Мой взгляд метнулся в сторону, где спала блондинка. Кажется, поняла, что произошло…

После случившегося мне еще долго не удавалось сомкнуть глаз. Только к рассвету я задремала, а когда посветлел горизонт, распахнулась водительская дверь и задребезжал измученный двигатель.

Приподнявшись на коленях, посмотрела в окно. На месте костра остались угли, а лагерь уже был собран. Смуглянка укладывала на задние пассажирские сиденья вещи.

Тело блондинки неподвижным оставалось лежать в спальном мешке.

Смуглянка села за водительское кресло.

- Правильнее было бы разобраться с ней на подходе к Первому городу. Правильнее, да. К тому времени весь геммор был бы позади, - когда машина тронулась с места, негромко заговорила она. – Думаешь, я жадная гнида? Ха! Она первая это придумала! Эта жирная туша собиралась убить меня, у нее это было в глазах написано! Понимаешь? Я видела это в ее глазах!

Хотела бы я сказать, что мне плевать, но благоразумно промолчала.

- А я застрелила ее первой. Не на подступах к городу, а сейчас, - усмехнулась так, как если бы ловко обхитрила кого-то. - Она бы не стала делиться пластинами. Пришила бы меня, но я сделала это первой!

И как же мне хотелось сказать, что мне по-прежнему глубоко плевать.

Солнце поднималось в небо. До полудня оставался еще час, а жара стояла уже удушливая, неимоверная, или в жестком неудобном багажнике кроссовера мне так только казалось.

Связанные веревкой руки и ноги затекли. Пить хотелось постоянно.

Машина притормозила. Затем дернулась и медленно-медленно поползла задним ходом.

Поняв, что смуглянка украдкой уходила от чьих-то глаз, спросила:

- Что происходит?

Ответ мне был настороженным и хмурым:

- Заткнись.

Там Стас? Гаврила? Или солдаты городов?

А могли быть лабораторные или бандиты.

- Если меня застрелят, никакого вознаграждения не получишь, - заволновалась я. - Развяжи меня. Дай мне возможность прятаться и обороняться.

- Кому сказала, заткнись! – злобно процедила она сквозь зубы. А потом яро выругавшись: «Твою мать!», дала по газам и резко развернулась.

Машина, что есть мочи рванула по грунтовой дороге, на первом же повороте двумя колесами угодив в яму. Тряхануло, мама не горюй. Под днищем возник нехороший стук, а из меня едва весь дух не вышибло. Я поднялась на коленях, высунув нос к окну, и увидела, как мощный армейский внедорожник стремительно догонял этот слабенький кроссовер. За джипом летел еще один такой же высокий и с квадратной мордой армейский джип.

И вдруг стекло в дверце багажника разлетелось на осколки. В кожаной обивке задних сидений три дырки от пуль.

- Из меня дуршлаг сделают! – проорала я смуглянке за рулем, вжавшись в угол багажника. – Придумай что-нибудь или не видать тебе пластин!

В тот же миг машина резко ушла вправо. Кроссовер подскочил на крутой неровности и на нос машины пришелся мощный удар. Кроссовер понесло вправо. Смуглянка выкрутила руль, после чего автомобиль повело влево. С новым ударом распахнулся капот и повалил густой пар.

- Черт. Черт. Черт! – особенно яростно забормотала смуглянка, давя на газ. А когда стало ясно, что машина больше никуда не поедет, с силой ударила по рулевому колесу и выбралась из разбитого автомобиля.

Укрывшись за распахнутой водительской дверью, безумная открыла огонь по внедорожникам из пистолета.

- Да ты издеваешься! – в ужасе опешила я, понимая, что багажник кроссовера как на передовой в зоне перестрелки.

Лучше бы она свалила, а с таким планом нам обеим конец.

С обоих джипов по кроссоверу ответили одиночные выстрелы. Пули, судя по всему, пробили дверцу насквозь, потому что смуглянка, вскрикнув, затихла.

- Не стреляйте! – когда со стороны армейских джипов вдруг услышав «…в багажнике», крикнула я. – Я без оружия!

- Вылезай с поднятыми руками!

- Да рада бы, вот только… - нерешительно подняв к разбитому окну багажника запястья, продемонстрировала связанные веревкой руки. – Ноги тоже связаны!

Полсекунды спустя дверь багажника распахнулась и надо мной, как большая темная туча предстала крепкая фигура мужчины не похожего на бандита. Средних лет. Бывалый. Манера держать оружие и взгляд выдавали в нем солдата.

Мужчина опустил пистолет. К нему подступили еще двое.

- Ты? – невольно протянула я, снизу вверх уставившись на Павла. Это с ним мы некогда боролись с тварями в церкви близ Сторожевой!

Темноволосый и загорелый, мужчина с квадратным лицом и дружелюбным взглядом, насмешливо улыбнулся мне.

- Что ты здесь делаешь?

В ответ я с негодованием и молча вытянула перед собой связанные руки. А Павел тихо рассмеялся, кивнув тому, что стоял рядом:

- Развяжи.

Тот ножом разрезал веревки на руках и ногах. И я вылезла из багажника, потирая покрасневшие запястья.

- Откуда тебя забрали? – отступив от машины, спросил Павел.

- Недалеко от Свободного. Я была с группой…

- Сколько их было? – подразумевал бандитов.

- Один ранен - сбежал, четверых положили, - обойдя разбитый кроссовер, неизбежно наткнулась на бездыханное тело смуглянки с пулевым ранением в грудь. Взяв себя в руки, присела, в карманах ее камуфляжных брюк отыскав свою обложку с документами. – Была одна машина – кроссовер, на пятерых максимум. Мы решили, что те, с кем справились – это все. Но… в общем, когда я на время отделилась от группы, на меня набросились еще двое и вырубили прежде, чем я узнала, что стало с остальными.

Только теперь заметила где и как стояли солдаты на дороге – их семеро: созрей в моей голове дерзкая мысль бежать, ничего бы у меня не получилось. Мой взгляд стал недоверчивым. Павел заметил это.

- Вы же не бандиты, - рассуждала я. - Зачем погнались за кроссовером? Личные счеты?

- Несколько дней назад два кроссовера убрали троих моих ребят, едва не угнали джип и унесли часть припасов, - подступив ближе, Павел вытянул из моих рук обложку с документами. – Что это?

- Семейные фотографии, - я постаралась, чтобы мой голос не дрогнул.

От корочки пилота я избавилась уже давно, а фотографию с вертолетом смуглянка еще вчера у меня на глазах сложила вдвое и спрятала за другие фотографии.

- Мои родители, сестра и брат, - протянула я, всерьез обеспокоившись, что Павел смотрит на потускневшие от сырости фотографии слишком долго.

- А почему ни на одной тебя нет рядом?

- Я делала снимки.

Мужчина сложил обложку и протянул ее мне, но когда я взялась за край, не отпустил, спросив вдруг:

- А на кой ей понадобились твои фотографии?

Сердце пропустило удар.

- Не знаю.

Вопреки скверному предчувствию Павел разжал пальцы. И не мешкая, я спрятала обложку в заднем кармане джинсов.

- Какие планы? – спросил он.

- Вернусь к группе.

- У тебя есть машина?

- Нет.

- У тебя есть оружие?

Я помедлила с ответом. Павел ухмыльнулся.

- Проводник помогает солдату, а солдат бережет Проводника. Второй раз с тобой сталкиваюсь, а ты опять солдат спасаешь. Чем они заслужили твою преданность?

- Они пришли мне на помощь, когда я в этом нуждалась больше всего. Не оставили меня, и я их не брошу.

Намеренно затянув момент, Павел произнес вполголоса: «Ясно», а затем, не поменявшись в лице - хитрый взгляд и спокойная улыбка – вдруг громко скомандовал своим людям: «По машинам!», жестом показав мне на левый джип.

- Что это значит? – вмиг ощутив себя особенно некомфортно, уточнила я.

- В церкви ты оставила мне все ресурсы, - распахнул для меня дверцу джипа. – Не хочу выглядеть неблагодарным и приглашаю тебя заглянуть в гости на Буран. Всего в трех часах пути отсюда.

- Я бы предпочла вернуться к группе, - окончательно удостоверившись в неладном, осторожно проговорила я.

- Без машины?

- Без оружия и еды.

Позади меня по-прежнему высокие и крепкие громилы с оружием в руках. Не то чтобы я верила, что они им воспользуются, просто…