Король посоветовал мне взять ещё парочку покрывал, чтобы на открытом пространстве не замёрзнуть, если вдруг погода испортится, или просто для того, чтобы спрятаться от палящего солариса: на судёнышке почти не было места для этого, а большой корабль ждать я не захотела.

На Аднодской пристани нас ждал сюрприз. Каким-то образом узнав, что мы едем отдать дань памяти погибшему в океане сиру, здесь собралась вся прислуга, работавшая несколько лет на Райана, и сир Юний с управляющим. Владелец «Шустрого Тома», судёнышка, вмещавшего не более десяти человек, смотрел на них испуганно и со злостью, его побагровевшее от гнева лицо свидетельствовало о жарком споре, состоявшемся до нашего появления. Сир Брис онемел на несколько секунд и ввязался в диалог. Его слушали относительно молча, если не считать всхлипываний от женской части прислуги.

— Сир Брис, давайте возьмём хотя бы кого-то… Пусть госпожа Нерис поедет, — вставила я слово, стараясь не заплакать, но слёзы то и дело выкатывались: сочувствие простых людей по сравнению с эмоциями сира Арлайса не просто умиляло. Мы уже успели с госпожой Нерис обняться и погладить друг друга по спине, понимая фальшь любых слов в этой ситуации.

— Берите мужчин, — хмуро встрял хозяин судна, полноватый мужчина с бородой до груди, — когда мы перевернемся, то хотя бы они смогут немного побарахтаться, возможно, кто-то даже доплывёт до Челюсти Бога.

— Какой «челюсти»? — спросила я.

Сир Брис взмахнул руками, прося тишины, и приготовился произнести успокаивающую речь, мол, мы помолимся за всех. Однако неожиданно кто-то удивлённо отвлёк нас, воскликнув:

— Смотрите! К нам гости!

На востоке из-за края горы показались белые треугольники парусов. Сегодня была не суббота, и никто не ждал портовое судно. Корабль слишком медленно появлялся, понемногу открывая себя нашим пристальным вопросительным взглядам.

— Кто бы это мог быть? — пробормотал сир Юний, — неужели Дэрвелла уже поставили на ноги?

Эти три дня рудник не работал должным образом. Продолжали чистить проходы, но вгрызаться в скалу никто не решался. Все помнили пример сира Дэрвелла, не рассчитавшего свои возможности.

Я потянула сира Бриса и короля к судну. Наши вещи были на нём, и, пока хозяин не передумал, стоило воспользоваться его любезностью. Мне сказали, что стоило бы подождать гостей, мало ли кто это, но я уже не слушала их. Сначала «подожди», потом «давай помолимся здесь и никуда не поплывём»… Протянула молча хозяину одно из украшений, подаренных Райаном, мужчина выразительно усмехнулся, подал мне руку, помогая взобраться на бортик, и подмигнул чумазому помощнику. Тот нырнул в трюм, и двигатель запыхтёл, от чего судёнышко вздрогнуло и стоящая рядом толпа тоже.  .К.н.и.г.о.е.д...н.е.т.

— Ана! — за мной бросился сир Брис, едва успевая вскочить на медленно удаляющееся от берега судно. А оставшемуся на берегу сиру Сеймону крикнул: — Дождитесь корабля!

Судовладелец был доволен: угроза его имуществу миновала, и он встал на место рулевого, покрикивая на троих помощников. «Шустрый Том», ловко маневрируя, отдалился от берега, и отсюда стал виден весь корабль.

— О, Генрих! — удивлённо-радостно узнал его сир Брис, — подождём его, Ана?

Но я уже шла к носу корабля вдоль борта, чтобы успеть ухватиться за него в случае непредвиденной тряски.

— Какая ты упрямая! — подосадовал сир Брис и присоединился ко мне.

За нашей спиной с корабля Его величества взмыл вверх сноп искр и с треском рассыпался в небе, оповещая континентальную службу. А мы уже поворачивали вокруг изгиба берега, приближаясь к пристани Риза, откуда он вышел на свою последнюю рыбалку. Стоит ли говорить, как я нервничала? Малыш пинался, напоминая о себе, и я поглаживала живот, пытаясь успокоить больше себя, чем его, заразившегося моим нетерпением. В конце концов, сир Брис обнял меня сзади, закрывая от солариса, палящего нам пока в спину. Это успокаивало.

Мы поравнялись с пристанью, сир Брис положил на мою руку с зажатым артефактом свою и прикрыл глаза, сосредотачиваясь. Хозяин уже был в курсе нашей необычной миссии, поэтому находился рядом и с любопытством наблюдал, как поворачивается моя рука, словно бушприт корабля, указывая направление. Увидев, куда нам надо плыть, мужчина сделал знак рулевому, судёнышко повернуло и, слегка подпрыгивая на волнах, понеслось в открытый океан, всё быстрее удаляясь от Аднода.

Через час мы немного сменили курс, повернув на север, и «Шустрый Том» вдруг сбросил скорость.

— Что такое? — спросил сир Брис, очнувшись от сосредоточенности на артефакте.

Хозяин рядом безотрывно смотрел в подзорную трубу:

— «Челюсти Бога». Ещё миль восемь, и мы встанем. Дальше я не пойду, сир, не просите.

— Почему? — за сира Бриса спросила я.

— Потому что это проклятое место, госпожа. Челюсти целиком видно только во время отлива, и то днём. Умный корабельщик обойдёт это место за десять морских лиг, лишь бы во время шторма не отнесло. Взгляните сами.

Мне протянули трубу, я с минуту привыкала к увеличившемуся изображению. То, что хозяин бота называл челюстями бога, представляло собой цепь расположенных треугольником небольших скал, действительно похожих на торчащие клыки.

— Как далеко мы от Аднода?

— Если через «челюсть», по прямой, то недалеко, на самом деле. Миль двадцать-двадцать пять. Говорят, там течение сильное. Мелкие суда по северу не ходят, говорят, воронок много…

Я вздрогнула. Воображение подкинуло картинку с закрутившейся в воронке лодкой Райана, как он цепляется за борта своей «Летучей рыбки», но ничего не может изменить… На мою руку снова легла горячая сира Бриса. Полминуты и он изрёк:

— Ана, артефакт тянет к «челюстям». Зэн прав, мы туда не поплывём. Помолимся отсюда.

Пятиминутный спор — и хозяин судна, господин Зэн, согласился на мою жалобную просьбу подплыть ближе, насколько это будет возможно. Пока артефакт, обнаруживающий нижние камни под нами, не начнёт верещать. Мужчина поднял одну руку перед собой с зажатым обнаруживающим артефактом, а вторую с флажком вознёс, чтобы вовремя рулевому дать сигнал остановиться.

В напряжённом молчании мы плыли ещё минут десять, послышался треск кузнечика, и только тогда «Шустрый Том» остановился. Хозяин потряс затёкшей рукой и сказал, что охотно даст сигнальный залп в честь погибшего хорошего, щедрого сира, которого некогда знал. Сир Брис кивнул ему, взял меня, плачущую, за руку и мягко сказал:

— Время проститься, Ана. Райану бы не понравилось, если бы ты страдала… Отпусти его…

Сир Эдрихам начал негромко читать молитву, какую, по его словам, произносят в усыпальнице перед тем, как опустить мага в каменный ящик. Я не видела, ибо глаза мои были залиты слезами, но чувствовала: за нашей спиной выстраивается немногочисленная команда «Тома». Мужчины вздыхали, и кто-то из них молился по своему, поминая Дыв-Кариата, а не Владычицу.

Наконец, молитва отзвучала, господин Зэн выпустил над нашими головами сноп искр. Сир Брис так же выстрелил огненным бейларом вверх, потёр ладони и молча обнял меня за плечи.

— Я хочу побыть одна, — попросила я хрипло.

Мужчины рядом со мной послушно разошлись кто куда. Двигатель пока не заводили, и судёнышко, отдавшись воле океана, задумчиво, еле заметно покачивалось на волнах. Я молилась, просила прощения у Райана за то, что не смогла его спасти, смалодушничала, не послушалась дурного предчувствия… А мои глаза жадно пытались запомнить это место, чтобы потом в полудрёме возвращаться сюда и разговаривать с ним, гуляющим по морскому царству и задирающим голову к тусклому отражению солариса… Или, может быть, звёздам…

Белое пятно, возникшее на одном из «зубов бога», хоть и было ничтожно маленьким, но я заметила его. В первый миг подумала, что это из-за слёз, сморгнула, вытерла глаза — пятно не исчезало и, более того, мелко двигалось.

— Дайте трубу! — завопила я. А пока господин Зэн бежал ко мне, закричала, что было силы: — Рай-ан!