Он знал, что если отрубить головы, они вырастут вновь, поэтому у него был только один, шанс — добраться до сердца водной твари. Он прыгнул ей навстречу, одной катаной отрубая ближайшую голову, а правой вонзая острый клинок прямо в сердце. Чудовище замерло, испустило нечеловеческий крик и рухнуло в озеро.

— Марион! — Райс бросился к девушке. Она лежала на песке, тяжело дыша. Лоб покрыла испарина. Похоже, у неё начался жар. Неужели он пропустил момент, когда тварь ранила Марион? Он расстегнул жилет, рванул блузу за ворот, не тратя драгоценное время на пуговицы. И замер, увидев рану Марион. Чудовище было «с сюрпризом». Откуда здесь взялась эта древняя тварь, они ведь все погибли в столетней войне?

Всю грудь и живот девушки покрывали рваные кровавые полосы. Прямо на глазах они пузырились по краям и чернели. Он с отчаянием увидел, как из уголка рта Марион вытекла чёрная струйка. Яд древнего чудовища уже попал в кровь девушки. Ещё немного, и её уже никто не спасёт. Рем рвал, рычал, царапался и бесновался, пытаясь прорваться сквозь печать. Райс знал, что только первозданный огонь дракона способен остановить воздействие яда и вернуть Марион.

— Райс, — Марион, теряя силы на глазах, прижала ладонь к его щеке. — Мы так и не поговорили с тобой по душам, — голос девушки с каждым словом становился тише и тише, пока совсем не угас.

— Я не позволю тебе умереть, слышишь? Борись, черт возьми, Марион! — Райс встряхнул девушку за плечи. Голова безвольно откинулась назад. — Рем!!! Райс стал призывать дракона. Он горел изнутри и не взирая на разрывающую боль, он выжигал внутренним огнём первозданного существа все печати. Рем рвался наружу. Они оба не могли потерять Марион, но оба чувствовали, что она уходит.

«Рем, давай же, без тебя мне не справиться». Пламя охватило тело Райса. Он схватил Марион в объятия и с силой прижал к себе, чтобы и она впитывала его огонь. И Марион тоже начала пылать. И в контуре пламени проступили очертания дракона. Вернее, драконицы. Пять долгих минут Марион не дышала, а потом сделала судорожный вдох и закричала.

— Давай, малышка, у тебя получится. Рем, помоги ей! — и на берегу озера вместо Райса возник черный дракон. Он наклонил голову ко все еще пылающей в огне девушке, которая уже перестала кричать, но все еще хрипела от боли.

— Муна, давай, оборачивайся, иначе малышка погибнет, — голова дракона низко склонилась над корчащейся на песке Марион и слегла подтолкнула под бок.

— Муна, стая виверн тебе в печенку, а ну ко мне, быстро! — рявкнул выведенный из себя Рем. Марион замолчала и замерла. А потом встала с закрытыми глазами, расправила руки и на берегу появилась серебряная драконица.

Я горела. Боль разрывала на части, и я молилась всем богам, и светлым, и темным, чтобы это уже прекратилось. А потом все неожиданно закончилось и появилась легкость и свобода. Я парила в небе, свободная ото всех обязательств. Вокруг меня было только ночное небо, светило и звезды. Наконец я могу расправить крылья, парить и лететь навстречу ветру. Как же мне этого не хватало и как же я соскучилась по ощущению ветра на своих крылья! По тому, как он подхватывает меня своими потоками, и вот мы уже вместе с ним наперегонки несемся все выше и выше. Я еще парила какое-то время в вышине, а потом поняла, что мне пора возвращаться.

Резко распахнула глаза, как будто очнувшись от долгого сна. Я пыталась понять, где я и что со мной. Не похоже было, что я в своей комнате. Но вокруг было темно и мне сложно было что-то разглядеть. Тело ломило, я не могла пошевелить ни руками, ни ногами, кожу на груди и животе тянуло и саднило, в горле пересохло и хотелось пить.

— Пить. Пожалуйста, кто-нибудь — скорее прохрипела, чем сказала я. Это прозвучало так тихо, что я сомневалась, что меня хоть кто-то услышит.

— Марион, слава Пресветлой Матери, наконец-то!

— Папа? — удивилась я родному голосу. — А ты здесь что делаешь и откуда?

Я повернула голову и действительно увидела отца, он наливал мне в стакан воды из графина. И я поняла, что нахожусь в целительском корпусе.

— Откуда, откуда, — проворчал отец. — Оттуда. Дракон твой ненормальный мне сообщил, что ты ранена.

И я вспомнила.

— Райс! — я дернулась, пытаясь встать, но тут же со стоном откинулась на подушки обратно.

— С ума сошла? Раны еще не до конца затянулись. Куда рванула? Все хорошо с твоим Райсом, — кинулся ко мне отец, поддерживая меня и поудобнее устраивая.

— Где он? С ним все хорошо? Та тварь… — я не договорила, вспомнив то чудовище и как Райс не успевал мне помочь.

— Да жив он и вполне здоров. Ни царапины. В отличие от тебя. Вот и доверяй всяким там самое дорогое, — опять проворчал отец, убирая с моего лица прядь огненных волос. Впрочем, волосы сейчас выглядели тусклыми, как будто из них вышел весь огонь. — Я его прогнал поспать. Он ведь почти трое суток здесь с тобой был, не отходил ни на шаг, охранял как свое сокровище. Даже целителя не сразу подпустил. Хотели уже его с ректором магией приложить и усыпить, но вроде одумался.

Не успел он договорить, как дверь с грохотом распахнулась и в палату ворвался магистр. Интересно, как он узнал, что я проснулась?

— Марион! — кинулся он ко мне, но увидел грозный взгляд отца, притормозил и уже спокойно подошел к кровати, присел на краешек и взял меня за руку. Погладил ее, поцеловал и так и оставил держать, крепко сжимая в своей горячей ладони.

— Марион, — он просто произнес моей имя и замолчал, с жадностью пожирая глазами мое лицо. Было видно, что его раздирают чувства и эмоции, но при отце он сдерживался и не давал им волю. Я чуть сжала его ладонь, давая понять, что все хорошо.

— Все хорошо, магистр. Еще немного больно, но я жива. И вы живы. А еще я, кажется, теперь тоже дракон.

Магистр кивнул.

— Да, я знаю. Я все знаю, Марион. И нам нужно поговорить.

— Потом поговорите, — с этими слова в палату вошел главный целитель Академии магистр Магнум и прогнал всех из палаты. Отец стал сопротивляться, но магистр Магнум был непреклонен.

— Девочка перенесла тяжелое ранение, а вы тут устроили посиделки, еще и тревожите ее. Нет, все вон. Я сейчас ей дам зелье, и она все равно уснет, ей нужно восстанавливаться еще долго. Всё, все визиты — только завтра.

И он выпроводил их, закрывая дверь.

— Ну-с, — с предвкушением потер он руки так, что я даже испугалась, настолько он сейчас напоминал какого-то безумного лекаря. — Приступим к лечению.

И он двинулся ко мне, гремя какими-то пузырьками.

— Магистр, а может, не надо?

— Ну чего ты испугалась, девочка? Я же шучу, — расхохотался он и ко мне подходил уже вполне нормального вида целитель. — Просто хотел разрядить обстановку.

— Фух, магистр, не пугайте меня так больше, — я тоже рассмеялась и сразу стало как-то легко на душе.

А на следующий день началось. С самого утра в палату ввалились братья. Сай и Грег принесли с собой запахи костра, мяса, вереска и корицы.

— Вы откуда такие ароматные? — я рада была их видеть и весело разглядывала их пропыленные костюмы и измазанные грязью сапоги. Они только поморщились.

— И даже не спрашивай, — хором ответили они, переглянулись и мы все вместе рассмеялись.

— Вот, мы твои любимые булочки с корицей принесли, — Сай положил на тумбочку пакет с булочками.

— Слушайте, а давайте вместе чаю попьем? Пока магистр Магнум не видит. А то я уже успела устать от его зелий. Хочется нормального чая с булочками.

Грег молча кивнул и вышел. Он даже не посмотрел на меня.

— Сай, а что с Грегом?

— Он очень сильно переживал за тебя, Мар. Мы все переживали. Но Грег… Он был сам не свой. Сестренка, даже не знаю, что было бы с твоим магистром, если бы отец его не остановил. Грег как взбесился. Никогда его таким не видел, — помрачнев, ответил Сай.

— Ну, во-первых, магистр не мой, а во-вторых, все ведь хорошо? И он не виноват.

— Виноват. Нечего было тебя тащить в этот лес, — упрямо мотнув головой, ответил Сай. — Ты знаешь, на кого вы наткнулись? Это была древняя, очень древняя гидра. Отец сказал, что она, похоже, была там еще до войны, и каким-то образом осталась жива. Но в нашем мире много осталось вот таких прорех, куда могут пробраться приспешники Темных. И если бы не твоя драконица, то сейчас ты бы уже была мертва, ты это понимаешь? — последние слова Сай практически прокричал. Я видела, как он сдерживал слезы. Он отвернулся и отошел к окну, успокаиваясь.