В конце концов принц отстранился, тяжело дыша, как после тренировки. Не вынимая уменьшившегося в объёме органа из меня, завис сверху, опираясь на локти:

— Эмпатоморф! Идеальная необручница… — пробормотал и устало опустил голову на мою грудь.

Слова его, по меньшей мере, заинтересовывали, но всё желание говорить, спорить куда-то испарилось. Мои соски по очереди поцеловали, и наши тела разъединились. Принц лёг рядом, умиротворённый, домашний, и ко мне вернулось благоговение — та основа, на которой были замешаны прежде мои чувства к нему.

Я оставила на его груди и ладони несколько незначительных поцелуев, извиняясь за того грубого шархала, что вселился в меня несколько минут назад. Принц погладил меня по голове и притянул к себе:

— Ты, Ана, — чудо необычайное, — притянул к себе на грудь, — и сама не знаешь, насколько ты уникальна…

Он помолчал, гладя меня, как сир Брис, по волосам:

— Я сложный человек, Ана, ты это уже заметила. И тяжело схожусь с новыми знакомыми. Цирюльник, швея, лекарь, повар — мне сложно менять их. Поэтому я хочу… нет, прошу тебя, подумать над моим предложением. Мне не нужно ежедневное сопровождение, как вы его называете. Справлюсь как-нибудь сам… Но мне нужны твои уроки: возможно, с твоей помощью мне удастся постичь себя и найти ответы на многие до сих пор неразрешимые вопросы. Подумай над моим предложением.

Я вздохнула. Об этих «уроках» придётся рассказать моим мужчинам, их реакцию я предвидеть не могла. А сама пока ещё не знала, что ответить: общение с Его высочеством было непростым… Опять же — Йара…

— Я подумаю, ваше высочество, — сказала, отстраняясь от него и объятий. — Хочу в нужник.

Натянула платье, замерев на мгновение от струйки, вытекшей из меня по внутренней стороне бедра.

— Сир Генрих, — вспомнила, — когда вы сказали то слово — эмпатоморф, — вы меня имели в виду? Что это?

— Тебя. Я расскажу, — зевнул принц, — беги, куда хотела, подожду.

Когда я вернулась, чистая, ополоснувшаяся, Его высочество крепко спал, негромко похрапывая. Я подлезла к нему, поправила покрывало так, чтобы оно закрывало нас обоих без малейших щелей, прижалась к тёплому мужскому телу (кажется, ледяного принца больше не было) и почти моментально уснула, убаюканная чужим сопением.

Глубокий и непривычно продолжительный сон Его высочества стал косвенной причиной утреннего переполоха. Как ни странно, я пробудилась через час-полтора: мы согрелись настолько, что мне даже стало жарко, и принц во сне откинул покрывало.

Пока я умывалась в купальне, приводила себя в порядок, шурша расчёской и волосами, одеждой, Его высочество продолжал мерно дышать и периодически похрапывать. Как обычно, прихватила плащ, переобулась в тёплые ботиночки и вышла из комнаты, закрывая его на магическую печать. В кресле, под дверью принца, пытался проснуться Одри. Увидел меня, спросил, не на пляж ли я иду. Услышав, что туда, напросился на компанию:

— Мне бы проснуться надо. Ополоснусь в океане, если вода чистая.

В кресле его сменил Элиас, не стесняясь, натянул на себя плед и закрыл глаза. Если бы инквизиторы сейчас поменялись местами, я бы наверняка возражала. Но Одри не приставал ко мне ночью и не называл «ласковой малышкой», так что я безмятежно шла по дороге к океану, а инквизитор, зевая, вышагивал рядом и молчал.

На пляже мы разделились. Одри постоял у волн, заметил много плавающих водорослей, почесал в затылке и всё-таки решился. Ушёл к изгибу берега, где росли кусты. За ними, если пройти дальше, находилась заброшенная хижина, куда, кажется, иногда наведывались парочки для тайных утех. Эту хижину мы обнаружили ещё с госпожой, путешествуя по острову в ясные дни.

Оставшись в одиночестве и не теряя времени, я занялась сбором будущей начинки для пирогов Нерис и суповой основы. Заранее зная о помощнике-носильщике, сегодня я взяла помимо большой корзины вторую небольшую, радуясь, что смогу принести ещё больше полезного для «пострадавших» от всплеска.

Во время сбора заметила знакомую фигуру, медленно бредущую с корзиной и высматривающую для себя какой-то особенный деликатес. Я дождалась, когда женщина приблизится, и поздоровалась с ней. Она тоже узнала меня и вежливо улыбнулась в ответ.

— Госпожа Гленда, — позвала её, впервые обращаясь по имени.

В прошлый раз я пыталась с ней поговорить, но тогда мне отсоветовала Эва, шепнув, что эта сорокалетняя госпожа Гленда — необручница, обслуживающая простых магов в деревне. Женщина остановилась и недоверчиво наклонила голову:

— Слушаю вас.

Я мялась, не зная, как она отреагирует на мои слова. Но потом, решив, что искренняя правда пока ещё никого при мне не убила, призналась в своём желании познакомиться с ней.

— И вас не пугает мой статус на Адноде? — усмехнулась женщина, собрав в уголках серых глаз морщинки.

Я покачала головой.

— Ну что ж, приходите в гости, если хватит духу, и ваши, — она перевела взгляд за мою спину. Я обернулась: неподалёку Одри рассекал волны и, кажется, наслаждался этой мутной после шторма, холодной водой, — ваши охранники не будут против.

— Он не мой охранник, просто вызвался донести корзину. А я приду обязательно. Только куда? — впервые я могла рассмотреть ту, что видела несколько раз мельком. И пока впечатление было доброе. Ни порочность, ни вызов обществу не были написано на её лице и не отражались в манере говорить.

— Приходи в деревню, в рабочий день, когда там пусто. Номер моего домика — одиннадцать. У меня есть…

Она не договорила, так как мы вместе обернулись на моё имя, названное громко спешащим к нам Элиасом.

— Я пойду, — кивнула мне госпожа Гленда и побрела в обратную сторону, чтобы избежать знакомства с инквизитором.

— До встречи, — я тоже попрощалась и пошла навстречу к Элиасу. — Что случилось?

Оказалось, инквизиторы потеряли Его высочество. Господин Уриэн решил утром зайти к нему со свежим отваром и справиться о самочувствии. Постель была пустой, в терме принц тоже отсутствовал. Заглянули в кабинет и гостиную, на террасу — принц пропал.

Подумав, Элиас предположил, что Его высочество незаметно присоединился к моей утренней прогулке, поэтому поспешил сюда, на побережье. От моего отрицательного ответа Элиас изменился в лице и помчался обратно, прося немедленно прислать Одри на подмогу.

Что ж, мне тоже стоило поспешить. Корзины были полны, Одри схватил обе и, не останавливаясь, подобно двужильному джеббу* пошёл ко дворцу. Я же не быстро, но и не переходя на бег, последовала за ним, догадываясь, где «потерялся» принц. Если, конечно, к нашему приходу он не переместился в свою спальню. Я на это очень надеялась. И зря. Потому что нашла Его высочество, беспечно посапывающего всё там же, в моей кровати.

Его, страдающего бессонницей, сегодня не разбудила даже шумная возня в коридоре, от которой поднялись на ноги все без исключения. На кухне царила растерянность. Поддавшись панике, все выдвигали предположения, куда мог деться принц. Кто-то сказал, что тот мог под шумок уехать, и эту сплетню активно развивали.

Управляющий Дорман, согласно данной ему установке на подобный случай, уже оповестил сира Дэрвелла… В общем, я попала в эпицентр неразберихи. Заглянула на кухню удостовериться, что корзины там, пообещала вернуться сразу, как только переоденусь, и, словно вор, проскользнула в свою комнату. Контраст суеты в коридорах и безмятежной картины в спальне насмешил. С трудом я растолкала Его высочество…

Спустя полчаса делегация, состоящая из инквизиторов, сира Дэрвелла с помощниками и двух управляющих, обнаружила Его высочество, спящего в той комнате у господ Эдрихамов, где он провёл первую ночь на Адноде. Ему даже ничего не пришлось придумывать: господин Уриэн проговорился о попытке Его высочества построить портал во время всплеска, и, судя по результату, второй раз оказался более успешным. Сегодня наша пьеса удалась.

Итак, принца вернули, все посмеялись над происшествием, и день понемногу возвращался в спокойное русло. Волнений оказалось предостаточно для утомлённых от ночи аднодцев, поэтому на правах госпожи я разрешила всем, включая прислугу, отдохнуть до обеда, который, посовещавшись, перенести на два часа позже. А те, кто боялся остаться голодным, мог наведаться в общую столовую, где после завтрака обновили снедью и напитками стол.