Все мои последующие дни слились в один. После первой недели интенсивных тренировок я уже перестала различать дни недели.

Я приходила в комнату, заваливалась на кровать и отключалась до утра. Часто у меня даже не было сил дойти до душа, так и засыпала в одежде, пропахшая потом и с комьями грязи. Да, да, этот монстр, которого все так вежливо называют моим куратором, периодически валял меня в грязи, показывая на мне приемы самообороны. И проходило все это на улице, под открытым небом, не смотря ни на дождь, ни на грязь под ногами.

Я уже практически ненавидела магистра. И не понимала, зачем мне такая нагрузка. Я все время писала отцу, чтобы он поговорил с ректором. Но папа самоустранился и ответил на очередную мою жалобу коротким «Марион, тебе это только на пользу».

В таком режиме прошел месяц. И вчера я вдруг поняла, что втянулась. Нагрузка уже не казалась непосильной, я уже уклонялась от ударов и даже стала отвечать на них. Еще преуспела в некоторых приемах и мне несколько раз даже удалось тоже повалять магистра в грязи. В таки моменты я злорадствовала и торжествовала. Правда, недолго.

Я открыла глаза и улыбнулась. День обещал быть чудесным. В окно пробивались несмелые лучи солнца. Оно уже не было таким ярким, как летом, и все чаще пряталось за осенними тучами. А сегодня небо было чистое, без намека на осеннюю хмарь. Я с наслаждением потянулась. Вскочила с кровати и тут же увидела, что на подоконнике лежит цветок. Редкий, он рос в горах, куда сложно добраться простому смертному, поэтому очень дорогой. В народе его называли звездный цвет, а ботаническое название звучало как фейрибросс.

Он цвел только ночью и именно при свете звезд приобретал серебристое свечение. Он как будто впитывал в себя свет ночных небесных светил. Казалось, что цветок — хрустальный и если тронешь его, то он тут же рассыпится серебристой пыльцой прямо в руках. Но это была лишь видимость. На самом деле, он был довольно живучим, ведь в горах могут выживать только сильные существа и растения. Кроме того, он мог стоять очень долго, не увядая и радуя своим свечением каждую ночь на протяжении многих месяцев.

Такие цветочные подношения начались как раз месяц назад. И первый звездный цвет появился на подоконнике после первого дня наших тренировок с магистром. Я тогда была в недоумении и не знала, на кого и думать. И решила, что это магистр. Возможно, он так сглаживает резкость слов во время тренировочного процесса. И свои издевательства надо мной.

Я взяла в руки это чудо и поставила в вазу к множеству таких же. Их накопилось уже достаточно много. И каждую ночь они радовали меня серебристым лунным свечением. Не нужно было никаких магических светильников, они вполне заменяли светлячки.

За этот месяц мое отношение к магистру были похожи на качели. Он увеличивает нагрузку и валяет меня в грязи — качели несутся в сторону ненависти. Он хвалит меня и источает обаяние, на грани соблазнения — качели несутся в сторону симпатии. Вот так от ненависти до любви и обратно я и «качалась». Он окончательно перешел на неформальное общение, и когда мы были вдвоем, разрешал и к нему обращаться по имени.

Я быстро умылась, надела тренировочный костюм, состоящий из эластичных брюк и свободной туники из натуральной ткани, и помчалась на тренировку. Магистр не терпел опозданий, я это прочувствовала на собственной шкуре. Больше не хотела наматывать штрафные круги.

Я так торопилась, что, выскакивая на крыльцо Академии, с кем-то столкнулась.

— Марион, ты куда так несешься, не разбирая дороги? — сильные руки Алекса удержали меня.

— Привет, Алекс. Ты где пропадал все это время? — я действительно не видела Алекса очень дано. С тех самых посиделок в таверне. Братья, с которыми я все-таки умудрялась встречаться даже не смотря на свой бешеный тренировочный ритм, упомянули, что Алекс уехал.

— Так, ездил по делам семьи, — уклончиво ответил Алекс. — А что, малышка Марион, ты соскучилась по мне? — Алекс, улыбаясь, смотрел на меня. Он разглядывал меня так пристально, что мне стало не по себе.

— Конечно, — натянуто улыбнулась ему в ответ и сделала шаг назад, отстраняясь.

— Ты изменилась. Похорошела, постройнела.

— Постройнеешь тут, с таким-то режимом, — я рассмеялась. — Прости, Алекс, мне нужно бежать, магистр Форсет с меня три шкуры сдерет за опоздание хоть на минуту.

— Он так же зверствует?

— Зверствует, но я привыкла, — улыбнулась я. — Ты знаешь, я даже начала получать удовольствие от наших тренировок.

— Рад это слышать, адептка эль Дрейк. Я долго вас буду ждать? Тренировка началась две минуты назад.

За моей спиной стоял магистр. Я сделал большие глаза Алексу и, деланно потупившись, протараторила:

— Простите, магистр, за опоздание, но я встретила друга, которого давно не видела. Уже бегу на полигон, — и махнув на прощание Алексу рукой, кинулась в сторону полигона.

И сразу же, не дожидаясь грозного «десять штрафных кругов, Марион», я, улыбаясь, побежала по дорожке. Да, почему-то меня сегодня тянуло все время улыбаться.

— Марион, чему вы так радуетесь? Штрафным кругам? — магистр, конечно, был вездесущ. Он пристроился рядом и теперь мы бежали вровень, плечо к плечу. Он всегда занимался со мной наравне. Во только я еще ни разу не видела, чтобы он запыхался или устал. Он был какой-то непробиваемый и неутомимый, такой, что я невольно восхищалась им. И каждый день мое восхищение только росло. Да, при всей его жесткости и даже в какие-то моменты, жестокости, я осознала, что магистр мне нравится. Он привлекал меня своей мужественной харизмой и уверенностью. Правда, мне приходилось одергивать себя, напоминая, что я помолвлена.

— Нет, Райс, я радуюсь прекрасному дню. Уже разгар осени, а сегодня такое солнце, как будто вернулось лето. А еще меня в очередной раз порадовал подарок. Мне каждый день кто-то оставляет на подоконнике звездный цвет. Представляете, у меня теперь целый букет, который светится по ночам. Вот только я никак не могу понять, кто же этот таинственный даритель, — я покосилась на спокойно бегущего магистра. Смотрите-ка на него, даже дыхание не сбивается.

— Что, и даже догадок никаких, кто бы это мог быть?

— Ну почему же, есть. Алекс, например.

Магистр напрягся и даже мне показалось, сбился с ритма.

— Почему ты думаешь, что это он?

— Ну а кто еще?

— А как насчет жениха, например? Вообще-то ты должна была в первую очередь про него подумать.

— Да? А ведь правда, действительно не подумала. Фейрибросс очень дорогой, не каждый сможет его достать. А жених вполне обеспечен. Да, наверное, вы правы, — я задумалась. Версия была похожа на правду.

— А еще я подумала, что это вы, Райс, дарите мне эти прекрасные цветы, — я бежала и внимательно смотрела на лицо магистра. Он повернулся ко мне, широко улыбнулся и ничего не ответил.

А потом началась наша обычная тренировка. Магистр обучал меня не только приемам самообороны, но метанию кинжалов и фехтованию. С последним, впрочем, у меня были сложности. Никак мне не давался бой на катанах, но куратор не сдавался и с упорством продолжал тренировки. Ворча при этом, что я необучаема в отношении фехтования.

— Марион, сегодня внесем изменения в наш обычный распорядок. Начнем тренировать твой дар. Но для начала тебе нужно научиться при помощи пассов вызывать свою силу.

Я обрадовалась и тут же почувствовала, как кольцо отдалось теплом, а в голове послышался голос Блейза:

— Наконец-то хоть делом займетесь. К чему были все эти прыжки с металлическим зубочистками, не понимаю.

Блейз весь этот месяц редко показывался. Он отсыпался и отъедался. Если так можно было назвать то, как он впитывал в себя мою энергию. Правда, иногда он все-таки материализовывался и приходил ко мне в виде льва, ложился под бок и мурчал. Так он меня утешал, когда магистр особенно зверствовал и я рыдала от усталости. Тогда я обнимала его за пышную гриву и засыпала. А наутро просыпалась бодрой и в хорошем настроении.