— А проводку в сарайке ты можешь посмотреть? Не пойму в чём дело — обрыва проводов не вижу, но свет не горит.

— Так пойдём, я сейчас и посмотрю.

Проверил провода, посмотрел лампочку.

— А патрон не меняла?

— Нет. Я в электрике ничего не понимаю.

— Тогда я завтра отвёртку индикаторную возьму у мужиков и патрон исправный прихвачу. Думаю, завтра и починю. Приду в обед.

— Хорошо. Тогда до завтра.

На следующий день пришёл днём, повозился с проводкой, поменял патрон, и свет загорелся.

— Ну, раз ты своё обеденное время потратил, пойдём я тебя накормлю. У меня щи свежие сварены.

— Не откажусь, — согласился он с удовольствием.

Пообедали и он заспешил на работу.

Вечером, возвращаясь с работы, Саша встретила Юрия. Он поджидал её на́ тропинке. До её дома, разговаривая, дошли быстро.

— Шура, ты спешишь?

— Да. Поздно уже. Девчонки ждут.

— Спокойной ночи.

Затем, он стоял на тропинке и провожал с работы каждый день. Она привыкла. А когда, через пару недель, он не пришёл, она вдруг почувствовала, что её это задело. Оказалось, что она́ потихоньку привыкла к их встречам. Они стали какой-то отдушиной и слабой надеждой: а вдруг у неё ещё есть шанс на женское счастье…

Через несколько дней, он стоял на прежнем месте. Сердце тихонько ёкнуло. Оказалось, что тогда его срочно отправили в город и он не успел заехать предупредить.

Юрий тоже явно был рад встрече. Дошли до дома. Уже начало темнеть и в окнах горел свет. Остановились возле берёзы, растущей у входа во двор. Молчали.

— Спокойной ночи. Спасибо, что проводил, — собралась уходить.

— Шура, подожди, — взял её за руку, притянул к себе, обнял.

Стояли как школьники, обнявшись, смотрели на темнеющее небо, на котором как мелкие фонарики зажигались звёзды. Саше стало так хорошо и уютно рядом с ним, что не хотелось уходить. Но дома ещё много дел, а на работу вставать рано.

— Мне пора. Спокойной ночи, — выпорхнула из его объятий и убежала домой.

На следующий день она только пришла с утренней смены — девчонки ушли в школу и по пути повели Лену в сад. Пришёл Юра.

— А у меня сегодня выходной получился: машина в ремонте. Может что помочь надо?

Саша была рада его приходу.

— Машинка стиральная барахлит, что-то с кнопкой включения. Посмотришь?

— Сей момент! Руки помою, а то в машине копался, весь испачкался.

Саша слушала, как он фыркает, умываясь, и чувствовала непреодолимую тягу к нему.

— Ну, раз руки чистые, то давай сначала накормлю, а машинку на потом оставим.

Юрий вытирался в полотенце и смотрел на неё долгим взглядом. Саше стало жарко.

Про машинку они забыли.

Время пролетело незаметно. Вдруг взгляд Саши остановился на будильнике. Она вскочила, у Наташи сегодня четыре урока и дочка вот-вот должна прийти домой.

Сели за стол. Ещё раз окинула взглядом квартиру и разлила чай по чашкам. В коридоре послышались торопливые шаги дочери.

— Мама, а я сегодня пятёрку по английскому получила! — похвасталась вбегая, но увидела незнакомого мужчину и осеклась.

— Наташа, это дядя Юра.

— Здрасте, — дочь прошмыгнула в комнату и больше не выходила.

Выпили молча чай.

— Шура, я пойду. Мне еще в управление зайти надо.

Саша вышла его проводить. Юрий ушёл. Но оставил свой вкус и запах папирос на её губах.

Зашла в дом. Начала убирать чашки со стола. Тихонько про себя улыбаясь нежданному счастью. Её размышления прервала Наташа. Она вышла со слезами на глазах. Бледная. Посмотрела на мать и сказала:

— Мама, если еще когда-нибудь дядя Юра снова к нам придет, я уйду из дома. Навсегда.

Она сказала это с таким отчаянием, что у Саши сжалось сердце. Саша почувствовала, какую боль и страх испытывает сейчас её дочь. Вспомнила через какие страдания ей пришлось пройти из-за их с Павликом скандалов и она поняла, что не имеет права вновь подвергать страданиям дочь.

Искорка надежды на счастье вспыхнула и, не разгоревшись — погасла: Саша сделала выбор в пользу счастья детей.

После той истерики Наташа, прибежав из школы, первое время с беспокойством поглядывала на мать, но потом успокоилась: мать всегда одна дома, всегда в работе.

Девочка уже подросла и уборку в доме делала сама. Ей это нравилось, поэтому дома всегда было чисто.

В школе из предметов Наташе больше нравились русский, литература и английский. Сочинения она писала глубокие, философские и получала за них только "отлично". Ей нравился учитель русского и литературы. Евгений Игоревич, хвалил талантливую ученицу и прочил ей поступать на филологический факультет.

Ещё у Наташи от природы был сильный красивый голос, видимо в отца. Девочка участвовала в художественной самодеятельности школы и пела на праздничных концертах в клубе. Очень шустрая, в родителей — высокая и стройная, взрослея, она превращалась в настоящую красавицу.

Саша пришла с вечерней дойки. Свет в окнах везде горит. Открыла дверь в коридор, а навстречу кубарем вывалилась Лена. Вся как снежный ком. Следом вылетел веник.

— Что тут у вас происходит?

— Наташа домой не пускает, пока весь снег не обмету, — сопела дочка. — Полы помыла. Теперь домой не зайти.

Саша про себя посмеялась от уведенного: Ленка на пальто, валенки и шаровары собрала все сугробы в округе, а теперь пыталась проникнуть в квартиру…

— Давай, я тебе помогу, — вывела её на крыльцов и обмела веником гору снега.

Домой зашли вместе. Ленка осталась у порога стаскивать с себя заледенелые доспехи.

А Саша, едва скинув обувь, прошла, не раздеваясь, в комнату.

Там было шумно. Аля разложилась с уроками, а Наташа тащила упирающуюся сестру на кухню.

— Что вы тут не поделили?

— Мама, её очередь посуду мыть, а она за целый день время не нашла. Лентяйка! — с раздражением отпустила руку сестры Наташа.

— Мама, что она пристала, мне к контрольной готовиться надо, могла бы сегодня и сама помыть, — верещала средняя дочка.

Саша посмотрела на грязные тарелки.

— Теперь уже ужинать будем, а после ужина Аля вымоет всю посуду, — рассудила спор она.

Аля победителем глянула на сестру и уселась обратно к учебникам.

Ленка уже почти разделась. По полу были разбросаны пальто, шапка, шаровары и валенки. Снег на них уже растаял, вода стекла и впиталась в половик у порога. Саша собрала мокрую одежду и развесила на верёвке возле плиты.

Кухня была большая, и Саша сделала перегородку из занавесок, разделив зоны. Плита, умывальник, буфет с посудой — были за перегородкой. В другой, светлой половине кухни, стоял обеденный стол под окном. От порога до двери в комнату пол застелен широкой дорожкой.

Ужин Саша старалась приготовить перед второй сменой. Плита тёплая, и сковорода жареной картошки под крышкой не успела остыть. Достала миску с квашенной капустой, заправила маслом.

— Девчонки, бегом к столу!

Ленка уже сидела, ждала. Аппетит у ребёнка был как у заправского мужика. Это Алю не знаешь как накормить: то она не ест, другое — не будет, а Лена ела всё и с удовольствием.

— Наташа, какой порядок у тебя дома. Молодец, помощница!

Аля поджала губы и неприязненно глянув на сестру, села за стол.

— Аля, а что ты днём делала? Почему уроки так поздно готовишь?

— А они с Веркой и пацанами днём в снежки играли и с горки катались. Пришла, вот недавно, — за сестру отчиталась Наташа, — а посуду ей мыть некогда…

Але, кроме как показать сестре язык, добавить к сказанному было нечего.

Саша деланно строго посмотрела на дочь, а про себя только смеялась. Вспомнила, что сама такая же была в их возрасте.

— Шурупчик, что там опять кошки забинтованные носятся? Снова твои их лечат? — Валентин, электрик, шёл по проходу мимо, покатываясь со смеху.

Саша отставила подойник и пошла в указанном Валькой направлении. Навстречу выбежала кошка с забинтованными лапами. Следом ещё одна: у бедолаги были перевязаны живот и хвост. За кипами сена слышались голоса. Подошла ближе, так и есть, неразлучная парочка: Аля, со своей подружкой Верой, держали очередную жертву. Кошек на ферме прикармливали, чтобы те истребляли мышей и крыс.