Она колебалась, но она не была такой напуганной или нежелающей.

— Это другое, — шепчет она.

— Правда? — после долгого молчания я теряю терпение и продолжаю: — Вот что я тебе скажу: дай мне ответ, в который я поверю, и я не отдам тебя никому другому в клубе.

Глядя в окно, она сжимает пальцы на коленях, вероятно, пытаясь подобрать нужные слова.

— С тобой все по-другому… Я-я не знаю, я… — она запинается на словах и откидывается на спинку кресла. — Думаю, потому что я знаю тебя… и часть меня знает, что ты не причинишь мне вреда, — она пробормотала последнее слово, но я услышал ее громко и четко в тесном пространстве грузовика.

Прежде чем я успеваю ответить, она продолжает:

— Кроме того, если я буду делать это только с тобой, это будет меньше похоже на…

— Меньше похоже на то, что ты шлюха? — я замечаю краем глаза, как она вздрогнула, и начинаю жалеть, что сказал это в таком ключе.

— Ты мне веришь? — спрашивает она через мгновение.

— Ага, я не отдам тебя своим братьям в клубе, — я вижу, как она расслабляется, ее плечи опускаются, и она вздыхает с облегчением.

Через несколько минут мы подъезжаем к центру гинекологии, который я искал ранее. Пенни смотрит в окно и читает вывеску.

— Почему мы здесь?

— Ты собираешься пройти обследование и получить таблетки, — говорю я ей.

— У меня нет медицинской страховки.

— Ага, я так и подумал.

Вот почему у меня в кармане пачка денег.

* * *

— Что значит, вы не можете ее обслужить? Я плачу наличными, — рычу я на администратора.

— Не имеет значения, как вы оплачиваете счет. Нам все равно нужно какое-то удостоверение личности. Водительские права, карточка социального страхования, свидетельство о рождении, что-нибудь в этом роде. Мы не можем просто выписать ей таблетки, не имея ничего, что доказывало бы, что она та, за кого себя выдает.

— Ну, это полная чушь, — выкрикиваю я, ударяя кулаком по стойке. Никто из посетителей в зоне ожидания не поднимает головы, и я понимаю, что устраиваю большую сцену, чем нужно. Бросив взгляд на Пенни, я замечаю, что ее огромные глаза прикованы к моему лицу и виновато смотрят на меня.

— Я могу сходить за документами, — шепчет она, и я вижу страх в ее глазах, когда она это произносит. Я уверен, что ее дерьмо находится в том месте, куда она предпочла бы не возвращаться, но не иметь возможности отвести ее к врачу также не очень хорошо. Я задаюсь вопросом, сможет ли медик из клуба осмотреть ее и выписать таблетки, но потом представляю его мясистые пальцы у нее между ног и быстро отбрасываю эту идею.

— Ладно, пойдем, — говорю я, кивая в сторону выхода.

Пенни бросает взгляд на администратора и беззвучно произносит «извините», прежде чем мы выходим и направляемся к грузовику.

— Где все твое дерьмо?

— В доме моего бывшего парня, — робко говорит она. — Он сейчас должен быть на работе. Я смогу забрать еще немного одежды, пока буду там.

Я не упускаю из виду легкую дрожь в ее голосе. Она боится возвращаться туда, и, наверное, вполне обоснованно. Тем не менее, я позволяю ей сказать мне адрес и отвожу ее туда. В любом случае, если он на работе, ей не придется иметь с ним дело… да и мне тоже.

Пенни

Мы подъезжаем к дому, который снится мне в кошмарах. Он совсем не изменился. Двор перед домом не скошен и не ухожен, фасад грязный, окна завешены занавесками.

Как я и ожидала, на подъездной дорожке нет автомобиля. Томми на работе, поэтому дом пуст. Тем не менее, мысль о том, чтобы войти внутрь, пугает больше, чем я ожидала. Я думала, что смогу это сделать, но теперь, когда я здесь, я сомневаюсь, что смогу заставить свои ноги работать.

— Поторопись и забери свое дерьмо, — бормочет Райдер со стороны водителя, прежде чем включить музыку и достать свой телефон.

Сделав глубокий успокаивающий вдох, я заставляю себя выйти из машины, повторяя себе, что у меня все получится. Его здесь нет; со мной все будет в порядке. Я просто зайду туда, чтобы взять свою одежду, а потом уеду отсюда навсегда — не нужно волноваться.

— Давай. У меня нет целого дня, — приказывает Райдер, перекрикивая громкую музыку.

Собрав все свое мужество, я делаю последний вдох, прежде чем распахнуть дверь и выбраться из грузовика. Я подхожу к входной двери и достаю спрятанный ключ из-под цветочного горшка, стоящего на крыльце. Дрожащими руками я вставляю ключ в замок и отпираю дверь.

Первое, что я отмечаю, когда вхожу внутрь, — знакомый запах сигарет и алкоголя. Говорят, что запахи чаще всего вызывают воспоминания… и они правы.

Мой желудок скручивается, а голова идет кругом, когда подавленные мысли и чувства наводняют мой разум. Воспоминания о бесконечных ночах боли, страданий, отчаяния и безнадежности обрушиваются на меня. Я закрываю глаза, пытаясь успокоиться и сосредоточиться на текущей задаче. Мне просто нужно забрать свои вещи и убраться отсюда навсегда.

Я ненадолго задумываюсь о том, чтобы выбежать обратно на улицу и умолять Райдера купить мне новую одежду или пойти со мной в дом. Эта мысль почти заставляет меня рассмеяться. Почти.

Нет, я должна это сделать. Заставляя свои ноги двигаться, я прохожу дальше в дом. С каждым шагом в меня просачивается все больше ужаса, наполняя меня глубоко укоренившимся страхом. Если Томми обнаружит, что я пробралась в дом, он убьет меня. Он забьет меня до смерти за то, что я его бросила. Вот чем он всегда угрожал: если я попытаюсь уйти, он убьет меня. Так и произошло, я ушла.

На дрожащих ногах я вхожу в спальню и быстро нахожу в шкафу сумку. Бросив ее на не заправленную кровать, я начинаю беспорядочно хватать одежду и торопливо запихивать в сумку.

— Смотри-ка, кто это, — наполняет комнату голос Томми, и я замираю. Страх охватывает меня так крепко, что мои мышцы блокируются, и я буквально не могу сдвинуться ни на дюйм. Единственное, что движется, — это мое бешено бьющееся сердце. Оно бьется так быстро, что может случиться сердечный приступ. Скрипят половицы, когда Томми делает несколько шагов, так что он оказывается рядом со мной.

— Я говорил тебе, что случится, если ты попытаешься уйти от меня? — его голос, как яд, парализует меня и затрудняет дыхание. — Нечего сказать?

— П-прости, — выдавливаю я из себя.

— Прости? Я не думаю, что тебе жаль. Но не волнуйся, ты пожалеешь, — угрожает он с извращенной ухмылкой на лице.

В такие моменты я обычно отключаюсь. Тело немеет как только возможно, а мысли устремляются куда угодно, только не сюда. Но сегодня что-то останавливает меня, что-то изменилось. Раньше у меня никогда не было причин бороться или кричать, потому что у меня не было никого, кто мог бы мне помочь, и мне некуда было идти. Сегодня мне нужно только добраться до грузовика. Мне нужно добраться до Райдера. Он поможет мне, я думаю.

Томми делает шаг ко мне, его губы кривятся в рычании, руки сжимаются в кулаки, а глаза еще больше темнеют, по сравнению с их обычным карим цветом. Вместо того чтобы трусить перед ним и позволить ему ударить меня, я делаю шаг назад. Его брови приподнимаются, и я использую его мгновенное удивление в своих интересах. Я разворачиваюсь и выбегаю из комнаты, бегу по коридору так быстро, как только могу.

Я уже почти у двери, мои пальцы в дюйме от медной ручки. Так близко, что я практически чувствую холодный металл на своей коже. Еще один сантиметр, и я дотянусь до нее, но у меня нет возможности даже прикоснуться к ней. Томми хватает меня за руку и дергает назад так грубо, что, кажется, она может выскочить из сустава. Обычно я бы проглотила свой крик или хотя бы попыталась его заглушить, но зная, что Райдер сидит в машине, я кричу во всю мощь своих легких.

Боль пульсирует во мне, когда Томми втаскивает меня глубже в дом. Схватив меня за волосы, он тащит меня за них на кухню и бросает на пол. Я грубо падаю на спину. Из легких вышибает воздух, и прежде чем я успеваю вдохнуть, Томми оказывается на мне.