— Врешь, дяденька, ты и провел, господин начальник еще по коммфону договаривался с вами, при мне. Когда уговаривал поехать и стрельнуть, досрочно освободить обещал. Эх, чувствовал же, что где-то подстава! Явно наврал про дочь! Где вы, а где его дочка! Сдалась она вам!
— Знаете, физрук, мне вас не представили, я тоже, как и ваш протеже чувствовал, что где-то подстава, Иначе зачем бы вам устраивать весь этот цирк с зачетами. Вам же документы представили, там все нормативы, причем значительно выше академических. Вон, Джанни, напарник мой за год всего на «зачет» сумел натренироваться! А у меня «отлично» было, а это не ваши 15 кругов налегке, а 50 в полной выкладке космодесантника! Я так и хотел все 50 пробежать, вон, ваш недоросль помешал!
— Все ясно, этого под стражу, к дознавателям, пусть проверят на связи с Сардором и мятежниками на Циоле! Мальчишку тоже! — скомандовал Саарте.
— Подождите, генерал, мальчишка вроде все рассказал, пусть посидит в камере, подумает, может вспомнит чего еще.
— Добренький, да, пожалел малолетка? А он тебя не пожалел!
— Генерал! — рявкнул Эльриан, — по-моему, вы забываетесь!
Саарте посмотрел на своего императора и побледнел.
— Извините, перенервничал, Ваше Величество!
— Извиняю, но больше на людях…
— Понял, понял! Этого на допрос, мальчишку в камеру. Школу проверить. Начальника в столицу! Выполнять.
— Я надеюсь, больше физкультурных вопросов не возникнет? — спросил Эльриан ректора, — и особая просьба, лично проверьте все машины и экипажи авиоников, с которыми мне придется провести бои, что бы случайно боевой снаряд не зарядили вместо учебного!
— Я сам проверю, лично! — выступил вперед генерал Гренадин, — А лучше всего постараюсь убедить полковника Верельского в отсутствии необходимости этой проверки.
— Нет, генерал, здесь задета честь, причем не столько моя, сколько ваша. Вас посчитали лгуном. Так что бой хотя бы с легким истребителем должен состояться! К тому же вашим курсантам нелишне будет убедиться, что тяжелый истребитель должен не бояться легких, а вступать в бой и сбивать их!
— Все понял, Ваше Величество!
Вектор Джонс, так звали несостоявшегося убийцу императора, покорно тащился за отчаянно сопротивляющимся, бьющимся в руках стражников, орущем проклятия физкультурником. Сопротивляться таким громилам — себе дороже, только получишь еще раз по ребрам, и так болящим после задержания. Приложили его курсанты все той же академии. Откормленные, здоровые лбы, никогда не имевшие в жизни неприятностей, больших, чем неуд на экзамене. Его жизнь, в отличие от этих барчуков вообще была одной сплошной неприятностью. Состоящей из голода и боли, боли и голода. Прижитый от неизвестного мужчины байстрюк, по мнению матери испортивший ей жизнь, нелюбимый и заброшенный, он жил, как сорная трава на обочине дороги, привыкший к всеобщему презрению, пинкам, побоям. Его мать, Ася, Ася-смешинка, как звали ее в трактире в порту Эстиновы, куда ее, пришедшую из глухой деревеньки в Гаральде, в столицу в поисках лучшей доли, определили в подавальщицы, радовалась такой удаче. Сирота, рано оставшаяся без матери, вынужденная за корку хлеба и пару картофелин без перерыва няньчить детей постоянно рожавшей мачехи, однажды решилась и пешком пошла искать лучшей жизни. Попав в трактир, получила чистую, новую одежду — форму подавальщиц, четверть галакта в месяц жалования и много, много разной еды, что было для нее счастьем. К тому же подружки, такие же деревенские девчонки, как и она, рассказывали дивные истории о том, как может повезти в жизни, надо только ухватить удачу за хвост и не быть слишком недоступной и строгой с кавалерами. Вон как Соланж. Десять лет назад простая подавальщица, как и они, умудрилась пленить герцога, стала аристократкой, подружилась с самой императрицей, а дочь выдала замуж за второго принца. Эта история до сих пор грела душу поступающим на работу деревенским девушкам. Но, видимо, Ася была невезучей по жизни. Когда в трактир заявились два скучающих кавалера, она радовалась, что на нее внимание обратил более молодой и красивый, а тот, что постарее подсел за стол к толстушке Мисоль. Первое время все было здорово, кавалер давал много денег, у Аси появились наряды, ей сняли квартирку, так как хозяин трактира был строгих правил и заявил, что блуда у себя в комнатах не потерпит. Ася старалась быть всегда веселой, смешливой, старалась угодить, но расплата наступила скоро, она понесла.
Хотела признаться кавалеру, может, поможет, но подружки отговорили, напугали, что сразу бросит, надо скрывать, но выуживать побольше денег, что бы обеспечить себя на первое время. Она и скрывала, кавалер появлялся не очень часто, так что самые трудные первые месяцы, с тошнотой, плохим самочувствием, удалось скрыть, а потом пришла беда. Мужчина обнаружил, что она его обманывает. Деньги на хозяйство присваивает, за квартиру не платит, выпрашивает деньги на подарки, но не тратит, все откладывает. В ответ на претензию, что ей надо обеспечить себе будущее, раз он жениться не может, сказал, что все женщины одинаковы, жадные стервы и он с ней расстается. Правда купил ей домик и денег дал.
Хотела Ася рассказать про ребенка, раз уж все равно бросает, но больше она кавалера не дождалась. Ушел и не вернулся. А она не знала, ни кто он, ни где живет, только имя — Гектор. И все. С работы ее скоро прогнали, так как живот явно стал заметен. Хозяин даже не взял в посудомойки, хотя она просилась, сказал все то же про приличное заведение. А как назло, толстой дуре Мисоль сказочно повезло. Ее старик оказался богатым торговцем, вдовцом, взял ее замуж, и она стала важной дамой, уехала к мужу в особняк. У Аси деньги скоро кончились, и она стала сдавать две комнатки наверху случайным парочкам. Они приносили вкусности, фрукты, вино, много оставалось, жизнь вроде наладилась, появились новые кавалеры, только мешал здоровый, горластый младенец, требующий внимания. Она часто оставляла его то в сараюшке, то на чердаке, что бы не мешал ни ей, ни постояльцам, надеясь, что бог это мешающее дитя все же приберет, но Вектор как-то рос, даже не болел, стал ползать, ходить, тут на нее обрушалась вторая беда.
Полицейский рейд застал у нее обе комнатки занятыми, причем в одной две дамы ублажали одного кавалера, да и у нее самой был клиент. Последовало предупреждение, зарегистрироваться, как проститутка, или ее отправят в родную деревню принудительно. Пришлось регистрироваться. Клиентов она растеряла, светиться с официальной проституткой хотели не все, но постепенно все снова наладилось, появились постоянные девицы, клиенты, хоть и менее щепетильные и богатые, чем раньше, но жить было можно.
Она даже отправила сына в школу, что бы власти ей не предъявляли претензий, он проучился там целых четыре года, в 12 пошел учеником к механику. Считал, что вскоре обеспечит себе будущее и съедет от матери. Но та нашла себе дополнительный источник крупных денег. Стала сдавать комнаты в прикупленном соседнем доме всем желающим подряд, не спрашивая о цели. Симпатичного, блондинистого мальчишку заприметили, мамаше предлагали большие деньги, она попыталась договориться с сыном, но в ответ получила твердое «Нет»! Но деньги все обещали, а так хотелось прикупить еще один домик и расшириться, она и уговаривала сына — от тебя не убудет! И лупила, и просила, но получала все то же «Нет». А когда он пригрозил съехать от нее, ему стали платить небольшую, но зарплату, можно было снять койку вместе с парнями, такими же учениками мастеров, как и он, и уйти от все более погрязающей в разврате мамаши, решилась на крайние меры. Под видом желания отпраздновать первую зарплату, накрыла стол, накормила, может в первый раз за много лет, и подлила снотворного в суп. Передала парня в руки покупателей, взяла деньги и пошла заниматься очередным клиентом. Вектор очнулся раздетым, привязанным к кровати. Предусмотрительные господа засунули в рот кляп, что бы крики не привлекли ненужного внимания. Только что император подписал очень жесткий закон «"О недопустимых нарушениях сексуального поведения". Боялись. Попытки вырваться привели только к тому, что его зверски избили тростью. Только под утро, его отвязали, всунули в руки пачку денег, велели придти завтра вечером, отпустили. Хотелось выть, кинуться с моста, пойти в полицию, он весь день и всю ночь метался по своей каморке, не зная, что делать, С трудом привел себя в порядок, пошел на работу, все валилось из рук. Вечером хозяин позвал, выплатил деньги за неполную неделю и велел больше не появляться — ему такие работники не нужны, сын проститутки далеко от нее не уйдет, мамаша всему научит. Жизнь рухнула.
