Вспышка осознания осветила мой измученный мозг настолько ярко, что отозвалась новой болью в груди и плече — но я уже не обращал на неё внимания. Левая рука едва слушалась, правая тряслась, как после похмелья, но я нащупал в кармане и вытащил на свет золотую карту со стилизованным изображением огонька. Изнанка всё-таки играла по правилам, просто она устанавливала эти правила на ходу, а я не успел ознакомиться с новой версией. Единственная вещь, которая «падала» из карты с черепом кроме оружия — боеприпасы к тому оружию, которое было у меня на руках.

Сиреневый дым клубился особенно долго — не меньше десяти секунд, но в итоге он развеялся. На не мытом целую вечность полу уборной в тусклом свете единственной лампочки лежал боевой ранцевый огнемёт во всей красе ужасного, бесчеловечного оружия. Два одинаковых тёмно-зелёных баллона с топливом на ранце намекали мне на то, что карту можно было порвать и раньше. Едва различимое жужжание за дверь намекнуло мне на то, что времени у меня оставалось в обрез.

Кряхтя от натуги — огнемёт был даже тяжелее мешка со строительным мусором — и обливаясь слезами от боли, я нацепил на себя огнемётный рюкзак и вцепился в обе рукояти с такой силой, что теперь заболели ладони. Я прекрасно понимал, что подобное оружие не предназначалось для применения в закрытых пространствах, тем более — столь тесных, как этот закуток. Я послал это понимание подальше и сжал зубы, готовясь к неминуемому.

На этот раз «дежурный» решил обойтись без фокусов с вылезанием из стены и попросту сбил петли хлипкой двери. Перед тем, как та завалилась на меня, я пнул её изо всех сил, заставив её упасть в коридор, а электрическое чудовище отступить на пару метров назад. Камеры изучали упавшую дверь не более секунды, а затем поднялись на меня — в последний раз.

— Съёмка запрещена, урод! — прохрипел я, открыв клапан и нажав спусковой крючок.

Спустя миг небольшой коридор подсобки превратился в пылающий ад. «Дежурный» дёрнулся и попытался отползти, но я не отпускал пальца, окатывая его новыми волнами пламени. От нестерпимого жара глаза заново наполнили слёзы, дым забил лёгкие, упавшие бумаги из захламленной комнаты моментально загорелись. Наверное, прошло всего несколько секунд, но каждая из них сияла и переливалась всеми цветами, от оранжевого до угольно-чёрного, плясала и сверкала, наполненная всепоглощающим огнём.

Зараза, кажется, у меня есть все задатки пиромана. И это при том, что на Земле я погиб примерно в такой же обстановке.

Надрывно кашляя и не почти не разбирая дороги, я вывалился на холодную плитку вестибюля. За спиной весело потрескивал пожар, перекинувшись на бумажные горы хлама и вообще всё, что могло гореть. «Дежурный», как я и мечтал, превратился в некрасивую лужу пластмассы и обугленного металла, прежде чем исчезнуть в облаке сиреневого дыма. Из него выпала новая карта, которую я даже успел схватить — но не рассмотреть рисунок.

Огнемёт тоже остался внутри. Даже если бы меня не ранили, тащить такую бандуру через весь уровень было бы просто более изощрённым способом самоубийства. Не побегать, ни присесть, ни вздохнуть полной грудью. Изнанка хорошо знала, каким оружием снабдить наглого чужака в новом испытании, чтобы тот не чувствовал себя слишком уж комфортно. Что же, урок усвоен.

Не уверен, как я принял вертикальное положение — кажется, с помощью турникетов, но сохранить его удалось только опираясь о стену. «Паутина», закрывавшая выход из вестибюля в самом деле исчезла с гибелью «дежурного», и я зашагал вперёд, едва разбирая дорогу. На смену кашлю пришла тошнота и нестерпимое желание просто лечь на пол, свернуться калачиком, заснуть и больше не просыпаться. Это могли быть последствия атак «дежурного» или я банально надышался дымом от горящей дряни, суть оставалась одна. Карт-аптечек для меня по дороге никто не предусмотрел.

Понадобились титанические усилия, чтобы сесть, прислонившись к стене, а не просто завалиться на пол. Надеюсь, это считается за «естественную» смерть, достойную возрождения, а не потерю души. Перед тем, как глаза заволокла темнота, мне удалось всмотреться в новую карту, намертво зажатую у меня в правом кулаке.

На ней был изображён компас.

«ВЫ ПОГИБЛИ».

Больше всего на свете мне хотелось насладиться прохладой пещеры Сердца, вкусной водой из родника и просто ощущением тела, которое не находится на грани страшной смерти от отравления ядовитым дымом. Но таймер задания Кассандры безжалостно тикал, лишая заслуженного отдыха. Ну как «заслуженного», по факту за вторую попытку я толком не выбрался из вестибюля и погиб куда хуже, чем в первый раз. Правда, полученная информация могла оказаться более полезной, чем банально пройденное и проеханное расстояние, но это нуждалось в дополнительной проверке.

Пока что спасибо хотя бы на том, что я не потерял душу. Разве что после пережитого пришлось выковыривать её из пяток.

Карты с рисунками оказались заметно более ситуативными, чем я думал. В каком-то смысле сам виноват — выпрашивал огнемёт на первом Пути, в итоге получил во втором, пусть и в неподходящий момент. Возможно, золотые версии всегда дают что-то, чем можно сражаться, но скорее это был своеобразный троллинг со стороны Изнанки. Туда же относились боеприпасы к огнемёту, который я даже не вытащил из карты. Если бы до меня не дошло в последний момент, ничто бы не помешало «дежурному» спокойно мной пообедать в том задрипанном сортире. Ничего не скажешь, достойная смерть.

— Осторожнее, — мне могло показаться, но в голосе Кёльколиуке прозвучали нотки укора. — Действуй. Осторожнее.

Тоже мне совет. Всё равно что сказать игроку в ММОРПГ «не стоять в огне», а любителю буллет хеллов «уворачиваться от снарядов». Но Кёльколиуке уже дал мне достаточно по-настоящему полезных советов ранее, этот же просто ощущался, как… волнение? Мой спутник, ещё недавно кровожадный древний дух в теле жуткой куклы, из всех занятий предпочитающий сон, волнуется за меня?

— Буду держать ухо востро, — ответил я с лёгкой иронией, но при этом абсолютно искренне.

Прохладный, пустой, тихий и безопасный на первый взгляд вестибюль на этот раз не мог меня обмануть. Первым делом я проверил все углы, из которых выбирался «дежурный» — и в каждом из них обнаружил едва заметный оголённый провод, который вытягивался из стены на пару сантиметров. Место для респауна? Наблюдение без камеры?

Есть только один способ узнать.

Я проверил карманы куртки и нащупал там игральную карту. Золотой огонёк. Неразменная, значит, переходит из попытки в попытку, а вот компас придётся добывать заново. Пока карта не порвана, неизвестно, что прячется под её изображением, но будь я ещё раз проклят, если компас не относится к ориентированию на местности. Осталась полная ерунда — заново его добыть.

Ранец огнемёта лёг на плечи уже немного привычной тяжестью. Нацеплять его на этот раз было куда приятнее — без суеты и паники, без ран, оставленных «боссом». Это всё равно не то оружие, которое я бы мечтал протащить через уровень. Огнемёты в видеоиграх были совсем другими — не затрудняли перемещения, жгли врагов пачками и, конечно, мгновенно перезаряжались за одно поднятие боеприпаса. Но Изнанка предпочитала игры с высокой степенью реализма, когда это выступало против игрока — меня, то бишь. И мне ничего не остаётся, как улыбаться и махать в ответ.

Хотя бы в вестибюле с этой бандурой было где развернуться.

— Вылезай, урод! — рявкнул я в сторону ближайшего оголённого провода. — Я знаю, что ты там. Вылезай и закончим с этим побыстрее.

Если «дежурный» меня и слышал, то не подал виду — провод так и остался проводом. На всякий случай я тут же осмотрел остальные возможные места возрождения электрической твари, но то ли мой крик не считался достаточно громким, то ли я вообще неверно понял условия появления врага.

Ладно, повторим всё пошагово. Сперва я слегка пошумел, открывая дверь в подсобку…

Прозрачная паутина, перекрывающая выход из вестибюля, будто проявилась из воздуха после третьего моего пинка по двери — а ведь та даже не открылась достаточно широко, чтобы я мог пролезть без огнемёта. Следом — каюсь, упустил точный момент — на месте оголённого провода в углу вестибюля возникла одинокая камера, которая явно за мной следила. Я оскалился и пнул дверь посильнее. Камер стало две.