Двое рослых дядек длинными палками с железными петлями, загнутыми на концах, ловили какую-то шелудивую собачонку. Со стороны это сперва выглядело забавно, как состязание на ловкость — кто кого. Но вот собачонку, визжащую, дрожащую, прижали к земле…

Акрам, глядя на это зрелище, насторожился.

— Тарзан! Тарзан! — тихонько позвал он.

В будке рыкнул пес и стал скрестись лапами о фанеру.

— Слышите? Это же мой Тарзан! — в отчаянье закричал Акрам и с ходу, подбежав к грузовику, откинул щеколду.

Свора четвероногих, почуяв свободу, тугой разношерстной волной хлынула на землю, чуть не посшибав нас с ног, и мигом растворилась по дворам и проулкам, словно капли в песок.

Вместе с собаками припустились и мы. Весь гнев здоровенных потных дядек мог обрушиться на нас.

Отсиживаясь за дувалом Юнуса-глухого, мы еще долго слышали грубую брань ловцов бездомных собак.

Наконец, грузовик зарокотал и скрылся, подняв за собой пегий хвост пыли.

— И зачем им столько собак? — вздохнув, спросил Рахмат.

— На мыло, — мрачно ответил Акрам.

Нам было грустно. Может, и Чубука моего вот так подловили. Даже злющего Бобика стало жалко.

— Но мы же спасли их, — улыбнулся Акрам. И солнце над крышами улыбалось вместе с нами.

Я возвращался домой и вдруг услышал, как под самым забором, где росла высокая сорная трава, кто-то скулит. Подошел поближе и увидел собаку. Рыжую, с темным пятном на боку. Из передней лапы ее густыми капельками падала кровь. Собака подняла голову и посмотрела на меня.

— Пират, — сказал я неожиданно для самого себя. — Айда к нам!

Еще неожиданнее было то, что собака отозвалась на случайную кличку: поднялась и, подпрыгивая на трех лапах, юркнула следом за мной в калитку.

— Это что еще за гость? — подняла брови мама.

— Пират, — представил я. — Вызволили из собачьего ящика.

— У него, наверное, блохи…

— Нет никаких блох, — и я для убедительности обнял шею собаки. — Верно, Пират?

Пес тявкнул и лизнул меня в щеку.

— Вот видишь, — обрадовался я такому взаимопониманию.

— Ну, как знаешь, — засмеялась мама и махнула рукой. — Тебе ухаживать.

Скоро рана у Пирата зажила. Пес оказался послушным и добрым, попусту не лаял, двор сторожил исправно. Хотя был обыкновенной псиной, особенной породистостью не отличался. Но однажды все-таки удивил округу. Даже прославился.

Вот как это произошло.

В воскресенье я, Акрам и Рахмат спозаранок отправились купаться на Комсомольское озеро. За нами увязался и Пират.

Я сначала прогнал его домой, но вскоре он снова очутился возле нас.

— Ладно, пусть прогуляется, — примирительно сказал Акрам.

— Конечно, — поддержал Рахмат. — Жарко, может, и ему хочется поплавать.

— Слово друзей — закон, — согласился я.

А Пират — подхалим такой! — даже лизнул мне руку.

Несмотря на раннее утро, на жарком пляже уже было много народу. Взрослые и дети купались, загорали на песочке. Иные дремали под зонтиками и простынями.

Мы, завсегдатаи, все же нашли малолюдное место. Чтобы можно было вволю побарахтаться в воде, побегать по сухому песку, приятно щекочущему щиколотки и пятки.

Так увлеклись купанием, что даже забыли про Пирата. А он лежал в тени под кустиком и, высунув язык, с явным интересом наблюдал за пестрым пляжным людом и тихой рябью воды в светлых пятнышках.

И тут какой-то маленький мальчишка с резиновым лебедем в руках, как закричит:

— Девочка тонет!

— Где? Какая девочка? — пляж внезапно загудел, точно разворошенный улей.

Мы тоже заозирались по сторонам.

А Пират как рванет с места — и в воду!

— Смотрите, собака тащит девочку! — закричал кто-то.

Мы все бросились на подмогу к Пирату. А он уже вытаскивал на берег, крепко вцепившись зубами в платье, крохотную девчушку лет трех-четырех.

Какая-то женщина принялась ее откачивать. Изо рта хлынула вода. Девочка приоткрыла глаза.

Сквозь толпу, расталкивая всех локтями, прорвалась в образовавшийся круг какая-то полная тетка.

— До-оченька, — закричала она. Но, увидев, что девочка жива, только очень перепугана, перестала причитать и оглядела прищуренно толпу: — Граждане, кому я обязана спасением моей дочери?

Люди расступились. И тут все увидели в сторонке Пирата. Он лежал себе на песке и жмурился от солнца. Сушился.

— Ах ты, мой умный песик, — засюсюкала женщина. — Чем тебя отблагодарить, даже не знаю…

Но Пират встал и недовольно отошел подальше от любопытных глаз: он не любил шума и не был избалован.

Зато после этого случая не только мальчишки, но и взрослые, проходя мимо нашей калитки, еще долго останавливались и, показывая на Пирата, непременно говорили:

— Вот та самая собака, которая спасла девочку!

Утром комната моя наполняется солнцем. Внизу шуршат по асфальту автомобили. На балконе гулькает горлинка. Она строит гнездо в щели между рамами. На подоконниках и горшочках зеленеют цветы. Их много — флоксы, алоэ, ромашки. Для них здесь лето круглый год.

Со двора доносятся голоса ребят. Хлопки по звонкому мячу, который мелькает над бельевыми веревками.

Тявкает, точно заводная, чья-то собачонка.

Круговорот жизни продолжается. За окном звенит чье-то детство, так же, как и мое когда-то. Но иногда я ловлю себя на мысли, что забываю его запахи, его радости и огорчения. Какие-то свои, пусть маленькие, но открытия.

И тогда мне становится грустно. Тянет снова вернуться в наш дворик. Забраться на самую верхушку тутовника и под шелест ветерка посмотреть, спустя десятилетия, на нашу махаллю.

Только давно уже нет ни тутовника, ни низких домиков. А друзья стали взрослыми, и у них самих такие же дети, какими мы были когда-то.

Но хорошо, что в памяти живут счастливые дни. Разноцветные. И потому незабываемые.

Каждый человек в жизни должен совершить хотя бы одно путешествие. И пусть оно будет не на знаменитых «Кон-Тики» или «Тигрисе», не на высочайшие вершины Гималаев, не к ледяным просторам Северного или Южного полюса… А станет, например, путешествием по родному краю.

Взять хотя бы окрестные наши реки, предгорья, степи; да хотя бы речушки, овраги, рощицы… Хорошо ли вы их знаете?

Но знать-то просто необходимо.

И если вы любопытный человек, обязательно возникнет, должно возникнуть желание увидеть все своими глазами. А иначе как называть край, в котором вам посчастливилось родиться, расти и жить, — родным? Большая Родина и малая, ваша, — невозможны друг без друга.

А мы, современные люди, дети технического прогресса, порой далекое знаем куда лучше близкого, родного. И тем очень обедняем себя.

Все это, с укоризной сказанное, до поры до времени относилось и ко мне. Правда, если оглянуться назад, поездок, странствий в жизни было немало. Тянь-Шань, Памир, Аральское море (застал его еще многоводным и рыбным), две могучие реки Средней Азии — Аму и Сырдарья, горячие пески Кызылкумов и Каракумов… Заказники, заповедники… Вроде бы — немало…

Но однажды сын-девятиклассник принес домой новенькую, пахнущую еще типографской краской карту Ташкентской области. Был поздний зимний вечер. За окном, будто по нитке скользя, порхали снежинки. От батарей струилось тепло. По телевизору передавали «Новости».

Сын включил на письменном столе лампу и развернул карту. Было в этом какое-то священнодействие, волновавшее, очевидно, еще современников Колумба и, к сожалению, утраченное в наш век — век космических трасс и масштабов.

Перед нами раскрылось песочного цвета полотно с обозначением населенных пунктов, областных и районных центров, с границами соседних республик — Казахстана и Киргизии, с полосками железных и автомобильных дорог, с реками и каналами — полноводными и пересыхающими, с озерами и водохранилищами, с горными ледниками и отметками высоты над уровнем моря…