Быстро кивнув, Макс уезжает на коньках, оставляя меня с Тревором.

— Какого хрена, чувак? — рявкаю я на Тревора.

— Что такое? — спрашивает он, не понимая.

— Макс — брат Сойер, ты, гребаный идиот. Именно поэтому я не хотел, чтобы ты поднимал тему «проблем с женщинами», или как ты там это называешь, — огрызаюсь я, проводя рукой по лицу.

— Черт, — бормочет Тревор, когда до него, наконец-то, доходит понимание.

Тревор — буквально полярная противоположность мне, возможно, именно поэтому мы были лучшими друзьями с пяти лет. В то время как я известен тем, что являюсь мудаком с плохим отношением и, очевидно, постоянно хмурым, Тревор улыбается и радуется всему и всем. Кроме как сейчас. Сейчас он выглядит извиняющимся и немного расстроенным, что сбивает с толку.

— Да, в общем-то. Почему ты выглядишь так, будто я только что нассал в твои хлопья? — спрашиваю я.

Тревор вздыхает и отворачивается, чтобы посмотреть, как команда проводит свои игры, явно игнорируя меня. Он очень похож на меня, и просто быть рядом с хоккеистами, будь то на игре или даже просто наблюдая за тренировками, может успокаивать. Чувствуешь себя как дома. Наверное, пришло время еще раз поблагодарить Бернарда за то, что он вытащил меня сюда и вернул к жизни на льду.

— Райту нужно поработать над контролем шайбы. Он повсюду, и это одна из причин, почему они теряли шайбу прошлой ночью, — замечает Тревор.

— Я знаю. И ему, и Сантане нужно над этим поработать, — соглашаюсь я ему, наблюдая за ними. — Эй, ты смотрел игру?

— Да, вчера вечером у нас был выходной, поэтому Майлз и Харрис пришли посмотреть, — признается Тревор с ухмылкой. — Я приготовил им энчиладас.

— Ты ублюдок. Ты знаешь, что я люблю твои энчиладас, — игриво огрызаюсь я.

— Ага. Знаю, — говорит он. — Убедись, что они идут на отскок. Было много упущенных возможностей для бросков, потому что там никого не было.

— Да, папа, я знаю, — ворчу я.

Не обращая на меня внимания, Тревор просто смотрит на моих игроков. У него явно что-то на уме, что подтверждается, когда он быстро поворачивается ко мне лицом.

— Пиво. Пятница. После работы. Ты и я. Встретимся у «Хадсона» в пять, — быстро произносит он.

— Мне нужно забрать Рори, я не могу, — отвечаю я.

— Я уже поговорил со Стелл. Она заберет Рори и привезет ее к тебе. Кейд предложил помочь и приготовить Рори ужин.

— Зачем ты все это спланировал? Что такого важного ты сделал, что прошел через все это дерьмо? — подозрительно спрашиваю я.

— Ради тебя. Ты важен, и, честно говоря, мы все беспокоимся о тебе. Тебе повезло, что на этот раз я просто устроил встречу, а не вмешался. Но мы займемся всем этим в пятницу. Возвращайся к тренировкам, увидимся в пятницу в пять.

Прежде чем успеваю ответить, Тревор поворачивается и уходит. Но, не дойдя до конца, он с ухмылкой поворачивается обратно.

— Твои энчиладас в твоем кабинете. Придурок. — Потом уходит.

Покачав головой, я возвращаюсь к тренировке, где игроки как раз заканчивают свою первую игру. Они меняются командами и быстро начинают снова, не теряя времени.

Я провожу следующий час, внося несколько изменений в игру команд, проверяя различные динамики и делая заметки, которые хочу обсудить со своим помощником тренера и капитанами. У меня есть ощущение, что некоторые изменения могут вызвать небольшие трения.

В конце тренировки все ребята выходят из зала в гораздо более медленном темпе, чем когда они пришли. У них прошла изнурительная тренировка, так что это не слишком удивительно. Знаю, что они видели те же ошибки на записях, что и я, так что, надеюсь, парни достаточно доверяют мне, чтобы понять, что мы делаем эти изменения не просто так. Если они смогут отнестись к ним серьезно, наша команда может стать великой.

— Пока, тренер. До завтра, — прощается Коннор Мэтьюз, вратарь.

— До завтра. Отличная тренировка, — говорю ему, кивая.

Я уже собираюсь выйти, когда слышу свое имя.

— Тренер Локвуд. Подождите! — говорит Макс от двери раздевалки.

Повернувшись к нему лицом, вижу, что он быстро направляется к выходу с сумкой, перекинутой через плечо.

— Да, Макс?

— Я просто хотел сказать, что это была отличная тренировка. Многим ребятам очень понравилось то, что мы делали сегодня, и они оценили то, что вы заметили на записях. Они не скажут это вам в лицо, поэтому просто хотел, чтобы вы знали, — выпаливает Макс, быстро пожимая плечами.

Я не могу удержаться и улыбаюсь. Не широко, как все нормальные люди, но слегка приподнимаю уголки губ.

Команду было трудно расшевелить и еще труднее заставить их доверять мне, поэтому услышать это от Макса значит очень многое.

— Спасибо, Макс. Я ценю это, — говорю я, хлопая его по плечу.

— Конечно.

Мы поворачиваемся и начинаем выходить, непринужденно обсуждая наши планы на вечер.

— Я как раз собираюсь пойти поужинать с мамой, — сообщает мне Макс.

— Ты и твоя мама близки?

— Да, она единственная моя семья.

Как такое возможно?

— Нет братьев и сестер? — спрашиваю я, не в силах сдержать себя.

— У меня есть старшая сестра, но, честно говоря, она та еще штучка. Всегда делает один плохой выбор за другим, поэтому мы не общаемся, — произносит Макс, свет в его глазах тускнеет, а челюсть сжимается. Это смесь эмоций, но я могу сказать, что он и зол, и обижен.

Словно удар под дых. Одно дело, если бы они были близки и поддерживали хорошие отношения, но знать, что они даже не участвуют в жизни друг друга, заставляет меня еще больше переживать, что выгнал Сойер. Использование ее брата в качестве оправдания не работает, если они даже не считают друг друга братом и сестрой.

Но опять же, это не отменяет роли Рори.

— Жаль это слышать.

— Все хорошо. В конце концов, она образумится. Или не одумается и проведет всю жизнь бездельницей. Но было приятно поговорить с вами. Мне пора. — Макс указывает в противоположную сторону, куда я направляюсь. — Увидимся завтра на тренировке.

— Увидимся. До встречи, — прощаюсь я и машу рукой.

Я продолжаю идти к машине, не в силах перестать думать о словах Макса. Не поймите меня неправильно, я знаю, что делаю это из-за Рори, но было намного проще винить ее брата в том, что все закончилось так, как закончилось. И что, черт возьми, он имел в виду, называя ее бездельницей? Она работает больше всех моих знакомых и при этом ходит на учебу. Мне не кажется, что она тунеядка…

Это заставляет меня задуматься, что он знает такого, чего не знаю я.

Но не могу думать об этом, пока еду домой к единственной девушке в моем сердце — ну, кроме мамы — Рори.

СОЙЕР

— Во сколько ты сегодня уходишь? — кричит Кэсси из своей комнаты.

— Я ухожу в шесть из детского сада, но мне нужно работать с восьми до двух в «Атлантиде». А что? — кричу я в ответ из своей ванной. Сегодня я проснулась поздно, поэтому пытаюсь собраться как можно быстрее, чтобы успеть на первое занятие перед работой.

Сказать, что я плохо спала, значит ничего не сказать. Уснула под утро около четырех утра, а мой первый урок начинается в восемь. Мне нужно выпить кофе, если хочу иметь хоть какой-то шанс весь день продержаться на ногах.

С тех пор как Рекс выгнал меня из своего дома, я только об этом и думаю, тем более что почти каждый день провожу с Рори. Она самая жизнерадостная девочка теперь, когда мы начали заниматься балетом пару раз в неделю. Она, наконец-то, открылась мне. Все больше рассказывает о своей семье, особенно о своей любимой тете Лале.

Конечно, я также узнаю все о ее папе, потому что маленькая девочка просто одержима своим отцом. Что, впрочем, не должно удивлять; я бы тоже была одержима таким мужчиной. Он, кажется, души не чает в своей малышке и, судя по тому, что случилось на выходных, так же одержим ею.

Я слышу, как Кэсси медленно идет по коридору к моей комнате. Видимо, она кричала мне.