И в коридоре, вот невезение, уже на обратном пути столкнулась лицом к лицу с Эльрианом! Тот вел за руку племянника — кронпринца. «Тоже, что ли в туалет ходили?» — мелькнула в голове дурная мысль. Увидев ее император скривился, передал наследника семенившему за ними старику, потрепал того по голове, и, сказав:

— Эдгар, иди с Сильвио в ложу, после полета я тебе покажу авионик и дам посидеть на месте второго пилота.

— Правда-правда, дядя Ри?

— Правда, а сейчас иди, мне с тетей поговорить надо!

Ребенка увели.

— Что вы тут делаете, графиня Боннэ? — резко спросил Эльриан

— Прилетела с отцом, хотела просить вас о милости.

— О милости? Какой?

— Разрешить нам развод. Поверьте жить с этим животным просто невозможно.

Император неприятно улыбнулся.

— Так вас и поженили, что бы наказать. Вас за глупость и дерзость, вашего супруга за безобразное поведение, неисполнение прямых приказов императора и тоже за глупость. Так что считайте, что отбываете наказание.

— Ваше Величество, — в отчаянии вскричала Вироника, — Он постоянно грозится меня избить!

— И бьет, или грозится?

— Пока только грозится.

— То есть вы предпочитаете замужеству заключение в тюрьме для кающихся грешниц? Предпочитаете семейному внушению быть выпоротой надзирательницей, как положено заключенной? Так я с радостью вам это устрою. Вы не поехали туда только из уважения к вашему отцу. Сейчас за вас отвечает муж, я его не уважаю, так что с радостью отправлю вас. Хотите?

— Вы жестоки, Ваше Величество!

— Я? Я только дал вам почувствовать что испытывает человек, вынужденный жениться не по своему выбору, а под давлением обстоятельств. Готовили это мне, так извольте примерить на себя. Так какое будет ваше решение? Год тюрьмы, и позор на всю оставшуюся жизнь, или три года брака с Бертраном. Причем я не против, что бы вы пару раз его поучили, чисто по-женски, скалкой, сковородкой, шваброй, спросите леди Торас, она вам покажет как. Все, графиня, я и так уделил вам больше времени, чем вы заслуживаете. Три года брака, потом поговорим!

Император отстранил женщину и пошел дальше по коридору. Вироника без сил опустилась прямо на пол и тихо заплакала.

— Вироника, это вы? Почему плачете? — Вироника подняла заплаканные глаза, — перед ней присел Остин.

— Остин? — узнала она бывшего поклонника, — что вы тут делаете?

— Я здесь служу, почти год уже. Сегодня обеспечиваем чистое небо в связи с полетом императора. Отобрали самых надежных, будем патрулировать по кругу и сбивать все подозрительные цели. Обеспечивать безопасность.

— То есть вы летаете вооруженными?

— Конечно, как можно отбить атаку, не имея вооружения, поэтому в эту часть и отбирают самых надежных! Так почему вы плакали?

— У меня беда, такая беда! — Слова из письма Иоанны всплыли в память «не будь в живых Эльриана…» В голове моментально созрел план.

Она разрыдалась в голос, и рассказала ему всю свою историю. С некоторыми преувеличениями. По ее словам, пребывание в постеле императора было с последствиями, а потом ее выкинули вон, выпороли за распутство и выдали замуж за пьяницу, который не может простить, что она потеряла девственность, бьет, издевается, так что впору руки на себя наложить. Сюда приехала просить императора о разводе, грех покрыт, она побывала замужем, но тот отказал! Остин побледнел.

— Как же так? Я с ним в Кадетском корпусе учился, только на два года старше, он там таким правильным был…

— Знаете, Остин, власть меняет человека, и не всегда в лучшую сторону! Спасибо за участие, я немного успокоилась, пойду.

— Вироника, прошу вас, не думайте о плохом, все образуется, все можно исправить, кроме смерти!

— В моем случае — ничего, Остин. Эльриан ясно сказал — пока он жив, развода мне не видать. — Вироника сейчас чувствовала себя почти героиней романа Дюма, уговаривающей дурачка Фельтена отомстить за нее Бэкингему. Может, ей тоже удастся?

Остин, после разговора с Вироникой шел, как оглушенный. До этого признания он очень хорошо относился к своему однокашнику. Считал того честным, прямым человеком, и вдруг такое! Надругаться над девушкой, выставить ее распутницей, выдать замуж за пьяницу и отказывать в разводе! В голове не укладывается! Такая подлость! И так измениться за такое короткое время! А что будет дальше?! Где-то далеко в сознании билась мысль, что такая низость не может быть правдой. Но он гнал ее от себя, уверяя, что девушка не стала бы наговаривать на себя, просто из-за чувства стыда, и только крайнее отчаяние толкнуло ее на признание. В глубине души он принял роковое решение, но боялся себе признаться.

Эльриан и Джанни готовились к полету. Еще вчера они обкатали истребитель, привыкли к новой машине, прогнали самый сложный вариант программы. Вроде все было хорошо, но в глубине души у Эльриана сидела заноза. Где-то он совершил, или совершает ошибку. Что-то не учел, не рассчитал. Почти как перед роковым первым числом. Прикинул все события последних дней. Все было под контролем. Даже Фред порадовал. Не поддался на шантаж, сделал все правильно. Видимо, решил изменить свою жизнь. С кузеном следовало переговорить, простить и спрятать. Что бы ни у кого не было искушения шантажировать его снова. Но до этого еще надо отлетать без ошибок и распрощаться окончательно с авионами. Жаль, но больше рисковать он не имеет права. Без него Эллану удержать некому. Еще раз проанализировал все события и, кажется, нашел, что его беспокоило. Вироника. Жесткий разговор с ней. Может, слишком жесткий? Да, она заслужила наказание, но, может, действительно более гуманным было бы посадить ее под замок? А как тогда Виолетта? Что, если дядя Наджара скажет «Нет!» свадьбе племянника и будущуго эмира с сестрой-близнецом запятнавшей себя девушки? Они-то с Виолеттой чем виноваты? Нет, выдать замуж было правильным решением, но, может, не стоило гоняться за знатностью? Выбрать более достойного по личным качествам жениха. Вон, кажется, в нее влюблен был сын графа Лакрио, Остин. Он был из выпуска на два года раньше их с Фредом, и неожиданно признался в своей любви к Виронике перед памятной вечеринкой с проститутками. Где он, интересно, сейчас? Вроде тоже поступал в Военную академию! Тем летом ему было не до бывших однокашников. Правда, Остин третий сын, без титула, приктически без средств, но Вильм мог бы организовать хорошее приданое, да и имение подобрать. Надо будет обдумать эту ситуацию попозже. Эльриан постарался выкинуть эту проблему сейчас из головы и сконцентрироваться на программе. На летном поле взлетали один за другим истребители эскорта. Ложились на курс, образовывая широкий круг вокруг авиадрома. Эльриан и Джанни заняли места, приготовились к взлету.

— Ну что, Жан, тряхнем стариной напоследок!

— Ты что, где суеверие? Какой напоследок?!

— Не твой, Жан, не твой. Ты еще с Моной полетаешь, а мне только и останется, что Анни катать, да вон Эдгара! Все, команда на старт, полетели!

В наушниках раздалось: — 10–01, старт разрешаю!

Истребитель стремительно взмыл в небо, набрал высоту и завертелся в воздушном танце. Зрелище впечатляло.

— Эрвин, на сколько времени рассчитано это зрелище? Сколько еще переживать? — спросил герцог Вальтрон.

— Двадцать минут, — ответил Эрвин, — самое сложное — в конце.

— Еще 15 минут! Кошмар!

— Ты только Ри об этом не скажи, для них это обычная тренировка.

Остин наблюдал за выписывающим пируэты тяжелым истребителем, отдавая должное мастерству пилотов. Он знал, каких усилий требует эта видимая легкость. Сам начинал на тяжелом, но не повезло с напарником, не смогли «слетаться», не было синхронности в действиях. Эта пара действовала, как один человек. Он никак не мог решиться и выполнить задуманное. Да и летал он далеко, а выбиться из строя нельзя, сразу заметят и собьют. Предупреждали перед вылетом. Но вот, выполняя очередной каскад фигур истребитель приблизился к машине Остина. Или сейчас, или я слабак, неспособный защитить любимую девушку! Он прицелился, стараясь попасть в переднюю кабину, чтобы не пострадал второй пилот, очередь из скорострела пошла почти точно. Но истребитель в этот момент начал выполнять бочку и большинствао зарядов ушло в небо. В наушниках кричали. Что бы не быть сбитым своими бывшими товарищами, пришлось уходить в сторону.