— Тебе неловко?

— Нет, — говорю я, наконец опускаясь на его колени, втайне наслаждаясь тем, как крепко он держит меня, когда прижимаюсь к нему все теснее и теснее, касаясь его затвердевшего члена.

По мне было видно, что я не хотела обслуживать их столик, и сразу поняла, что он тоже не в восторге от того, что находится здесь. Но это как-то сработало, если возбуждение, которое я испытываю, является хоть каким-то признаком. Я наклоняюсь вперед, и моя грудь оказывается прямо в поле его зрения.

Он смотрит на меня в упор, слегка ухмыляясь, словно пытается сдержать улыбку.

— Если ты и дальше будешь совать свои сиськи мне в лицо, малышка, я уложу тебя на этот стол и заставлю кричать на весь клуб, — рычит Рекс мне на ухо, вызывая прилив возбуждения.

От одной мысли о том, что он заставит меня кричать так громко, чтобы услышал весь клуб, мне еще больше хочется подразнить его грудью. Но страх перед тем, что это случится на самом деле, заставляет меня отступить, хотя и совсем немного.

Его улыбка стала шире, как будто он слышит мои грязные и развратные мысли. Возможно, они отражают его собственные.

Все, что происходит между нами, кажется почти пьянящим. Он управляет моими движениями, двигая моим телом вдоль его члена. В его глазах мелькает возбуждение и в них едва удерживается голубой цвет на фоне бушующего внутри темного огня. Рекс наслаждается этим больше, чем кто-либо из нас думал.

Но и я тоже, и это чертовски пугает.

Сейчас все это не важно, и мы просто здесь. В этом странном моменте. В пузыре, где существуем только мы двое.

Я к такому не привыкла.

И мне это также не нравится.

Танец закончился слишком быстро. Так ли уж быстро, я понятия не имею, поскольку слишком сосредоточилась на голодном взгляде Рекса.

Именно его глаза приковывают мой взгляд, и ощущение того, что его глаза — идеальное зеркало моих собственных, слегка пугает меня.

Он хочет этого. Он хочет меня.

Встав, я улыбаюсь ему, прежде чем повернуться и уйти.

Сегодняшний вечер прошел на одном дыхании, одна эмоция за другой, и я не совсем понимаю, что теперь делать. Может, выпить? Выкурить сигарету? Вернуться на работу? У меня нет ни малейшего представления, поэтому я пробираюсь мимо бара, пока девушки не увидели меня. Спешу сквозь толпу, решив добраться до туалета, чтобы подправить макияж.

Не успеваю я пройти по коридору, как чувствую на себе чью-то руку, которая оттаскивает меня назад между телом и стеной.

— Ты произвела на меня сильное впечатление, Сойер, — шепчет мне на ухо хрипловатый голос.

Я благодарна, что это Рекс, а не какой-то чудак, прижавший меня к стене, потому что, да, безопасность и все такое; но также не уверена, насколько безопасно мне сейчас рядом с ним.

— Ты так говоришь, как будто это плохо.

Он рычит, прижимая меня к стене своими бедрами, не оставляя сомнений в том, насколько возбужден.

— Я все еще не уверен, что это не так уж и плохо, — отвечает Рекс, медленно опуская голову и касаясь губами моей шеи, от чего я сильнее прижимаюсь к нему. Как только он начинает целовать меня в шею, дверь распахивается, и входит Серена.

— Вот черт. Извини, я тебя искала. Просто хотела убедиться — неважно. Увидимся потом.

Я могу только представить, на что это похоже, если мы выглядим такими же взлохмаченными, как себя чувствую.

Рекс медленно отстраняется, наш маленький пузырь похоти лопается так же быстро, как и появился.

— Я увлекся, извини. Забудь все, что было.

— Не за что извиняться, просто горячка момента. Думаю, это означает, что я сделала свою работу хорошо.

— Верно, — отвечает он, проводя рукой по волосам. — Твою работу. Да, черт возьми, отличная работа, Сойер.

С этими словами он поворачивается и уходит, оставляя меня в недоумении, что, черт возьми, я сделала не так, и почему разочарована тем, что нас прервали.

РЕКС

— Сколько еще осталось до дома, папа? Я устала, — говорит Рори со своего места на моих плечах. Видимо, после того как она впервые в жизни оказалась в самолете, то решила, что ей нравится быть повыше. Так что, по ее словам, если она не может лететь в самолете, то мои плечи — лучшее решение. Не удивительно, ведь при росте метр восемьдесят я не такой уж и низкий по ее меркам.

Но я не возражаю. Я бы понес свою девочку на край света, если бы она попросила. Знал, что для нее переезд будет немного пугающим, ведь ее домом был только Остин. К счастью, мои родители уже здесь, что немного облегчает этот переход.

— Осталось недолго, милая. Там нас встретят бабушка и тетя Лала. Это сразу за углом.

Я остановился возле пекарни, которой владеет моя сестра, потому что хотел купить один из их рогаликов. Может быть, сейчас шесть вечера, но я не ел хорошего рогалика уже, кажется, целую вечность. Вспоминая прошлое, можно сказать, что это не самое лучшее решение в мире — переехать прямо через дорогу от моей любимой пекарни.

Устоять перед соблазном — не самая сильная моя сторона.

С той ночи в «Атлантиде» я то и дело мысленно возвращаюсь к Сойер. В ней есть что-то такое необычное, чего я никак не ожидал.

Люди, которые работают в стриптиз-клубе, обычно относятся к одной из двух категорий. Первая — им нравятся деньги и образ жизни, который они ведут. Или вторая — им нужны деньги, потому что они с трудом сводят концы с концами. Но что касается Сойер? Мне казалось, что она не вписывается ни в одну из этих категорий, а я не привык, чтобы все было так запутанно. Я не понимаю ее, но хочу понять. Нет, мне нужно ее понять.

Мое желание разобраться в Соейр заставляет меня постоянно о ней думать. Неважно, что делаю или с кем я, мои мысли всегда возвращаются к той ночи.

Это нервирует. Мне это не нравится. И все же трудно не представить ее подтянутое тело в красном кружевном лифчике, ее попку у меня на коленях.

С тех пор, как получил травму, такое со мной происходит впервые. До того как Рори появилась в моей жизни. Я не позволял себе приблизиться к женщине эмоционально с тех пор, как узнал о Рори. Слишком боялся того, что могу сделать.

Но в ту ночь я впервые оказался близок к тому, чтобы сорваться и привести женщину к себе. После рождения Рори у меня было несколько женщин, но ничего серьезного и никогда не приводил их к себе домой. Это всегда случалось быстро, грязно и сразу к делу, будь то в туалете бара, на заднем сиденье, когда наш водитель подвозил ее домой, или иногда в доме женщины. Такие места безопасны, нет шансов, что кто-то узнает, что у меня есть дочь, или что Рори проведает о какой-либо из женщин.

Но в тот вечер я хотел этого.

Так сильно, что разозлился на нее за то, что она заставила меня это чувствовать.

Я хотел привезти ее к себе домой, уложить на кровать и не спеша, по-настоящему ее понять.

Что заставляет ее возбуждаться.

Что заставляет ее гореть.

Что заставляет ее взрываться от экстаза.

Нехорошо приводить в свой дом незнакомую женщину, зная, что утром она уйдет. Хотя здесь все еще повсюду коробки и ничего не распаковано, но это будет домом моей дочери, местом, где она всегда должна чувствовать себя в безопасности

Но я чуть не нарушил эту безопасность. Если бы Сойер задержалась, хотя бы на мгновение, я бы думал своей другой головой, более тупой.

Даже не знаю, что это было. Что-то в ней приковало мое внимание, и я не мог отвести взгляд. Ее глаза заворожили меня, их глубокий, почти бирюзовый цвет сверкал под светом.

В тот момент я понял, что она разыгрывает спектакль, пытаясь «соблазнить меня».

Но мне нравилось не это. Под ее дерзкой маской скрывался намек на уязвимость и доверие. Она позволила мне увидеть то, что скрывала от других. Она могла вести себя так, будто все контролирует, но ей нужна была моя поддержка, мое спокойствие, чтобы пройти через это. Сойер доверяла мне, что я не позволю ей все испортить.