— Звали, ваше высочество? — я встала перед столом, за которым сидела Хетуин, не приближаясь к нему вплотную.
Видимо, чтобы не расходовать накопленные силы и намерения на длинный диалог со мной, девушка начала без обиняков:
— Да, благодарю, госпожа Гурайд. Хочу вас предупредить. В ваших услугах, которые вы оказывали Его высочеству, больше нет необходимости. Смею надеяться, что отныне вы не будете поощрять его любопытство в отношении женщин.
Я в миг проснулась. Рот мой открылся, и с минуту я не могла ничего сказать.
— Если вам всё понятно, вы свободны, благодарю за то, что выслушали, — сухо сказала Хетуин и сделала вид, что ей срочно нужно переписывать какую-то книгу.
— Разумеется, ваше высочество, — аккуратно подбирая слова, медленно сказала я. — Могу ли я узнать, покинет ли нас Его высочество вместе с вами на следующих выходных? Я бы не хотела, чтобы его вещи собирали в спешке, и он забыл что-нибудь важное на Адноде.
Хетуин подняла голову:
— Нет, уеду только я, а его высочество будет навещать нас на выходных, — и снова взялась за перо. Чувствуя моё присутствие, она недовольно отложила инструмент и сложила руки на столе. — Вас что-то смущает, госпожа Гурайд?
Подражая чопорному тону, хотя меня начинал разбирать смех, я серьёзно ответила, щипая себя за руку и сдерживая провокационные эмоции:
— Я всего лишь беспокоюсь о безопасности и здоровье его высочества, как то просил его величество. Видите ли, на вторую неделю пребывания на Адноде его высочество едва не погиб от нестабильности магии. А всплески тем более представляют опасность. Правда, говорят, что вне сезона штормов они случаются редко, но ведь к ним никогда нельзя быть готовым. И может случиться так, что, оказавшись в одиночестве во время всплеска, его высочество пойдёт искать утешения у первой попавшейся служанки или сразу с несколькими. Бывает так, что и мужчина с мужчиной пережидают всплеск, но это я вам по секрету говорю, надеюсь, вы не будете об этом распространяться.
Компаньонка Шорис громко икнула. Хетуин откинулась на спинку стула, и теперь я заметила, что на её лице разлилась бледность:
— Спасибо, что предупредили, госпожа Гурайд. Я поговорю с его высочеством и постараюсь убедить его покинуть Аднод в ближайшее время. Такие опасности недопустимы в отношении наследника Его величества. И я выражу своё негодование относительно работы инквизиционного отдела, не доложившего о ситуации в полной мере.
— Не доложили, потому что необходимости в этом не было. Все описанные мною опасности для здоровья его высочества легко устраняются сопровождением, то есть регулированием магического ресурса. И массажем. Кстати, если вы собираетесь зачать ребёнка здесь, на Адноде, самостоятельно и без сопроводительной помощи, то вашему здоровью так же может быть нанесён вред. Если у вашего высочества возникнет желание обратиться ко мне за советом, я всегда к вашим услугам, — я подождала с минуту ответ, но Хетуин сидела окаменевшая и безмолвно переводила взгляд с меня на компаньонку. Тогда я сделала книксен перед уходом и сослалась на срочные дела, какие обычно бывают перед возвращением наместников.
Сегодняшний вечер был отдан Райану. Поэтому сразу после появления сира Бриса я заглянула к нему на полчаса, сняла его излишки огненной маг-силы и остаток дня провела с герцогом. По моей просьбе мы поужинали вдвоём: во избежание скандалов садиться за стол с Хетуин, явно презирающей меня, я не решилась.
Мы исполнили нашу любимую программу — совместная терма, ужин и постель. После женитьбы принца Райан понадеялся, что тот теперь не будет бессознательно перемещаться во сне, и остался у меня до утра.
На следующий день я, как обычно, попрощавшись с Райаном, осталась у себя возносить молитву Дыв-Кариату, посему ни сира Бриса, ни Генриха я не видела. Затем с Эвой и Керисом мы отправились к бунгало проверить посаженные растения и до обеда провозились там. Пресной воды в связи с отсутствием колодца пока ещё не было, поэтому в бочках фильтровали солёную океаническую воду, на что уходило время. Зато можно было искупаться и понежиться под неярким солнцем. Райан мелкой рыболовной сеткой огородил небольшой участок океана, и теперь в нём можно было плескаться, не боясь медуз и прочих водных хищников, а заодно из сетки мы выбирали застрявшие дары — всё, что могло пригодиться госпоже Нерис.
На второй день Хетуин продолжила соблюдать дистанцию. Снова кабинет на целый день и создание вида занятости. Я тоже решила не торопить события. После прогулки к океану и купания в солёных волнах мы, смеющиеся и довольные (да ещё Керис нёс корзинку со свежей рыбой), подходили ко дворцу, краем глаза я заметила, как на нас из окна своей спальни смотрит Хетуин. Встретившись со мной взглядом, она отпрянула, и спустя десять минут я застала её во вчерашней позе за столом, усердно пишущей. На адекватную Хетуин, какой я её запомнила в Люмосе, эта девушка никак не походила. Чего она боялась? Неужели её странное пророчество было тому причиной? Ведь я ни жестом, ни словом не показала ревности, настороженности или пренебрежения.
Ближе к вечеру, опять в самое неподходящее время, ко мне постучалась Шорис с просьбой на счёт свежего платья для Хетуин.
— Твоя госпожа привыкла менять платья каждый день? — поинтересовалась я, зевая. — Она так сильно потеет, сидя в кабинете?
Компаньонка фыркнула и ответила что-то про необходимость настоящей сирры всегда следить за изяществом внешнего вида и привлекательностью в глазах мужчин.
— Для мужчины нет привлекательнее женщины, чем та, что без одежды, — хмыкнула я. Ну, правда, злиться на столичных штучек было невозможно, и их поведение всё больше вызывало улыбку. Тем не менее, мы с Шорис наведались в гардероб, выбрали три платья, которые я ни разу не надела и три комплекта нижнего белья.
Всё это компаньонка забрала, а через минут двадцать в служебном коридоре прозвенел колокольчик, соединённый с комнатой Хетуин. Туда отправилась, разумеется, я. Фигура моей госпожи, сирры Амели, была немного пышнее худощавой Хетуин, но с провисающей одеждой я справлялась простым метаморфным увеличением нужных частей тела. Принцесса этим приёмом не могла воспользоваться, поэтому платьям требовалась небольшая подгонка. У меня попросили нитки и иголку. Я сходила к себе, взяла шкатулку с инструментами и присоединилась к Шорис, сновавшей возле своей хозяйки.
Для будущей работы мы сделали намётки, заколов булавками свободные места, и невозможно было не заметить, как напряжена была Хетуин, как почти незаметно морщилась от моих прикосновений.
— Предлагаю сразу померить другие платья, и я помогу ушить. Так будет быстрее, и не придётся каждый день делать примерку, — предложила я.
Хетуин согласилась: видимо, рассудив, что лучше сделать всё сразу, чем вызывать меня каждый раз. Шорис помогла снять ей платье, я взяла второе и поднесла. Хетуин стояла в одних штанишках и прикрывала груди рукой, покраснев. Святые Основатели, подумала я тогда, если она так стесняется и при Генрихе, то ждать мне его скоро ночью в своей кровати… Я наклонилась, подставляя платье, Хетуин шагнула в разрез, и я подняла его, невольно коснувшись грудей через ткань. Девушка вздрогнула, покраснела ещё больше и нервно позвала на помощь Шорис. Теперь я просто не могла не заметить отчётливого страха. Но понять, в чём была причина, я смогла бы только одним способом, к сожалению, ныне запрещённым из-за брачного договора.
От моей помощи отказались. Несмотря на явное напряжение, я вежливо предложила показать оранжерею госпожи Амели, где она сбрасывала излишки своей маг-силы после сопровождения супруга, и опять Хетуин сослалась на Генриха. Мысленно плюнув на попытки сближения, я вышла из комнаты и дала себе слово больше не лезть ни с помощью, ни советами.
Эта ночь посвящалась сиру Брису и, разумеется, госпоже, с которой он должен был увидеться на выходных, но из-за гостей отменил поездку.
Снова терма, ужин и кровать. Райан, спасибо ему, не обиделся на моё отсутствие за ужином. Я попросила его так же проявить терпение: ситуация мне не нравилась, но пока была возможность избежать хотя бы малейший конфликт, стоило подчиниться. Ни я, ни он — мы не хотели мешать Генриху устраивать семейные отношения, как молодой семье захочется. Райан пообещал не поднимать тему моего отсутствия за общим столом и, заодно, не ревновать к сиру Брису. Но утром, по привычке, заглянул ко мне пожелать благостного дня и попрощаться до вечера.
