Картина начинала помаленьку вырисовываться. Девушка, именем которой меня называли, не хотела выходить замуж за принца, водила шашни с мужчиной с глазами цвета льда, собиралась с ним бежать, но не дождалась и предпочла выпить яд. Только тот либо не подействовал, либо некромант с помощью упомянутого им ритуала попытался воскресить возлюбленную и ошибся, вместо Лесты призвав на ее место меня.

Сюжет, достойный фэнтезийной книги. У того, кто устроил этот спектакль, отличное воображение. Найти бы еще этого человека и дать пинка. Нельзя так шутить над сердечниками.

Кстати, о сердце. В обычной ситуации оно бы уже давно глухо стучало в груди, отдаваясь эхом. И все-таки куда делись мои голос, насморк и воспаленное горло?

Я растерянно вертела головой, пытаясь понять, как себя следует вести: подыгрывать или начать угрожать судом, если ко мне сейчас же не приведут организатора этого безумия. Взгляд упал на желтый диск на стене напротив. Крупный «блин» то ли из латуни, то ли из меди был так хорошо отполирован, что в него можно было смотреться, как в зеркало.

В нем отражались мужчины, полная служанка, только что хватавшая меня, и какая-то молодая блондинка рядом с ней. Я обернулась, но других женщин в склепе не обнаружила. Девушка в отражении при этом шевельнулась вместе со мной.

Я медленно повернула шею. Блондинка сделала то же самое.

Два и два никак не хотели складываться в четыре. У меня же каштановые волосы. И черты лица совсем другие. Меня не могли перекрасить и сделать пластическую операцию. Это просто невозможно провернуть незаметно.

Я нерешительно подняла руку и помахала отражению. Оно повторило жест в точности.

Черт.

Черт-черт-черт.

Это не фэнтезийный сюжет. Я правда умерла и воскресла в чужом теле, в незнакомом мире, и должна выйти замуж за принца.

Таких отвратительных понедельников у меня еще не было.

Только значительно позже я поняла, насколько мудрым решением было подыграть и притвориться, что я и есть леди Целестия Тэвьера. Именно так, как выяснилось, и звали бывшую хозяйку тела.

Первый звоночек зазвенел еще в склепе, когда меня осмотрел врач — по-местному, лекарь. Сухонький старичок долго суетился вокруг меня, заглядывал в рот, а потом долго удивлялся, как я выжила после такой дозы яда.

Я не стала сообщать, что леди Целестия и не выжила.

В целом я оказалась здорова — ни простуды, ни проблем с сердцем, только отравление. Насчет сердца я уточнила отдельно. Лекарь так уставился, будто у меня открылся третий глаз, и объявил, что наблюдает за леди Целестией с детства и сердце ее никогда не тревожило.

Слуги и та самая полноватая Кора, личная служанка Целестии, нянька и дуэнья в одном лице, новостям бурно обрадовались. Все, не сговариваясь, решили, что яд в Целестию влили насильно. Тогда кое-кто обмолвился, что некромант мог бы сделать с леди вещи и похуже. Я не обратила внимания, решив, что они намекают на изнасилование.

А мужик-то всего лишь собирался на мне жениться. Бедняга…

О том, чтобы отправлять меня наутро куда-то в таком состоянии, не могло быть и речи. Тем более что уже стояла ночь. Меня провели через засыпанное снегом старинное кладбище, усадили в карету, отвезли в огромный особняк, где меня обнял «отец», а затем уложили в постель и строго наказали отдыхать до завтра. Даже охрану из слуг у двери выставили на всякий случай. Видимо, Целестия была той еще штучкой и подчиняться не любила.

Я не сопротивлялась. Бекала, мекала, играя насмерть перепуганную жертву злодея, и активно кивала только в ответ на вопросы, устала ли я. Лишь за запертой дверью я почувствовала себя спокойно. Потом осторожно подобралась к окну, отодвинула занавеску и тут же задернула ее обратно.

В лунном свете виднелись трех- и четырехэтажные дома, как будто взятые из передачи про средневековую Европу. «Острые» черепичные крыши, накрытые снегом; вытянутые, заостренные кверху окна; в них толстые мутноватые стекла. На скатах крыш серебрились сосульки.

Целый город, пусть и небольшой. Это точно были не наспех построенные декорации.

«Ну вашу ж мать», — тихо сказала я себе. Другие слова подбирались с трудом.

У меня все никак не укладывалось в голове, что я больше не дома. Что это за мир? Какие в нем действуют правила? И как мне вернуться к сестре и маме? Я вообще-то на Юлькиной свадьбе собиралась гулять, а не на своей!

В одном я с бывшей хозяйкой тела была совершенно согласна — становиться невестой какого-то там принца мне не хотелось. Тем более ради этого проходить непонятные конкурсы. Чтобы я — и мужика добивалась? А морда у него не треснет? Пусть хоть сто раз принц, если у него тяжелый характер, я лучше кого-нибудь попроще себе найду.

К тому же практика показывала, что мальчиков из богатеньких семей стоит избегать. Встречалась уже с одним, который решил, что мое единственное предназначение — это поддакивать и борщи ему наваривать.

Ну уж нет. На работе я не всегда была счастлива, да и борщ готовлю неплохо, но отказываться от себя, от своего мнения — это тоже не решение проблемы.

В тот момент мне вспомнился некромант с ледяными глазами. Джеран Мортеран, значит… Он недвусмысленно пообещал меня убить, а я тут о принцах и замужествах размышляю. Выжить бы для начала, а принцы — это уже как пойдет. Поэтому я проверила, крепко ли закрыты окна и двери, и только после этого легла спать.

Однако следующий день показал, что следовало бы беспокоиться об обеих проблемах.

Завтрак мне принесли в постель. Еда не особенно отличалась от нашей — белый хлеб, знакомые овощи вроде моркови и листьев салата, мясо на вкус напоминало курятину. Это было очень даже хорошо. А вот с гигиеной оказалось так себе. В качестве туалета мне предложили ночной горшок, умываться — с кувшина. Кора с подозрением на меня косилась, когда я об этом выспрашивала. Пришлось соврать, что яд плохо сказался на моей памяти и в ней появились пробелы. А я в очередной раз подумала: пока неизвестно, как тут обходятся с иномирянами, лучше ни в чем не признаваться.

Второй звоночек не заставил себя долго ждать.

Позавтракав и приведя себя в порядок, я решила, что отсиживаться в комнате бессмысленно, хотя и очень хочется. Так домой не вернуться. Поэтому я собралась прогуляться по особняку — и тут же сделала одну из первых ошибок.

Как крайне самостоятельное дитя двадцать первого века, я удумала одеваться сама, чем привела в ужас вездесущую Кору.

— Вы что, милая моя леди? — бросилась она ко мне, когда я изучила содержимое гардероба, нервно хохотнула над платьями с рукавами-буфами и вытащила одно из них. Оказалось оно не сильно проще. Выбор вообще не блистал разнообразием, разве что в расцветке. — Одеться желаете? Что же вы тогда молчите? Вы сегодня с утра сама не своя, как будто в вас иномирянин вселился!

— А что, это так плохо? — попыталась улыбнуться я.

Кора схватилась за сердце.

— Леди Целестия, ну вы как скажете! Только при охотниках так не шутите. Они же вас в костер кинут и не посмотрят, что вы благородного рода.

Так-так, это было уже что-то. Значит, за одно упоминание о гостях из чужих миров местная инквизиция может казнить человека, и неважно, какой у него статус. Интересно, чем им досадили «ошибки» вроде меня?

А еще это с высокой вероятностью означало, что домой вернуться не получится, иначе бы вместо костров иномирян отправляли на родину. Я покусала губы, сдерживая слезы.

Сходила я на Юлькину свадьбу. Представляю, как они там с мамой горюют. Хотя, может, Целестия заняла мое место, раз я вселилась в ее тело? Хотя даже если так, облегчение небольшое. Окружающие-то будут думать, что у Инны Беляевой поехала кукуха.

С другой стороны, у меня появился второй шанс. Целестия здорова, ей не приходится жить на таблетках, и она младше меня. В зеркало на меня смотрела девушка от силы лет двадцати. У нее, то есть у меня, впереди целая жизнь. Я ничего не могу сделать с тем, что там, в Краснокузнецке, кто-то занял мое тело, зато могу сделать здесь. И как я проведу подаренное мне время, зависит только от меня самой и от моего умения выкручиваться.