Некоторые здания были полуразрушенные. Везде оставила следы война…

К Василию пробраться оказалось не так просто. Не доходя до части девочек остановили и сказали, что без пропуска — не положено. Где брать пропуск девчонки не знали. Вернулись к развилке и стали думать, что делать дальше. В сторону части ехала подвода. Паренёк остановил лошадь:

— Вас подвезти, красавицы?

— Да. Только нам надо проехать дальше, мимо КПП, — у Шурки созрел план. Она успела рассмотреть, что дорога шла дальше, в обход части и надеялась там как-нибудь проникнуть на территорию.

— Садитесь, я там мимо еду.

Вышли, и пошли по лесу в сторону части. С пригорка увидели строй солдат, которые маршировали и громко пели. Шурка с радостью среди них разглядела Василия. Брат, красивый, подтянутый, в военной форме, вышагивал высоко поднимая ноги. Шурка сняла с головы косынку и стала яростно размахивать ею, привлекая внимание брата. Василий узнал сестрёнку, махнул в ответ.

Шурка побежала вниз. Там забора не было и она остановилась возле деревянного строения. Вася её увидел, значит придет как освободится.

Ира пошла дальше, пытаясь высмотреть своего брата.

— Подожди, не маячь, а то увидят и прогонят нас опять. Вася сейчас придет и попросим, чтобы Михаила твоего позвал.

Ждали недолго. Прибежал Василий, издали распахнул руки, схватил сестру в охапку и приподнял обнимая.

— Шурка, ну ты даёшь! Приехала! Ну, как вы там? Рассказывай!

Сашка защебетала. Выболтав слёту все последние новости, оглянулась на топтавшуюся рядом Иришку:

— Вася, ты можешь найти Мишу Афанасьева?

— Конечно! Я сейчас его видел, у них тоже строевая закончилась. Сейчас, я мигом!

Через несколько минут они прибежали вместе. Иришка засияла встречая брата.

Когда все новости были рассказаны, девочки расстелили платки в траву и разложили привезённые гостинцы. В складчину получилась целая гора пирожков с разными начинками. Мать хотела сделать творог, но решили, что по жаре он в дороге испортится.

Наелись и вытянулись в траве. В небе медленно плыли облака, невдалеке устроили перекличку вороны. Саше сейчас было так хорошо и спокойно, что даже не верилось, что где-то идут бои и каждый день гибнут люди.

— У нас скоро построение, вам тоже пора на станцию, — поднялся с земли Вася. — Ну ты порадовала меня, сестрёнка! Обними мать, пусть не тревожится за меня, — обнялись на прощанье.

— Я, пока ты здесь, ещё приеду! — крикнула вслед Сашка и поспешила за подругой. Надо было успеть к поезду.

Дорога сближает. Девочки весело делились впечатлениями, окрылённые встречей с братьями.

Через две недели они успели ещё раз с ними повидаться.

Когда Василия отправили на фронт, Февронья пошла в церковь и долго молилась возле иконы Божьей Матери. Просила заступиться и уберечь ее сына от всяких бед и вражеской пули.

— Матерь Божия, — шептала она со слезами, — укрой своею ризою сына моего, Васеньку. Потеряла я уже и мужа своего, и сына старшего… Заступись же за младшего моего. А я уж, в благодарность, пожертвую в храм шаль новую, пуховую.

Пришла домой, на душе как то легче стало. А со временем, за заботами, как то и забыла.

В начале зимы проходила мимо храма, остановилась, поклонилась, перекрестясь на ворота. Вдруг, неожиданно, рядом голос:

— Ты смотри, то что обещала Матери Божьей — исполни. Иначе худу быть…

Февронья испугалась. Посмотрела вокруг: рядом стояла женщина, вся в чёрном. Похолодело на душе. Спешно вернулась домой, взяла обещанную шаль и отнесла к иконе.

Когда осенью начала работать школа, Сашку определили снова во второй класс, но она пошла к директору и заявила:

— Или я иду в третий или вообще не пойду в школу. Мне уже четырнадцать, как я с малышами буду сидеть за одной партой?

— Так-так… — проговорил Анатолий Игнатьевич, задумчиво постукивая ручкой по столу.

До войны он здесь преподавал историю. После ранения на фронте потерял руку и был отправлен в тыл. Теперь его назначили директором школы.

— Значит, или в третий, или никуда… А с программой третьего класса ты справишься? Ведь мало того, что во втором не училась, так за это время поди вообще всё забыла. А? — посмотрел на Шурку испытующе.

— Справлюсь. Только пусть мне дадут учебники и за второй класс.

— Хорошо. Вот тебе записка, передашь Марии Васильевне в школьной библиотеке. Получишь учебники за два класса. Да смотри, не подведи. Не будешь успевать, переведу во второй класс.

— Спасибо! Не подведу.

Сказать, что Сашке было легко учиться, так это не правда. Особенно первые месяцы. Всё свободное время проводила за учебниками. Тоня чем могла, помогала подруге. На ноябрьские праздники неделю отдыхали, вот Шурка и проходила ускоренно программу второго класса. А к зиме уже училась наравне с одноклассниками. Ребята в классе собрались разные, многие, как она, были здесь переростками. Учиться Сашке понравилось: на уроках успевала. А после уроков было много разных мероприятий, она с удовольствием участвовала в общественной жизни школы. Весной её торжественно приняли в комсомол.

Гордо носила теперь значок и бережно хранила комсомольский билет.

В конце года успешно справилась с контрольными работами по всем предметам и была переведена в четвёртый класс.

Закончилась война. Во многие семьи вернулись отцы, мужья, братья. А Васю оставили на сверхсрочную службу. Их часть восстанавливала разрушенные войной здания, строили новые дома. Сашка тосковала по брату и бережно хранила все его письма.

А у подружки — праздник: наконец вернулся с фронта отец! В его честь тётя Настя напекла пирогов и пригла́сила в гости соседей. Сашка тоже прибежала. Интересно было увидеть отца Тони вновь и послушать его фронтовые истории.

Дядя Петя сидел по центру стола, на груди гимнастерки красовались ордена и медали. Рядом сидела тётя Настя. Глаза её светились от счастья. Он рассказывал об ужасах войны в своей обычной манере, с юмором. И всё воспринималось, с его подачи, как одно большое приключение. Лица людей потихоньку расслабились, иногда даже мелькала улыбка на какое-нибудь его ядрёное словцо. Тётя Настя тихонько гладила мужа по руке и задумчиво смотрела в его глаза. От счастья она улыбалась и всё кивала, кивала…

Тоня с другой стороны повисла на руке отца, внимая каждому слову.

Сашка сидела и слушала дяди Петины рассказы. Ей было так светло и так радостно смотреть на них. Ведь Тоня и тётя Настя за эти годы стали почти родными. И они его так ждали все эти годы…

1946 год. Саше исполнилось шестнадцать. Они с матерью и Николаем жили в том же двухэтажном доме на первом этаже, в который поселились ещё перед войной. Хозяйка, у которой они снимали часть дома, жила этажом выше.

В этот день, она, как обычно, растапливала угольный самовар бумагой. Труба самовара выходила через отверстие в стене на улицу. Был сильный ветер. Входная дверь — приоткрыта. Горящую бумагу тягой вынесло в трубу и ветром занесло на крышу, крытую дранкой. В считанные секунды дранка загорелась. Ветром огонь понесло дальше и заполыхала вся крыша дома. Когда хозяйка почувствовала запах гари и увидела дым, кинулась кричать:

— Пожар! Горим!!! Люди добрые, помогите!

Люди увидели огонь и уже бежали с вёдрами. Но какие там вёдра, дом полыхал как огромный факел. Сашка с матерью бросились собирать необходимое и вытаскивать на улицу. Корова и овцы со стадом паслись в поле, а вот кролики у Сашки были в клетках.

Она кинулась в сарай, там уже во всю полыхал огонь. Саша в запале не чувствовала жара, спешно раскрывала клетки и кидала кроликов на улицу. Только успела выскочить сама, как полыхнуло сено, и пламя загудело как в огромной топке.

На улице увидела толпу испуганных соседей. Этот дом уже было не спасти. Но соседи выстроились в цепочку от реки и, передавая из рук в руки вёдра с водой, поливали соседний дом. Пожарной своей в поселении не было. Позвонили в Петрозаводск, но ехать с города два часа…