— Только поклянись Спиритом, что всё, что ты сказал — правда!

— Да легко. Клянусь Спиритом, что всё сказанное мной — правда. И как тут громкая связь включается?

— Говори! Твой голос распространится по всему кораблю!

Системы включились. Кот набрал в легкие воздух и, пару раз кашлянув, заговорил:

— Раз-раз! Всем, кто на «Зубостае»! Война со Спиритом окончена! Мы все возвращаемся домой, и люди, фурри и крабы больше друг друга не убивают! Эй, — обернулся он к офицерам, — теперь ваша очередь клясться Тирипсом, что вы приняли мир!

— У нас некому больше клясться. Мы все отлучены, — ответил ему говоривший от лица команды — немолодой, уже скрюченный мужчина, которому на вид можно было дать хоть сотню, хоть две сотни лет.

— Отлично. Тогда срочно стройте алтарь, но чур… — Мяч осмотрелся, ловя взгляды присутствующих. — У каждого — свой жрец, и каждый — жрец только сам за себя!

Мы собрались в ганимедской аппаратной, обсуждая все подряд, важное и не очень — от невозможности землян отступить без потери рейтинга в свой мир до странного объединения Терры со средневековьем, где по какой-то нелепости не работали привычные нам физические законы. После возвращения цикла смерти Эйни снова стала серьёзной и собранной. На ней был всё тот же белый костюм, однако на этот раз застёгнутый почти под самое горло. Чак же и Мяч ничуть не изменились, разве что у Мяча постоянно застывал взгляд, словно он что-то разглядывал, но, как я помнил из памяти Терры, в прошлом для кошачьих долго смотреть в стену, потолок или же угол было в принципе нормальным и естественным.

— Сдаётся мне, нам предлагается снова воевать на Терре. Эйни, ты вроде слышала там вибрации антисистемы… — задумчиво произнес Чак.

— Это и непонятно. Спирит же уходит из нашего измерения, почему тогда Т-шки не ушли? — спросила девушка, виляя рыжим хвостом.

— Я был на «Зубостае». Там все тоже отлучены, — заметил Мяч.

— А может, это не Тирипс, а этот, как его там… Новый чёрный бог или какое-то из его воплощений типа того же Анубиса? — предположил Чак. — Кстати, про него тоже нельзя забывать, потому что на Терру скоро прилетят мезанихи. И вот вопрос: чем мы с ними будем сражаться, если на Терре не работает часть нашего оружия? И хорошо еще, если только часть…

— А давайте еще раз закинем на Терру генезис, — предложил Мяч. Не сговариваясь, мы осуждающе посмотрели на него, — А потом снова всё там починим. По-моему, крутая идея, а?

— Если уж делать повторный апокалипсис, то надо сначала посоветоваться с Ноль Ноль Первой, — заметил Чак.

Я не смог скрыть удивления во взгляде, который снова бросил на него: не он ли только что осуждающе смотрел на новоявленного Бога, очень быстро входящего во вкус вершителя судеб?.. Эйни, похоже, было все равно.

— Ну так что мы сидим? — воодушевился Мяч. — Давайте шагнем в Антарктиду. Только чтобы времени не терять, я генезиса сразу захвачу.

Мы почему-то промолчали — может, потому, что, как и я, Эйни и Чак понимали, что до этого дело не дойдёт. Или надеялись…

— Я вам там, наверное, не сильно нужен? — спросил я.

— Нужен, — кивнула Эйни. — Кто-то должен понимать, когда эта сука лжёт и чего она действительно хочет.

— Для начала я наложу на всех антибактериальный и противопаразитарный цикл, — сказал Чак, проводя ладонью в воздухе. — Там биосфера очень агрессивная для нашего вида.

Виски сдавило. Меня окутала уже забытая мощная энергия Спирита, и, ощущая легкую головную боль, начал надевать броню.

Мы собирались быстро, решив брать костюмы пассивной подвижности, потому что они не требовали энергии и топлива. Из оружия больше всего повезло Эйни: 3D-принтер напечатал ей синтетический лук с набором оптоволоконных стрел и такой же синтетический колчан с ремнями и креплениями на спину.

— Чак, а где твой посох? Ты же у нас маг? — пошутила лисодевушка.

— Не заслужил еще, — отмахнулся Вульфен. — Сначала надо академию закончить.

— Мяч, а где твои мечи? — продолжала она, натягивая и проверяя скрипящую тетиву.

— Вот! — произнёс кот, и в его лапах появилось два новеньких меча. — Я типа сейчас одно целое со своим оружием, потому что мощь бога равна его личной силе. С тем же успехом я могу и пальцами бить — эффект будет такой же. Просто мечи привычнее.

— Ну, все готовы? — наконец спросил Чак.

Готовы были все, кроме меня.

Легкие наполнило свежим воздухом, а над головой расцвело мерцающими точками тёмное звёздное небо. На плато, где Странники обычно встречались с киберпамятью Терры, почти не было растительности, кроме мха, зелёными шапками покрывавшего всё вокруг. Из него торчали пять плоских, словно табуреты, камней, находящихся друг от друга на одинаковом расстоянии, словно кто-то хотел прочертить между ними правильную пятиконечную звезду.

Неожиданно скрипнула тетива — это Эйни наложила стрелу, прицелившись в сгусток тумана, который появился над одним из валунов. Белая дымка начала формироваться и уплотняться, пока не превратилась в фигуру человека в чёрном экокостюме с черными же прорезиненными вставками и синими полосами от плеч до кистей. Странникам этот покрой явно был незнаком, я же его узнал достаточно быстро. Куртка костюма доходила до шеи, охватывая ее небольшим, плотно застёгнутым воротом. Человек смотрел себе под ноги и сидел, облокотившись о колени и понуро склонив бритую голову с темной линией волос. На вид ему было лет двадцать пять — тридцать, однако что-то мне подсказывало, что время не властвовало над ним, по крайней мере, в том понимании, какое мы могли осознать.

Наконец он поднял голову, окинув нас взглядом, полным безразличия и тоски, не задержав его даже на Эйни, которая целилась в него из лука. Затем он выпрямился, и я смог разглядеть на его груди стальной штампованный шеврон в виде семилучевой звезды.

— Эй, ты кто такой? — крикнула девушка.

— Мое имя вам ничего не скажет: я не связан с вашей реальностью законом воздаяния. Я — тот, кого разбудили, чтобы ответить на ваши вопросы и в последний раз предостеречь от ошибки, — произнёс человек на мёртвом языке, который понял только я. Это была ужасная помесь латыни и старорусского языка, когда как Терра, да и известная Странникам Земля, уже многие сотни лет говорила на американском английском.

— Кажется, я его понимаю, — произнёс Мяч, садясь на ближайший камень. — Бро, подскажи, где кибердевушка? Такая скверная, всем шлем надеть предлагает… Знаешь ее?

— Чак, возьми из моей памяти латынь Фаэтона, — произнёс я.

— А такая существует? — нахмурился маг, но тут же повесил над нами «переводчика», сославшись магическими циклами на мою память.

— Садитесь, хотя я не обязан с вами говорить. Но я отвечу, — произнёс наш собеседник на уже дешифрованном для всех языке.

— А что обязан? — спросила Эйни, опуская лук и присаживаясь на свободный камень. Её примеру последовали я и Чак.

— Глобально я пришёл отобрать у вас Генезис, чтобы вы больше никогда не восстановили его и даже не вспомнили о том, что такое у вас было, как и никто больше в вашей реальности и доступных вам мирах, — произнёс фаэтонянин.

— Отобрать что?.. — удивился Чак.

— Уже ничего, — ответил сидящий.

— Мы пришли к Ноль Ноль Первой, — начал было после повисшей паузы Чак, но запнулся, словно забыл, зачем мы пришли, и спросил: — Но, как мы понимаем, ты тут за неё?

— Нет. Я не за неё, и не за вас, и вообще ни за кого. Я как-то больше за себя и для себя.

— Почему так? — наконец вступил я в разговор.

— Потому что я сам слишком долго играл в игру, которую сейчас навязывают вам.

— Навязывает кто? — не понял Мяч.

— Тот, кто затеял всё это ради ещё одного глобального катаклизма. Именно в его планах было, чтобы тут, на Терре, сошлись по правилам средневековой войны люди, тэварцы и механизмы. Он планировал сделать быструю жатву, но уже с присутствием молодых богов. Без него вы убили одну лишь Терру и Свит, а с его участием уничтожили бы еще одну обитаемую планету и впоследствии получили бы за это «по ушам» от Единого равновесия, а он бы, как всегда, вышел сухим из воды. В этом и была суть его игры… — Человек окинул нас взглядом и добавил: — Пусть вас утешит то, что и до вас никто не смог его победить. Был один, который переиграл, но тоже в итоге не совсем победил.