиям, но так и не привыкла. Агония не ослабевает, а ужас лишь растет с каждым разом.

Может, дело в том, что каждый раз, когда я переживаю подобное, я боюсь за свою жизнь. Я боюсь, что он зайдет слишком далеко и убьет меня. Возможно, сегодня я умру.

— Тебе холодно, зверек? Не волнуйся. Я согрею тебя через минуту, — он одаривает меня сальной ухмылкой.

Он останавливается между моих грудей и просовывает нож под лифчик. Одним движением он разрезает его, и мой лифчик падает, обнажая мою грудь.

— Хорошие сиськи, — одобрительно говорит Такер. — Немного маловаты, но сойдут. К тому же, меня больше волнует, чтобы твоя киска была тугой, — он грубо обхватывает одну из моих грудей и щиплет за сосок.

Прикусив внутреннюю сторону щеки, я заглушаю крик и дергаюсь в своих путах. Я пытаюсь вырваться из его хватки, мое тело дергается, словно его рука — клеймо. Возможно, так оно и есть. Каждый раз, когда он касается моей кожи, я чувствую, что навсегда останусь запятнанной им, подобно проклятию, от которого я не смогу избавиться.

— Я буду с удовольствием трахать тебя. Надеюсь, ты будешь кричать для меня каждую секунду.

Он снова поднимает нож и продолжает разрезать мою футболку. Когда лезвие проходит поверх моего живота, я начинаю паниковать еще больше. Наверное, это мое нервное состояние заставляет меня открыть рот, ведь я знаю, что лучше не пытаться возражать. Это только еще больше разозлит его и сделает наказание более суровым.

— Зачем ты это делаешь? Неужели ты не можешь найти женщину, которая охотно переспит с тобой?

— Конечно, могу, но где в этом удовольствие? Мне нравится, когда они борются со мной. Ты тоже будешь со мной бороться, не так ли? Или ты собираешься взять мой член добровольно? Скажи мне, ты боролась с Райдером?

При упоминании имени Райдера мое сердце сжимается в груди, как будто невидимая рука вцепилась в бьющийся орган внутри грудной клетки.

— Отвечай! — кричит он, слюна разлетается и попадает на мою кожу, когда лезвие вонзается в нежную плоть над моим пупком.

— Нет, — хнычу я.

— Нет? Почему? Тебе нравилось, когда он трахал тебя? — он отводит лезвие и смотрит на кровь, покрывающую его. Мою кровь, понимаю я.

— Да, — пролепетала я, не желая лгать.