А сильный ветер дул прямо в сторону домов. Люди с ужасом смотрели на пламя, сдержать натиск которого были не в силах. Вот если бы ветер повернул в сторону пустыря, тогда они смогли бы отстоять свои дома.

И вот, со всей округи собрались старушки, встали одна за другой, подняли вверх иконы и пошли обходить горящий дом. Та, что шла впереди, громко пела молитву. Остальные вторили. Прошли один круг — ветер стал стихать, второй — почти утих, а после третьего, — о чудо! — повернул в сторону поля.

Когда приехала пожарная команда с города, дом уже догорал. Но соседние — не пострадали.

Февронья скорбно смотрела на пепелище. Опять надо искать угол.

Подошли соседи, начали утешать:

— Феня, вон в доме, где сушилка, есть комната. Попроси, пустят вас.

— Ох — хо — хой, — вздохнула она, — так ещё скотину надо куда-то пристраивать…

Насчёт скотины тоже договорилась, но не возле дома. Теперь порядничать нужно было ходить на соседнюю улицу.

Кролики разбежались. Сашка их потом искала по полям, собрала далеко не всех.

В одной комнате втроём жить было тесновато. Саше надо уроки учить, к контрольным готовиться, а дома не сосредоточиться. В мае, в тёплый день брала учебники и уходила в поле, на межу, заниматься. Но, наконец, контрольные сдала и перешла в пятый класс.

Саша уже сама умела кроить и шить на машинке: уроки тёти Насти не прошли бесследно.

Пришла к Тоне с уже раскроенным платьем.

— Здравствуйте! Тётя Настя, я опять к тебе с просьбой: хочу к лету платье сшить, а то прошлогоднее всё обросла. Можно машинкой попользуюсь?

— Здравствуй, Шура! Шей, не жалко.

Потом задумалась и говорит:

— Слушай, у меня ведь есть старая машинка, она мне ещё от мамы досталась. Там надо кое-что подделать, а так, она исправная была. Просто мне Петя, тогда на рождение Тони, новую купил, а эта стоит в чулане. Хочешь — возьми.

— Ой! Тётя Настечка, спасибо! — подбежала, обняла и прижалась к ней щекой. — Я так тебе благодарна! Столько ты для меня делаешь.

— Пойдём тогда, достать поможешь мне её с полки.

Машинка была ручная. Вечером Коля посмотрел, подкрутил, подтянул, смазал и … Сашка села строчить и оторваться не могла. У неё теперь своя машинка была!

Через некоторое время она уже не представляла, как без неё раньше справлялась. То что-то отремонтировать, то сшить, то подшить. Это же необходимая вещь в хозяйстве!

Вот и пронеслись школьные годы. В девятнадцать лет Саша закончила семилетку.

Последний год часто задумывалась, чем будет заниматься после школы. Тоня хотела стать учителем. А Саша мечтала стать врачом. Ну, может когда-нибудь, а пока медсестрой, например. Представляла себя в белом халате. Вот заболеет кто-то, а она укол сделает, человек и поправится. Вон, воспаление лёгких если человек подхватит, то травками мамиными на ноги не поставишь, там уколами да таблетками лечить надо.

Решила поступать осенью в медицинское училище.

Получив в школе документы, прибежала радостная домой.

— Смотри, мама, я теперь с аттестатом! — протянула с гордостью.

Мать посмотрела на документ и вздохнула:

— Ну и куда он тебе тут нужен будет?

— Мам, я хочу в медицинское училище осенью пойти учиться.

Февронья остолбенела.

— Как же я тебя учить там буду? Дома то покушаем промеж, а туда-то денег тебе дать надо. Где я их возьму?

— Мама, я лето сейчас работать буду, помогу тебе, сено заготовим, трудодни заработаю…

Февронья молчала в ответ.

После того как Василия забрали в армию, а Коля из-за увечья ноги ходил с палкой, Сашка с четырнадцати лет сама пахала с плугом и косила.

Вот и это лето, чтобы уехать учиться, ей надо было заготовить на зиму сено, помочь матери с трудоднями и постараться заработать какие-то деньги. Всё лето она работала от зари до зари. Собрала немного денег на первое время. Надеялась, что дальше будет получать стипендию.

К осени поехала поступать, но, из-за работы готовиться летом времени не было, и на экзамене она получила одну тройку. А при получении тройки стипендия не полагалась. Саша расстроилась. Но ей подсказали, что для определённых групп учащихся положена социальная стипендия. Она обратилась в администрацию. Но просить за себя не умела, говорила там неуверенно, мямлила и ей отказали.

Но Саша так хотела здесь учиться, что всё равно решила остаться. Сняла койку у знакомых. И началась её городская жизнь. На учёбу бегала пешком, поэтому быстро изучила расположение улиц. Всё здесь ей было вновь! В училище много девчонок поступило с разных деревень. Они тоже снимали жильё и изучали город.

Подружилась с Соней Забелиной, которая жила в районе улицы Мерецкова, рядом с ней, и они вместе возвращались домой после занятий.

Как то договорились вечером сходить в кино. Смотрели фильм "Кубанские казаки".

Возвращаясь домой, Саша восторженно вспоминала сцены из фильма:

— Как там всё красиво! А песни какие, аж самой хочется петь!

— Да! Только колхоз там, какой-то не такой, как у нас, — вернула её на землю Соня.

— Это да. В наших колхозах не петь, а плакать хочется. Работаешь, работаешь, а денег нет, — вздохнула Сашка.

Учиться ей нравилось. Всё было понятно. Но к медицине пока их не приобщали. Из занятий по профилю, была только начальная военная подготовка, где их обучали накладывать различные виды повязок. Но больше — маршировать строем и собирать и разбирать ружьё… А хотелось скорее обучаться медицине.

Незаметно пролетели сентябрь и октябрь. На ноябрьские праздники было несколько дней выходных, и Сашка собралась ехать домой. Никогда ещё она не уезжала с дому надолго и очень скучала по матери. Накануне праздника объявили, что седьмого ноября все, обязательно, должны прийти на демонстрацию. Как же так? Что делать? Но не поехать домой, не могла. Решила, будь что будет, но домой она съездит и постарается к демонстрации вернуться.

Пятого ноября, сразу после занятий, она убежала на вокзал. Со станции доехала на попутке. Домой бежала бегом, представляла как мама сейчас обрадуется.

Влетела в комнату с воплем:

— Мама! А вот и я! — и осеклась. Встала ничего не понимая: на улице уже было темно, в комнате — тоже. Окно занавешено занавеской. Разглядела, что мать сидит в углу, в темноте.

— Мама, что с тобой? Почему без света сидишь?

Включила свет и внимательно посмотрела на мать. Та на свет не реагировала, сидела уставившись в стену. Сашка подошла, тронула её за плечо и вдруг поняла, что мать ничего не видит.

Февронья протянула руку к дочери и на ощупь взяла её ладонь:

— Шурочка, не вижу я ничего… — губы её задрожали и из глаз потекли слёзы.

Сашка села рядом, обняла за плечи. Теперь, когда она стала взрослой, мать оказалась такой маленькой и хрупкой, что сердце Саши сжалось от жалости к ней.

— Мамочка, не плачь! Я тебя в больницу отведу, тебя обязательно вылечат. У нас доктора хорошие, — успокаивала она её.

А сама вдруг ясно поняла, что она, Шурка, в той больнице, уже никогда и никого лечить не будет.

После праздников отвела мать в больницу. Февронью положили на обследование, а Сашка занялась хозяйством. Когда у матери пропало зрение, Николай позвал соседку, и она ходила доить корову. Теперь Сашке предстояло вести хозяйство самой.

Днём ходила к матери в больницу. Как то застала врача:

— Как у мамы дела, доктор? Будет ли она видеть?

— Сейчас пока рано делать прогнозы. У неё было очень высокое давление, думаю на фоне этого повредились глазные сосуды. Ещё у неё развивается катаракта. Мы сейчас ей делаем капельницы. Я назначил капельки в глаза. Пусть пока полежит, я за ней понаблюдаю. Ей однозначно нужен покой и противопоказаны любые нагрузки и работа внаклонку.

Так Сашина судьба было решена сразу и бесповоротно.

Февронья пролежала в больнице две недели. Саша бегала к ней и радовалась: мама начала её видеть и выглядеть уже стала гораздо лучше. Видимо, давно пора было ей, хотя бы просто, вдоволь полежать. Как-то, в одно из посещений, Саша в шутку сказала об этом: