За Райаном отправили, а пока тот шёл, Дэрвелл провёл исследование у своей бригады, назначил старшего и присоединился к ожидающим распоряжений людям Риза. Трещину в горе сир Гаррет обнаружил почти одновременно с обвалом. Он отдал приказ немедленно покинуть шахту, однако мало кто успел выйти — куском породы завалило тех, кто уже бежал на выход.
Сир Дэрвелл свой недогляд объяснил ночным сильным всплеском и последовавшим за ним небольшими подземными толчками. На многих участках осыпалась земля, но на тот момент всё выглядело не так критично, как на участке Райана.
Как только рудокопов вытащили, и обнаружилась пропажа герцога, его стали искать по всему острову, несмотря на глубокую ночь. Кто подсказал проверить, на месте ли лодка сира Риза у его причала. Если нет, то он мог отправиться на ловлю рыбы, и его могло отнести далеко от берега. Если только он, конечно, не решил ночью сплавать на континент самостоятельно.
Неожиданная и страшная находка на северном берегу, противоположному восточному направлению к большой земле, ответила на все вопросы. Возможно, Райан отправился на рыбалку в ночь, всплеск, породивший возмущение в чертогах спящего бога Аднода, устроил волнение и в океане.
Служители причала подтвердили: после полуночи вода немного покапризничала, но быстро успокоилась. Значит, герцог мог оказаться в это время в открытом океане, и волны потопили его лодку, а затем разбили её о северные скалы Аднода. Всю лодку не нашли, только обломок, но буквы на нём «чая ры» были более чем красноречивы. «Летучая рыбка» сира Райана Риза потонула вместе с хозяином. Будучи отличным пловцом, он бы спасся, если бы находился недалеко от берега, но, очевидно, трагедия случилась на большом расстоянии.
Это было последнее, что я услышала в рассказе Генриха. Шипастый ком сдавил мне горло, и моё сознание изменило мне.
— Плачь, девочка, плачь. Не дай тьме отравить твой свет, выплесни тьму наружу, — приговаривал сир «Сеймон». Заметив мой испуг (когда я открыла глаза, то увидела над собой незнакомое лицо и попыталась отгородиться руками), он снял кольцо с пальца и вытащил амулет из-под рубашки — и вместо незнакомого сира Сеймона появился бывший король Роланд Второй.
Генрих не мог остаться на Адноде: раненые требовали быстрой доставки в Люмос, да и суета в заливе не прошла незамеченной для арауканцев. Любая нестабильность могла сыграть на руку тем, для кого юг Люмерии был лакомым куском. Король должен был находиться в стране, а не за её пределами. Поэтому сразу, едва спровадил меня, отправил отцу зашифрованную записку, и к вечеру никому не известного мага сира Сеймона доставили на остров.
Горе обрушилось на меня, словно гора на рудокопов позапрошлой ночью. Я выла и проклинала безжалостную судьбу. Старый король останавливал меня, напоминая о невозможности вернуть сказанное назад, но разве это могло меня успокоить? Дав мне прорыдаться, он напоил меня молоком и усыпил. Похожим образом прошли два дня: горевание, немного еды ради малыша и успокаивающий сон.
На третий день, в промежутке борьбы за горевание и здоровье малыша, сир Сеймон пытался скормить мне пару блюд от госпожи Нерис, в домике появился собственной персоной сир Арлайс. Из-за глаз, опухших от слёз, я не могла да и не пыталась разглядеть его: переживал ли он о сыне, был ли хотя бы бледен… Короля он не узнал из-за накинутого морока. Осмотрелся в комнате, не ответив на вопрос «Что вам нужно?», сел передо мной за обеденный стол и достал из внутреннего кармана верхней одежды свёрнутые бумаги.
Это был договор о добровольной передаче наследства, полученного мною от Райана, в пользу семейства Риз.
— Какое наследство? — я долго не могла сосредоточиться на объяснении герцога и понять, чего от меня хотят.
Сир Сеймон попробовал вмешаться и сказать, что сейчас не лучшее время для подобного разговора.
— Не лезьте не в своё дело! — Арлайс, видимо, уже был в курсе, что единственный в домике мужчина, пожилой маг, не мой родственник, а просто слуга, приставленный сердобольным Его величеством. — Именно сейчас, пока госпожу Гурайд не окружила стая её многочисленных родственников с идеальными советами на счёт безбедного будущего. Мой сын испытывал слишком ненатуральную привязанность к вам, госпожа Гурайд. И если вы на самом деле честны, как утверждали мне в прошлую нашу встречу, то поймёте необходимость моего упорства. Эти деньги не ваши.
Сир Арлайс откинулся на спинку стула и осмотрел убранство комнаты, добавил:
— Три месяца назад мой сын оформил это убежище на ваше имя. Я не возражаю. Ризам не нужно имущество на проклятом острове, где всё равно никто жить не будет. Им вы можете распоряжаться. Но остальное верните… О вашем ребёнке мы ещё поговорим, — герцог скривил губы, словно его начало тошнить, — я вас заранее предупреждаю. Мне ваш бастард не нужен, но моя супруга Катрин настаивает…
— Это не ребёнок Райана! — я оборвала речь чудовища, видя, как поднимается из кресла король и собирается устроить взбучку гостю. — Мой супруг Жак Ленуар погиб во время последних событий на Сурьянском руднике.
Герцог хмыкнул:
— Я вам не верю: иначе с чего бы мой сын заботился о чужом щенке? Поклянитесь здоровьем своего дитяти, что это не плоть от плоти моего сына, герцога Риза.
Я подняла руку и повторила свои слова, не солгав на самом деле ни слова. Облачко магии подтвердило мою правоту. Сир Арлайс удивлённо поднял бровь, а затем удовлетворённо улыбнулся. Он бы ещё долго разглагольствовал, но я его оборвала, отодвинула от себя тарелку и взяла бумаги:
— Послушайте, господин герцог. Я готова подписать отказ от наследства при одном условии, — он насторожился, как каждый пройдоха подозревая в хитрости остальных, но я его удивила. — В прошлый раз вы наложили на меня печать молчания. Сегодня я хочу, чтобы вы поклялись. Хочу, чтобы с сегодняшнего дня ни вы, ни ваша жена или ваш младший сын, ни любой другой человек от вашего имени не могли приблизиться ко мне и моей семье ближе, чем на десять метров. Никогда!..
Сир Сеймон встрял:
— Ана, не стоит заключать плохо продуманных договоров!
Гость ухмылялся, и меня вдруг прошиб озноб. Было ли послано мне видение старым королём или снизошла иная благодать, я опомнилась. Картина с летящим бейларом из рук Хетуин на полигоне неожиданно ясно возникла в моей памяти. Десяти метров для ограждения меня и моего малыша от этой мрази явно было недостаточно.
— Не только не приближаться, но и не пытаться любыми способами нанести ущерб или подвергнуть опасности, — добавила я, чувствуя растущую в груди ярость. — Ни мне, ни моей семье в Лапеше, ни моим детям, ни моему мужу, если когда-нибудь я снова смогу выйти замуж. Я хочу, чтобы вас корёжило от одной мысли навредить нам… И вы, ваша жена и ваши люди не посмеют даже заговорить со мной и моими детьми, пока мы этого не позволим. Я хочу полной защиты до конца своей жизни и жизни моих детей и мужа!.. И чтобы вы и ваша жена никому не смогли рассказать об этой клятве! Наложите на себя печать молчания, как это сделали со мной однажды!
Меня подбросило, сидеть больше я не могла на месте, привстала, но обернулась на сира Сеймона, ожидая подсказки — всё ли я предусмотрела. Он одобрительно кивнул и улыбался тонко, одним углом рта. Герцог фыркнул:
— Больно вы мне нужны! Да я желал бы вовсе вас не знать! Я согласен!
К столу подошёл сир Сеймон и протянул руку:
— Я буду гарантом вашего договора. Это сильная клятва, для неё мне понадобится кровь вас обоих.
Хватило капли от каждого из нас, мечущих молнии глазами друг в друга. Я повторила условие сделки и обещание отдать Ризам всё, до последней монеты, что полагалась мне по наследству от Райана. Только этот домик, хранивший душу моего любимого и память о наших чувствах, оставляла себе. Сир Арлайс поклялся, как я и просила, отстать от меня и моей семьи, поклялся не причинять вреда. Король прошептал Слово свидетеля, и розовое мерцающее облако укутало сначала наши соединённые с герцогом руки, а потом и его самого.
